Время для жизни

Глава 24

Поэтому он и улыбался, направляясь к машине под ручку с девчонками.

«Жизнь хороша, и жить хорошо!».

Тогда, возвращаясь из дома Лиды, они болтали с Лизой обо всем. Здорово, когда после такой ночи, с женщиной хочется болтать, даже дурачится — значит и ему, и ей — все по душе! Куда как хуже, если пара после этого старается побыстрее разбежаться в разные стороны, не смотря друг на друга, не поднимая глаз. Вроде бы совестно, или… настолько все было — не так, что вертится в голове мысль — «Ну и на хрена все это было?». А тут… Тут все — наоборот!

И снова появилась в голове мысль — это за что же ему такое? За какие-такие заслуги? Что ни женщина в его новой жизни — то фейерверк чувств, мыслей, эмоций? И красотки, и поговорить можно — и за жизнь, и за быт. И в постели — ох как!

Был правда тогда, при возвращении, скользкий момент, когда Косову пришлось «мякая» и «якая» объяснять Лизе, что каждый день он с ней ходить — не сможет. Лиза насупилась:

— К царевне своей будешь ездить?

Он поморщился, не отвечая ни да, ни нет. Потом вздохнул и пояснил:

— Ну вот сама посмотри, красивая! Кино мне крутить по субботам надо? Надо! А сеанс кончается когда? Да уже в десятом часу вечера! И когда в этом случае мы пойдем? Дальше… Вот в эту субботу мне лыжный поход сдавать. Двадцать «кэмэ» по пересеченке. Я какой к вечеру буду? Всяко… как мужчина — не опасный. Ноги бы домой притащить! И потом… сейчас хоть уже и не совсем обязательно на занятия в стрелковый кружок ходить. Как раньше — понедельник, среда, пятница. Но хоть раз в неделю — появиться надо! А там занятия до восьми, а то и до девяти вечера. Пока я с города сюда вернусь — сколько времени будет? Да часов десять опять же! Вот и получается…

— Но к ней же будешь ездить? Да? Признайся! — Лиза заглядывала ему в глаза.

— Радость моя! Ну что же так… вопрос ставишь, а? Я же вроде бы тебе объяснил? Соврать тебе? Легче тебе будет? Да и не умею я врать… Нехорошо это — женщинам врать!

«Ну да… лучше — промолчать!».

— Кобель! — она довольно сильно ткнула его в бок, — а там ты — как мужчина опасен, что ли?

— Там… там, знаешь ли… отношения такие, что меня просто — накормят, напоят и спать уложат. Другое там, понимаешь…

— Х-м-м… получается и правда… любит она тебя, наверное.

— Не сыпь мне соль на рану, а?!

— Ладно-ладно… кобелишка! Успокойся, не буду я тебе нервы трепать! Хотя… так хочется тебе по морде надавать!

Они прошли немного молча.

— Лиз! — протянул он.

— Что, кобелишка? — она фыркнула, демонстративно глядя в сторону.

— У меня к тебе просьба… Ты — вот что! Ты, если без меня, по темну не ходи. Можешь же сразу после школы сходить печки протопить, пока еще светло будет? Можешь! Вот так и договоримся — я тебя предупреждать буду, когда я не смогу с тобой идти. Заранее предупрежу, загодя!

Она помолчала, по-прежнему не глядя на него, и как выдавила:

— Хорошо…

«Ф-у-у-х-х… хоть здесь договорились! Самое неприятное позади!».

— И еще… Ли-и-з!

— Ну чего еще?

— Помоги мне для Калошина сценарий концерта составить, а? Ты же умница, и всю самодеятельность в школе ведешь! А, как мне рассказывали, до клуба все подобное в совхозе организовывала! Ты же — креативный человек, опытный!

— А креа… это вот что? — она с недоумением смотрела на него.

— Креативный? Творческий значит! Это вроде бы по латыни так! — объяснил Косов.

— А ты что — и латынь знаешь? — удивилась Лиза.

— Да ну! Где там! Так нахватался отдельных слов! Ну так что же? — Иван посмотрел на подругу.

— Ну-у-у-у… не знаю! Одно дело в школе там… или в совхозе. А другое дело — такой уровень уже!

— Да ты же не одна будешь его готовить! Соберемся все вместе — ты, я, Илью позовем, Тоню! Сам Калошин пусть тоже затылок чешет!

— Варя приедет…, - снова глядя в сторону, продолжила Лиза его фразу.

— Ну да! — он не сразу понял «подколку», — она же в скольких концертах участвовала! Опыт-то у нее — ого-го!

— Ага, опыт у нее — ого-го! — уже с явной издевкой протянула Лиза.

Он опешил, а поняв смысл ее слов, рассердился:

«Вот еще… ревности эти! Вроде бы все ей сказал, а она?».

Но тут же увидел, как Лиза, украдкой взглянув на него, тихо засмеялась.

«Вот же ж… Женщины… отродья дьявола! Племя Локки! Не слова в простоте!».

Она, уже не скрываясь, хохотала, глядя на него.

— Ваня, Ванечка! Ну что же у тебя так все… на лице-то… отражается! Ой, не могу! Ну — умора! Какая гамма чувств, какие внутренние переживания, выплеснувшиеся наружу! Какая сила эмоций!

— Вот, знаешь… вот возьму сейчас… и в сугроб закину! Чертовка!

— Да-а-а… а потом — как из сугроба будешь вытаскивать? Здесь они — глубоченные!

— А кто сказал… вытаскивать? Вот… пока на улице темно, и еще никого нет… заброшу тебя в сугроб, а там и… уестествлю! Самым грубым способом!

— Ой! А ты Ваня, опасен! Ох, как опасен! — она встала на дороге, прикрывая лицо варежками, и только трясущиеся плечи показывали — несколько безудержно ее веселье.

Он шагнул к ней, отвел ее руки в стороны и… поцеловал.

— Ваня! Ну что ты делаешь? Губы же… заветрит! И так… распухли… после такой ночи! Вот я красавицей буду в школе! — сбиваясь от недостатка воздуха бормотала она, — ну перестань… в другом месте… потом. Ох! Болят губы-то! Погоди… поцелуй еще!

Дальше они шли куда как веселее.

— Вань! Ты меня до самого дома — не провожай, хорошо? Сейчас уже доярки пойдут на ферму… увидят еще! Ох, успеть бы проскочить, пока еще никого нет…

Время, время, время!

Попаданцу его категорически не хватало! Слишком много на себя нагреб, не думая, как все это — разгребать!

И занятия в кружке, и сдача норм, и отношения с женщинами. А еще — работа в клубе, от которой его никто не освобождал. А еще — подготовка концерта: сценарий; музыка к песням, что тоже — весьма немало отнимало времени. Оставить Илью одного подбирать музыку? Ну да… можно. Только вот песня получится — совсем не та, которую хотел выдать Косов! Творческий человек Илья, чё! Я художник, я так вижу!

«Иван! Ты не понимаешь, здесь должно быть все не так! Все по-другому! Бе-бе, бе-бе-бе! Убил бы, гада!».

А еще до обеда приходилось сидеть в библиотеке — подменять отдыхающую Лиду. Слава богу, после обеда этим занималась Лиза! А иногда и Тоне приходилось «нести вахту» в библиотеке.

Пришлось Косову вспоминать основы тайм-менеджмента, которые когда-то давно… в той жизни, проходил на курсах. Даже табличку расчертил — когда, что, сколько по времени! Только вот некоторые графы… пришлось никак не называть. Во избежание так сказать! И так-то… чиркая это табличку для себя, он время, которое сможет выделить для встреч с подругами, машинально отметил — «сердечками».

И Лиза, эта пройдоха, нахалка… насмешница! Взяла, да порылась в его записях, набросках, «почиркушках». Интересно, видите ли, ей стало, как он «творит свои «нетленки»! Она сначала с недоумением разглядывала таблицу в тетрадке, пользуясь тем, что Косов пытается что-то приготовить им всем на обед, и не обращает внимания, чем занята подруга. А потом… Как же она хохотала, как щипала его, как трясла… как грушу!

— Ох, не могу! Ох, бедолага! Вот же… бедный, бедный Ванечка! Совсем замотался, бедненький! Пришлось мальчишке даже график составить! Умотали мальчонку… похотливые тетки!

Потом, чуть отдышавшись, вытирая слезы, бегущие из глаз, всхлипывая, спросила:

— А чего же не подписал… ну — когда и с кем? Не запутаешься, а?

Посмотрела на насупленного Косова, кое как отбившегося от подруги и сидевшего тихонько в уголке, снова расхохоталась:

— Ваня! Ну что же ты делаешь?! Я же… я же от смеха… умру я сейчас! Вот же… придумал? А вид-то, вид-то какой… сердитый! Ну — вылитый воробей, нахохлился! Нет… хомяк, надувшийся на крупу! Я такого где-то в детской книжке видела!

И до того у нее был вид… И так красивая женщина! А сейчас… она так искренне хохотала, так забавно сучила ножками, согнувшись и вытирая бегущие слезы ладошками… Что, казалось, скинула лет десять, а то и больше! Была похожа на юную совсем девчонку!

Иван обомлел:

«Ну а чего? Она что — не права? Это у него — проблемы такие? А со стороны, если посмотреть? Смешно? Ну да… наверное! И Лизка сейчас — подтверждение, что и впрямь — смешно! И ведь даже… не обиделась нисколечко!».

От вида юной, красивой Лизы, его накрыла такая волна нежности, что она подошел к ней, поднял ее голову к небе, охватил ее раскрасневшееся и покрытое слезами смеха лицо ладонями, и стал горячо целовать! Целовал всю ее! И щечки, и ресницы, и мягкие и полные губы, и смеющиеся глаза!

Не сразу, но женщина остановилась в смехе, удивленно смотрела ему в глаза:

— Вань! Ты чего? — прошептала она.

— Ты… ты сейчас… такая красивая!

Глаза ее вспыхнули совсем по-другому, и она обняла его. Они стали целоваться. И руки его пошли «гулять» по ее телу. Случайно коснувшаяся его паха рукой Лиза, отдернула руку и испуганно шёпотом спросила:

— Вань! Ты совсем… обалдел? Ты что же это? Перестань, люди же могут зайти! Ну… успокойся же! Вот же… бешенный какой! И что ты сейчас… с этим будешь делать?

Они вместе посмотрели на оттопырившиеся штаны Косова.

— Не знаю, милая… Он как-то… сам!

Она отстранилась от него и снова фыркнула:

— Ты опять? Опять меня смешить? Ну — хватит уже! У меня и в животе уже что-то заболело! Все! Отходим друг от друга, садимся в разные углы и… успокаиваемся! А мне вон… вообще умыться надо!

Она умывалась, а Косов, чертыхаясь про себя, продолжил готовить обед. Лиза села в сторонке, и поглядывая на него, периодически вновь улыбалась.

— Ну, Ваня! Удивил, так удивил! Это же надо такое придумать! — негромко сказала она.

И хорошо, что сюда зашли Тоня и Илья, которых Иван пригласил на обед ранее.

Тоня удивленно посмотрела на Лизу, Ивана и спросила:

— А чего это Вы тут? Ругались, что ли? Чего ты, Лиза, такая…

Лиза отмахнулась:

— Да вон, Иван наш, так меня рассмешил, что я чуть… не умерла от смеха!

— Да-а-а? А нам расскажешь, Ваня? — заинтересовалась Тоня.

Лиза, видно представив рассказ, показ, и объяснения Косова, а еще — реакцию Тони и, тем более — Ильи на… графики, снова прыснула и повалившись на топчан, затряслась от смеха. Даже… чуть подвывая!

Директор с подругой в недоумении переводили взгляды с него на Лизу на топчане.

— Ну вы уж… совсем тут! — пробормотала Тоня.

Лиза приподнялась с топчана, махнула рукой и прерываясь «наотдышаться», сказала:

— Там, Тонечка… не совсем… прилично! Ну — как всегда, в духе Ивана!

Илья посмотрел уже на Косова серьезно, даже с неодобрением.

— Ну а что я-то? Я же — ничего! Это вон… она все так воспринимает! Я-то… вообще не то имел в виду!

— Вань! Ты прекрати уже, а?! Ну не могу я больше смеяться, не могу! — Лиза снова замахала на него руками.

— Так! Все! Садимся обедать! А эта хохотушка…пусть сначала успокоится! — Иван подчеркнуто строго посмотрел на присутствующих.

Лизе снова пришлось умываться.

Когда они поели, и за чаем принялись обсуждать что-то творческое, в двери постучали, и Илье пришлось выйти, чтобы решить какой-то хозяйственный вопрос с пришедшим человеком.