Время для жизни

Глава 29

«Ф-у-у-х-х!»

Мышцы ноют и чуть тянут. Значит хорошо позанимался! Иван вышел из сарая-дровяника, который сейчас полупустой и вполне хватает места для занятий. Сначала кросс. Вышел уже на уверенную такую «пятерочку». Потом разминка, растяжка и турник. Плотно с турником, до пота. Потом — брусья, тоже неслабо. А уж затем — в сарай, где висит его импровизированная груша. И там тоже — до пота, аж кулаки ноют!

Восстанавливая дыхание, вышел из-за клуба ко входу.

«А это что за фикус?».

На скамейке возле входа, щурясь от весеннего солнышка, и покуривая папироску, сидел пацан лет четырнадцати-пятнадцати. Приблатненный, не местный.

«Морда как-то… знакомая!».

Увидел его пацан, цыкнул слюной на дорожку, и «забычковав» окурок, уложил его в карман пиджачка.

— Ну ты чё так долго-то? Замаялся я тя ждать! — шмыгнул носом, — Ну ты и лосяра здоровый!

Вообще-то Косов себя «здоровым» не считал. Ну да, чуть выше среднего сейчас мужчины. Сто семьдесят восемь «сэмэ». Здесь средний рост примерно сто семьдесят-сто семьдесят пять. Помниться, по таблицам словесных портретов конца восьмидесятых-начала девяностых — средний рост как раз в этих пределах. Сто семьдесят шесть-сто семьдесят восемь значился как — «выше среднего». От ста восьмидесяти — уже «высокого роста». А если как викинг Сережа — тот уже конкретно — лось!

И по мускулатуре Косов не очень. Больше жилистый, чем накачанный. Что, в общем-то, является основой его «пичальки». Не растут мышцы дальше, хоть ты тресни! И не помнит он того, что нужно для роста мышечной массы, и специальной литературы еще не водится. Вот так… Но пацану видимо представляется иначе.

— А ты кури побольше — вообще ни хрена не вырастишь!

— Ой! Да чё там! Сам небось смолишь, как паровоз! — пацан презрительно хмыкнул на его педагогический экзерсис.

— Так я уже вырос, а ты еще нет!

Пацан снова сплюнул на дорожку, высказав тем самым свое отношение к его словам. И это здорово «выбесило» Ивана:

— Ты, мля, еще раз сплюнешь, я тобой тут всю дорожку подотру! Ну-ка, сявка, обозвался «по-бырому»! К кому «причалил», чё надо?! Быстро расклад весь на кон!

Пацан подобрался:

— Да чё ты? К те же и пришкандыбал!

— А ну встал, босота, когда со старшими базаришь!

Шкет, пытаясь «держать марку» хмыкнул, пусть уже и потише:

— Ты штоле старший? Ха!

— Так, мля! Я те щас в лоб ебну, и у тя уши отклеются! Быстро обозвался, сопля зеленая!

— Да чё ты… Чибис. Ну… «Вассер» я, и чё терь? — пацан все же поднялся с лавки.

— Ишь ты… «Вассер»! Сам придумал или в натуре погонялу люди дали?

— Чё придумал-то? Точняк — моя «погремуха»!

— Ладно… проехали. Зачем и от кого? Ну? «Шементом», «по-рыхлому»! Мне тут еще не улыбалось, чтобы кто-то «срисовал» наши «базары»!

— Да ладно… чё такого-то? Ну стоят люди, базарят… Кому нах надо?

— Много текста, шпанский! А то могу походатайствовать, чтобы «кликуху» тебе поменяли. Был «Вассер», станешь — «Метелкой». Или — «Помело». Как больше нравится?

Похоже, пацан снова хотел цыкнуть, но вовремя вспомнив о предупреждении, сдержался:

— Карочь! Севостьян Игнатьич просил Чибиса подскочить к нему на днях. Куда — Чибис знает. Дело, грит, есть… Все!

— Ладно… услышал! Гуляй босота… от рубля и выше!

— Ты… слышь, Чибис! Дай папироску, а? Ты, грят, «фраер козырный».

— Кто тебе в уши дунул, что я «фраер козырный»? Масти не путай, «валет»!

Пацан смутился:

— Да чё я… так… слышал краем уха.

— Жди здесь!

Иван зашел к себе в комнату, взял пачку папирос и выйдя, отдал ее пацану.

«М-да… и на кой хрен я «Савоське» понадобился? Что-то это мне… не нравится!».

«Савоська» снова скрипел, сипел, кашлял…

— Привет тебе, Чибис, от Шрама. Спрашивал, как ты здесь, жив ли, здоров ли.

— Он что, заезжал к нам?

— М-да… был. Проездом.

— И как у него?

— Жив-здоров…

Посидели, помолчали.

— Да… Вот твоя «доляшка» от ателье, — «Штехель» перекинул ему небольшую «пачуху» купюр, стянутую резинкой.

«Немного. Но и то — хлеб!».

— Что звал-то, Севостьян Игнатьевич? — Иван сидел, покуривая, поглядывая на оппонента.

Тот покряхтел в раздумье:

— Ты, Чибис, все же — дурень. Вот сколь раз я это повторял и повторять буду. Сделал себе репутацию, шлёмиль… В общем, когда Шрам сюда заскакивал, разговор у него был. Ну и он… тебя порекомендовал людям. В общем, расклад есть один. Но — мутный! Дело того… денежное, но… мокрое.

— Эт чё я щас, за мокрушника попер?

— Ну а кто ты есть? Мокродел сопливый!

— Ладно, ладно… А ты тут при каких раскладах?

Савоська вдруг взъярился:

— Да при таких! При дурацких! Вот знал бы что из тебя выйдет — ни за что не влез бы тогда тебе помогать! «Отойти хочу! Помогите, дяденька!». А сам что? Из мокрого в мокрое, из стрёма в стрём! И меня, сучок, за собой тянешь! Уже и в масть пиковую окрасился!

— Тихо, тихо, Севостьян Игнатьевич! Что за «блудняк»-то намечается?

Тот закурил, полез в стол, достал бутылку коньяка.

— Вздрогнем! А то… и желания-то такие «базары» вести нет!

После выпитого еще посидели, покурили, помолчали.

— В общем… есть тут у нас… мутная компания. Недавно образовалась. Чужие. Но воровской ход знают, и уважение показали. В общак заносят. Людям это вроде бы и не зачем… Да и против шерсти такое! Но… повода нет отказать. Решили… не влазить в эту блудню. В сторонке постоять. Посмотреть. А те, похоже, разворачиваться начали. Вот… Значит, укорот им нужно дать. Но! Тихо, чтобы «предъявить» нечего было.

— Ты можешь толком сказать, что, как, и мне это зачем?

— Тебе зачем? «Хрусты» там будут богатые. Или не нужны тебе стали «бабки»? Да и… не нужны людям здесь эти… польскИе.

«Интересно, интересно… А откуда здесь польскИе воры? Чего они тут забыли? Ладно еще в России, или там… на Югах. А здесь-то они… на кой хрен?».

— Сам я с ними не «базарил». Но в целом… В общем, на западе какая-то «замута» началась. Политика опять эта сраная! В общем… раньше эти поляки «дурью» «барыжили». А сейчас власти нагнали туда войск, «движняки» какие-то… «Гепеу» там шерстить начало. «Окна» на границе погорели все. В общем, дела делать у польскИх уже так не выходит. Вот они, значит, отправили сюда ходоков. Из тех, кто здесь раньше бывал. «Пробили» они, значит, тропку к чуркам, на Юг. Ну и… повадились возить разное. Ханка, шала, гандж… Уже несколько раз скатались. Сначала вдвоем-втроем катались, с опаской, стал-быть, а сейчас вовсе оборзели. Один курьер ездит. Сюда «бабки», отсюда — «дурь»!

— И что, прямо из Красно-Сибирска?

— Да нет… Сюда ему чурки привозят. Здесь уж… меняют.

— И что?

— Что, что… Посмотрели люди на такое… Резво уж что-то поляки забегали. Чересчур. Нам здесь это… ни к чему. «Дурью» «барыжить» совсем уж… себя не уважать. Но и просто рядом стоять… стрёмно. И «зашквар» может выйти. Куда ни кинь, везде — клин! В общем… нужен человек, который вроде и не из «воров», но и… дельный. Дело обстряпаешь — твоих пять кусков.

Косов поперхнулся дымом, откашлялся:

— Ты, Севастьян Игнатьич, сейчас серьезно? Пять кусков — за мокрое? Что-то…, - покрутил головой, — Да Вы совсем края потеряли! Прошлый раз я с Фролом и Тяпой… на «атанде» постоял и мне три с полтиной отслюнили. А здесь… за «вышку» фактически — пять! Ну благодетель, ну — щедрая душа!

«А вот на хрена я вообще эти разговоры веду, а? Оно мне надо? Так ведь нет! Что меня заставляет это делать? Нет… так-то деньги — они никогда не помешают. Но — за явную «мокруху»? В те разы… все по-другому было. Хлопа с Ильясом я… «прибрал» на злости и по необходимости. Шраму помог фактически спонтанно, по обстоятельствам. А здесь? Намеренно, осознанно идти на такое? Что еще меня подвигает на это? Почему сразу не отказался, стал слушать? Да и — фактически торговаться начал?

Ну-у-у… «барыг» наркотой я давно терпеть не могу — это оттуда, еще с тех девяностых. Насмотрелся на «нариков», на горе их родных и близких, на «передозы» эти бесконечные, на трупы в большом количестве. А сколько дел по кражам, грабежам, и разбоям довелось вести, по которым наркоманы проходили. За дозу — убьют, ничего не остановит! А «пушеры» эти… суки конченные! Что еще? Репутация у воров, авторитет? Рекомендация Шрама? Это на Чибиса могло повлиять, а на меня?».

После происшедшего с Лизой… Пусть вроде бы и дело разрешилось… Но что-то в его душе произошло. Как потеря… Как дырочка внутри, из которой сквозит все время, и это раздражает! Злость какая-то появилась… Или — жестче стал?

Вот ведь… так сразу и не разберешься. Но уже заметил за собой, что даже на Лиду стал смотреть без той теплоты, которая была ранее. Как на возможный объект для… ага, этого самого! А чего? Она же сама этого хочет, ей же надо, не так ли? Ну и хули теперь турусы на колесах разводить?

И вот сейчас… отторжения у него предложение «Штехеля» не вызывает. Раздумья есть — надо ли ему это. А вот соплей интеллигентских нет. «ПольскИе» чужие? Да! Занимаются стремным, даже в понятиях воров, делом? Да! Нет возражений против их наказания? Нет! Да и «бабки» срубить при этом. Чего же? Плохо ли?

А про мокруху… Так прав Шрам еще тогда был, когда говорил, что на «вышак» они уже поимели! Тогда что? Соглашаться?

— Ты это… Чибис… охолони! Я здесь не при чем, просто посредник. Знали люди, что со Шрамом дела вел, что тебя знаю. Вот и предложили поговорить. И это… здесь ты прав — за такое пять косых… Скорее — это проверка была.

«Штехель» снова плеснул по стаканам коньяка.

— Ну так что? Твое согласие… можно сказать — есть? Дело только в размерах доли, так что ли? И сколько ты хочешь?

— А давай рассуждать логически… Курьер прибудет с «бабками». С малыми «бабками» в такую даль кататься — дурнем надо быть. Значит кус будет большим. Четверть, по любому, пойдет в общак. Вот от оставшегося… половина. А? Как тебе такое?

— Ты сдурел что ли, Чибис? Там… расклад идет об очень приличных «хрустах». Точно не знаю… но могу предположить, что не меньше сотни. Иначе — чего огород городить? Куда тебе такие… Не… не пойдут на это люди. Хотя… да по хрену мне! Я передам, а там… договаривайтесь сами.

— Да? А тебе за посредничество доля не нужна? — хмыкнул Косов.

— Одно дело просто свести Вас. Другое — влезть в это… по самые ноздри! Отстегнут что-то — и ладно. Нет? Да и хрен с ним!

— Мне вот интересно…, - раздумывал Иван, — а сколько там будет человек? Двое? Трое? Железо при них будет? Хотя… да будет, наверняка. Деньги-то приличные! И как их, поляков этих… отработать? Где? Когда? Это же… пока они не разменялись, надо сделать.

Косов поднял голову, посмотрел на «Савоську»:

— И еще… а с чурками что делать? Тоже… класть? Они же сюда с товаром приедут. Им деньги будут нужны. Как бы под замес с разбором не угодить…

— Ты это… это все не ко мне! Сведу тебя… с людьми. Там и «обкашляете» все это.

— Угу… когда? И вот еще, Игнатьич… Вопросик у меня такой… А что же — у людей своих бойцов нет, что меня решили пристегнуть?

— Значит нет, если решили. Обычных «сявок» подвязать, так и дело не сделают, и сами засыплются. И других за собой потянут. А «пиковых» выходит в городе нет. Их в прошлом и позапрошлом году «красноперые» здорово проредили. Указиловка значит была… С верхов. Что, дескать, почистить города. Многие тогда… или на «кичу» уехали, или… вообще к стенке встали. Причем… особо не разбирали, гребли все подряд! Вот так вот…