Ключи от Бездны

Мелко семеня, дабы не топать всем весом, Хастред выскочил на самый спуск в лощину и вот тут наконец осознал всю сложность ситуации, о которую его гоблинское ухарство, успевшее изрядно заржаветь за неиспользованием, с разгону запнулось и запросилось на перекур.

Лощина была невелика по местным меркам, шагов сто в длину и шагов тридцать в ширину. Костров в ней было разведено четыре, бандитской братии вокруг них разместилось, как и было обещано, душ двадцать... но вот что в картину не вписывалось, так это Иохим, безмятежно беседующий с рослым малым с армейской выправкой у ближайшего костра.

Вот тебе и карательная акция. Вот тебе и примерно равные силы. Не двадцать против пятнадцати, а тридцать с лишним против двух с половиной. И ведь знал же, знал, что нельзя кнезу доверять! И умом несложно было дойти до того, что если две грозных силы в одном лесу друг друга не трогают — тут не обошлось без сговора. А Чумп, видимо, таки понял, куда ветер дует, и на подобный расклад не польстился, метнулся за подмогой.

Приятно быть наивным дурачком и верить в лучшее, да только в конечном счете всегда забредешь вот в такие дебри, откуда не будет выхода.

Мелькнула в мозгу краткая вспышка, порожденная слиянием испуга и здравого смысла: бежать отсюда, по темноте не угонятся. Хотя, конечно, на стороне врагов знание местности, а с рыцарем на буксире особо не разгонишься. Бросать его? Мага, положа руку на сердце, бросил бы, но когда с кем-то бок о бок бьешься — это уже боевое братство, тот вид родства, что не от рождения тебе назначен, а самим собой выбран. Своих не бросать — один из немногих законов, которые нигде не записаны, кроме как в сердцах, а когда весь мир с ума сходит — такие законы остаются последними точками опоры, потеряешь его — и себя потеряешь, следом только и останется, что в дупосмены записываться. Не рассматривается. Значит, сбежать шансов мало, и тогда...

Восемь футов, напомнил внутренний голос бесстрастно. Ты ведь специально об этом знатока спрашивал. Выпрыгнуть уже не судьба, и победить, будучи зажат между двумя отрядами, тоже не стоит рассчитывать. Считай, ты уже труп, терять тебе нечего. А потому возьми за шкирку свою панику, вынеси за двери, пинком отправь в темноту и соображай холодно и бесстрастно, словно изучая давно отыгранную партию в «архонт», какую фигуру и куда можно было бы подвинуть, чтобы избежать проигрыша.

И почти сразу бросились в глаза грубые деревянные воротца, врезанные в склон в дальнем конце лощины. Вход в штольню. Кнез как раз о ней упоминал. Обозвал шахтой, но ему-то простительно, важным людям можно путать термины, их-то никто не обгадит в комментариях за невладение матчастью. А вот заурядным гоблинам, как правило, доводится в жизни поработать на добыче чего-нибудь из недр, там учишься называть вещи правильно. Если обежать лощину поверху и соскочить прямо перед воротами... Там правда высоты два роста, но можно скатиться по покатому склону в трех шагах... И неизвестно, что внутри... но Занги свидетель, если уж приходится биться с многократно превосходящим противником, то узкие тоннели для этого подходят куда лучше открытого пространства.

План сложился — ну, такой себе план, правильнее сказать, знакомый соседа, у чьего брата когда-то было жалкое подобие плана, ну да уж чем богаты. И конечно, запорол его союзник.

- Как это понимать, сэр Иохим?! - трубным басом взревел Напукон, выскакивая на самый обрыв над лощиной и обличающе указуя на дружинника годендагом. - О чем изволите с врагом сговариваться?

Иохим от неожиданности содрогнулся, а его собеседник вовсе нырнул в сторону от костра, вывалился из освещенного круга и постарался прильнуть к ближайшему кусту. Почти наверняка рыцарь потерял его из виду, но Хастред по-прежнему различал сжавшуюся фигуру.

Испуг Иохима длился недолго.

- С врагом, сэр рыцарь? - откликнулся он с издевкой. - Кто, по-вашему, мне тут враг — свои же, от войны лытающие, или посланцы высоких чинов, которым вдруг до нас дело появилось? Взять их!

Ох, нехорошо получилось, совсем нехорошо, вздохнул Хастред себе под нос. Сейчас понесется.

И первый пустил стрелу мимо иохимова носа, в темную фигуру его давешнего собеседника. Тот по всему был разбойничьим предводителем, а стало быть выбить его следовало первым делом, чтоб посеять в рядах врага раздор и неопределенность. Стрела шурхнула, заставив кнежьего мужа шарахнуться, и впилась в затихарившегося разбойника, судя по смачному чпоканью и яростному воплю — очень хорошо впилась... однако, из того же вопля исходя, отнюдь не убила наповал, что при таких соотношениях сил безусловно минус.

Стрела, пущенная оставленным чуть позади следопытом, сухо щелкнула по стальному рыцарскому покрытию и бессильно отлетела, а сам Напукон сиганул с обрыва в сторону Иохима, с прыжка обрушивая палицу. Опытный дружинник не дрогнул, шагнул чуть в сторону и оголовком своего молота чуть отклонил падающую, как божий гнев, дубину; удар пришелся по костру, из него во все стороны брызнули искры и уголья. Рыцарь, тоже не лыком шитый, как приземлился почти что на четвереньки, так и рванулся вперед, вбился плечом в живот противнику, снося его с ног, устремился вперед, проволокши Иохима спиной вперед через костер, и вместе с ним завалился на воющего подстреленного разбойника, образовав неразборчивую кучу-малу.

Хастред, извлекая новую стрелу, улучил полсекунды бросить быстрый взгляд на деятельного следопыта позади. Тот тоже уже изготовил новый выстрел, но внезапно (и для Хастреда как бы не более внезапно, чем для самого следопыта) в дело вступил Альций, и не с какой-то там магией, а с чумповым мечом. Махнул он, откровенно говоря, эдак по-бабьи, словно пытаясь стряхнуть с рукоятки длинный клинок и отправить его в самочинный полет, но попал удачно по луку и обрубил на нем тетиву.

Что ж, даже трусоватый малец начинает помаленьку втягиваться.

Хастред снова обратил взгляд на лощину, где от костров поднимались, расхватывая оружие, разбойники. Долго выбирать не приходилось, стрела отправилась сквозь ночь в группу из троих, удачно подсвеченных костром, наверное даже попала в кого-то из них, потому что воплей поприбавилось.

- Маг, за мной! - рявкнул Хастред и, раз уж все равно орал и к тому же был видным сочинителем, добавил еще: - Первый отряд, слева заходи! Второй, справа! Заряжай баллисту огненным, наводи на костры!

Сработало это, надо признать, весьма замечательно. Конечно, если призадуматься, то шансы появления возле укрепленного лагеря вражеской баллисты казались пониже среднего, но ведь и в разбойники, ночующие под открытым небом, обычно загоняет не переизбыток разумности. Наиболее предприимчивые бандиты бросились разворашивать костры, один затушили мгновенно, опрокинув над ним котел с каким-то варевом, да и свет прочих заметно померк, поскольку их окружили темные фигуры, отчаянно выпинывающие из огня дрова.

Альций, словно собравшись перековаться в должную боевую единицу, покладисто бросился на зов, но лишившийся лука следопыт мстительно скакнул ему вслед, обхватил руками и повалился вместе с ним на землю. Магик жалобно завопил, силясь вывернуться, но против жилистого охотника светило ему мало.

А вот самому охотнику мало помогли его ухватки, когда Хастред в два шага добрался до катающихся по земле и безошибочно пнул сапогом прямо в переносицу, ниже кожаного шлема. Удар вмял лицо следопыта в глубину черепа, запрокинул голову до хруста позвонков и отшвырнул тело на пару локтей назад. Гоблин сгреб Альция за шкирку, рывком поставил на ноги и легонько хлопнул по щеке, закрыв ему вопильню.

- За мной держись, - прошипел Хастред, не глядя пихнул лук в саадак и размашистым шагом двинулся по спуску в лощину.

Поверху пробежать до штольни было бы, наверное, немного выгоднее, поскольку над краями лощины если какие разбойники и водились, то разве что отдельные караульные. Но надеяться на то, что рыцарь быстро сориентируется, не хотелось, так что Хастред закусил как мог свои интеллигентские заморочки, вызывая свирепого гоблинского воина, и рванулся через битком набитый врагами низ. Потухшие костры работали на него; он единственный более-менее видел, что творится вокруг. Конечно, это преимущество не длилось бы вечно, но кто там вообще эту вечность видел, кроме эльфов. А пока что эти секунды складывались в славный такой заборчик, за которым копошилась неуклюжая старуха с косой, не умея оттуда дотянуться.

Рыцаря Хастред нащупал довольно-таки грубо — ушибив ногу о твердое. Напукон энергично барахтался, гвоздя тяжеленными кулачищами что-то под собой, что жалобно хрюкало и квакало. Как ни благ был его труд, но времени на него не было решительно, так что Хастред ухватил рыцаря под мышки и, от натуги захрипев, воздел его на ноги. Парой постуков костяшкой пальца по шлему книжник подал знак, что он свой — оставалось только надеяться, что этот метод идентификации до сих пор используется, и рыцарь не рубанет впотьмах в спину, едва разобрав очертания.

- Идем, - просипел Хастред тоном, не подразумевающим возражений. - Держи правую сторону.

- ...анг, - выдохнулось откуда-то из напуконова шлема.

- Чего?

- Правый фланг!

- Вот да, его и держи. Мелкий, не отставай!

Напукон напоследок пнул сабатоном груду мяса, от которой оторвался, и вытащил из петли на поясе свой меч. Хастред вытянул бердыш из-за плеча. Альций всхлипнул позади. Если что, сбросит мины, призванные остановить преследователей. Команда мечты, чтоб ее.

До искомых ворот в штольню отсюда было футов семьдесят. Ничего невыполнимого. И книжник, припомнив чувство несокрушимости, каким наполнялся на ледяном кок-ей-ейном поле, рванул вперед, как центральный нападающий. Конечно, в той игре тебя не могли (по крайней мере, не должны были) пырнуть в бочину, но серьезный удар клюшкой запросто мог отправить в беспамятство, а из столкновения грудь в грудь с хорошо разогнавшимся на коньках бугаем было не выйти без пары сломанных ребер. Тем не менее играли с большим удовольствием и без страха, после вместе похохатывали и мерялись количеством выбитых зубов. Что ж, пришло время дать урок новой команде.

Оглядываться на спутников было некогда, оставалось лишь надеяться, что они не отстают. Темные силуэты, вырастающие на дороге, Хастред угощал одним коротким ударом, рубящим или колющим, благо бердыш годился и на то и на другое, не ставя себе целью убить наповал — напротив, чем больше будет криков, тем лучше. Удар — и вслед за ним тяжелый напас древком, плечом или ногой, сворачивающий вопящего страдальца в сторону, под ноги другим темным, которые об него запнутся, или бросятся дорезать, приняв за врага, или попробуют помочь, зажимая широкие раны, из которых тугими фонтанами хлещет кровь... все для вас, лишь бы не бросались дальше, размахивая оружием и создавая затор на пути. Некоторые выскакивали с поднятым оружием, им бердыш подсекал ногу, а по мере падения в голову прилетал добавочный пинок. Некоторые проскакивали мимо. Тех, что слева, Хастред старался достать хотя бы самым острием — не особо надеясь причинить тяжкий вред, скорее давая им возможность почувствовать себя ранеными и перейти от активной обороны к паническому отступлению. Те, что справа, доставались Напукону, и судя по обрывающимся воплям он-то как раз не умничал и не миндальничал... но, кстати, и задыхаться начал уже на половине маршрута. Оно и немудрено, нет на свете ни единого боевого стиля, который применялся бы на бегу — просто потому, что дыхания на все сразу не напасешься.