Время для жизни

Глава 25

Поздним вечером в клубе пусто и гулко. Илья с Тоней — уехали в город до утра. Косов один во всем здании. Печки протоплены, ужин — приготовлен и частично — съеден. Есть время заняться… а заняться — много есть чем!

«Не только лишь все! Ага… где-то так!».

«Лазарев этот… со своим интересом! Хотя… чего его винить — сам вылез, сам напросился!».

Иван понимал, что эти занятия с «короткостволом» — ему нужны. Но вот… давно уже просто с книжкой не валялся на топчане! Просто — поваляться… Некогда!

Он уже выбирал время и по вечерам отрабатывал правильный процесс извлечения оружия из кобуры. Это только человеку далекому от работы с пистолетом, да и от оружия — вообще, кажется — ну что там сложного: расстегнул кобуру, вытащил оружие, навел и выстрелил! Ага! Как бы не так! И военные, и «менты», которым по роду службы положено иметь дело с оружием — в большинстве случаев ошибаются в таком несложном, казалось бы, процессе! То в кобуре запутаются, то вообще — уронят «ствол»! А уж — забыл снять с предохранителя, не дослал патрон в патронник, с перепугу да второпях «шмальнул» куда попало — это вообще «как здрасти!». А если в реальных условиях внезапного нападения? М-да… вот и статистика погибших сотрудников год от года — не радует: сотнями там потери считают, сотнями!

В последнее время перед увольнением Елизарова из органов, начало появляться что-то свежее и нужное в подготовке работников органов внутренних дел, но — только начинало, и было — медленным и кривым! Взять те же кобуры! Как бегали «менты» с закрытыми кобурами в тридцатых годах двадцатого века, там и продолжают — через сто лет после! И понять логику принимающих решения Ивану было не под силу. Ну да — «а вдруг — потеряют!», или — «чтобы пылью не покрывалось!». И тренчик еще этот! Где, в каких странах «силовики» еще таскают «ствол», пристегнутый к ремню тренчиком? Выпадет? Потеряется? Да какого хрена Вы набираете в «органы» растяп и размазней? А если у толкового опера ствол в процессе борьбы с преступником и выпадет — ну так что же — и такое бывает. Хотя… тоже плохо!

Вот и… Исходное — стоим прямо, руки по швам, смотрим перед собой! Раз! Правая рука чуть приподнимается — на уровень клапана кобуры. Одновременно с этим левая рука переходит в район живота, чуть правее пряжки портупейного ремня, на этом же уровне, в готовности подхватить правую при выносе «ствола» вперед! Два! Правая рука чуть шевельнулась, большим пальцем скидывая ремешок, закрывающий крышку кобуры, с пенька. Левая рука сейчас остается на месте! Три! Правой рукой — револьвер за рукоять, извлекаем, но при этом не отводим далеко от тела, сразу переводим сам ствол револьвера по направлении к мишени! Ага — есть такая… тактическая стрельба, когда стрелок начинает стрелять уже от пояса. Америкосовские ковбойцы это практиковали! Четыре! Правой рукой револьвер подается чуть вперед, в район левой, где та подхватывает рукоять револьвера снизу спереди, обхватывая пальцы правой руки! Пять! Вынос револьвера, уже с правильным хватом, на линию прицеливания! Так! Стоп! Остановились, зафиксировали положение оружия, посмотрели — а правильно ли я его вывел? Оцениваем — насколько направления ствола корректно по отношению к выбранной точке прицеливания. Правильно? Тогда… спуск. Плавно, без рывков, тянем! Щелк! Если рвануть на спусковой крючок, ствол — «кивнет» и пуля уйдет ниже! Если хват неправильный — при выстреле ствол чуть уйдет вправо… или влево. В зависимости от того, какая ошибка была допущена в хвате. Оружие не нужно судорожно стискивать в руках. Ни к чему это, лишнее. Оно и так никуда не денется! В момент выстрела оружие может быть удержано только указательным пальцем, который и давит на спуск и сгибом правой ладони — «мякушкой» между большим и указательным пальцами. Все… более и не нужно! Проверено! Ага! Есть нюанс — на спуск указательный палец должен давить… правильным местом! Будешь давить самым кончиком подушечки первой фаланги? Ствол качнется влево! Задвинешь палец к спуску на второй фаланге — ствол уйдет вправо! И опять же… Длина пальцев у всех разная: у кого-то не пальцы, а толстые колбаски, к тому же изрядно укороченные! А у кого-то — длинные, тонкие музыкальные пальчики. Тут… по месту надо смотреть, по месту. Вдумчиво разглядывать свои пальчонки, щелкать спуском, смотреть…

Ага! Вот так — все упражнения последовательно! Раз! Остановился, посмотрел — а правильно ли я сейчас держу свои… грабли? Правильно? Нет? Медленно все делаем, медленно! Фиксируем положение рук, тела, ног! И повторяем это… медленно… десять, двадцать, сто раз! Отработали упражнения намбэ один? Все правильно? Лапки сами подергиваться стали в нужном направлении? Молодцы! Переходим к отработке упражнения намбэ ту! Ага — «тебя люблю!». Странные они были… те девяностые! Можно было представить в шестидесятые такого певца как Кай Метов? Сомневаюсь! Ладно, отставить! Дальше! Упражнение номер три!

И так долго, долго, долго! Как там — «две с половиной тысячи раз!». Ну — это уже, когда всё в комплексе! И вот тогда — будем Вам щщастье! Супостат даже глазом не мигнет, как родной «кольт» у Вас в руках, а у супостата — дополнительная, не предусмотренная «тэтэха» дырка в лобе! Хорошо же, да? А то! Вестимо — неплохо!

И вот этот момент у Косова — уже в прошлом. Нет, так-то еще отрабатывать и отрабатывать. Но уже — неплохо получается!

«Говорил же Лазареву, что с «тэтэшником» — будут сложности! Здесь же, в «нагане» патрон досылать не нужно! А там? Как там еще получится? А вдруг — возвратная пружина в пистолете — тугая? А насечек в передней части затвора у наших родных пистолетов — никогда не было. Только в задней части! А это уже нюанс, который влияет на способ хвата пальцев за затвор при досылании! На наших стволах — этой насечки, или другого какого… уплотнения — и в будущем нет. Хотя… вроде бы на последних моделях стали делать?».

Но Елизаров их уже не застал и в руках — не держал!

После отработки всего процесса подготовки стрельбы, нужно начинать отрабатывать навыки движения с пистолетом. А также — стрельбу в движении. Поэтому он сейчас здесь, в актовом зале клуба, где и места много, и зеркала на стенах висят во множестве. Надо поглядывать — как у меня там получается?

Шаги вперед. Плавные, как в танце! Колени чуть согнутые, ступни — с пятки на носок! Тело чуть наклонено вперед! Ступни при шаге чуть приподнимаем, носком вверх, в расчете на возможные препятствия… камни там… кочки разные. Ступни ставим аккуратно! Вон — как кошки, когда подкрадываются! Они лапку абы как не ставят! Даже не глядя — аккуратно так! «На мягких лапах!». Машины для убийства… правда — небольшие такие, и мягкие, пушистые!

Шаги назад! Здесь сложнее, но нужно тренироваться! Так… поворот. Сразу — всем корпусом. Шею не поворачиваем, помним — куда взгляд, туда и ствол оружия! Поворот вправо, поворот влево. Ноги переносим плавно, но быстро! Смена опорной ноги…

И так… до умопомрачения! А как Вы думали? Только так, вбивая в мышечную память! Руки, ноги, тело!

Через какое-то время… что-то начало получаться. Пусть и… коряво пока! Но медленно, медленно!

В какой-то момент Иван как будто отключил голову, только иногда — поглядывает на себя искоса в зеркала. Правильные движения — они будут… как вальс! Плавно, но быстро, без задержек и дерганья!

Как там в вальсе — и раз-два-три, раз-два-три, раз-два-три! Или как вариант — слоу-слоу-слоу-стоп!

Стоило только отрешиться — и получатся стало вроде бы и получше! И мысли другие в голову лезут!

С Лизой они сначала шли молча. Лишь Иван иногда поглядывал в сторону женщины, которая, перехватывая его взгляды, отворачивалась в сторону. Но… вроде бы — улыбалась. Так ему показалось…

Потом она же первой и не выдержала.

— Ну как прошел поход?

— Поход… прошел. Поход прошел сложно! Ты знаешь, даже не мог предположить, что мне будет так тяжело, что так вымотаюсь! Иногда казалось — вот сейчас упаду и сдохну! Но ничего… дошел. И Слава Богу — все позади! Хотя… в следующую субботу идем в двухдневный поход, с ночевкой в лесу. Тоже просто не будет, но все же — полегче. Там никто в спину гнать не будет. Просто пошли, переночевали и вернулись.

— А чего это у вас… так часто походы эти?

— Да тут я и сам не знаю. Чего они, начальство наше, так затянули? Все — на конец марта спланировали! Может боялись, что поморозимся? А сейчас все-таки — потеплее стало.

— Ага… значит и следующие выходные… ты со мной не пойдешь…, - протянула Лиза.

— Лиз! Ну чего ты? Вот же — идем с тобой!

Она фыркнула в ответ, отвернулась.

Он развернул ее к себе и попытался поцеловать, но получилось — только в щечку. Отвернула она лицо.

— Ну а… у царевны своей был?

Иван вздохнул:

— Был…

— И… как?

— Что и как? В бане она меня отпарила, отстирала все белье. Накормила.

Лиза вздохнула и развернув его, потянула за руку дальше.

Они еще чуть помолчали.

— А как там… Тихон Иванович поживает? — «надо же что-то спросить?».

— Сейчас придешь — увидишь! Что спрашивать-то?

— Лиз! Ну перестань дуться, а? Ну… говорили же уже… об этом.

— А с чего ты взял, что я — дуюсь? Вовсе нет!

— Вовсе — да! — передразнил он ее.

— Вовсе нет! — притопнула она ботиком по дороге, — Сейчас возьму вот… как стукну! Зла на тебя не хватает!

— А ты и стукни! Стукни! Если тебе легче будет, и ты снова веселой станешь — готов терпеть!

— Терпеть он готов! Кобель! — пробурчала подруга, — а тут Калошин приезжал, в субботу. С этой… толстожопой твоей!

— Лиз! Ну ты чего? И вовсе она… не толстожопая! Ты сама знаешь! Ты, конечно, красивее ее, и фигура у тебя — не сравнить с Вариной. Но ведь — не толстожопая она, да? Бедра широкие, рост — невысокий… Да и не моя она! Ты же знаешь, я тебе — рассказал! У нас ничего с ней не было! Зачем ты снова-то?

— Не его она… Она… как увидела, что тебя нет… сразу как-то… поскучнела. И интереса никакого к подготовке. Сидит, молчит. Только изредка на меня зыркает!

— Ну вот! Сама же все понимаешь. Я — с тобой, а не с ней. Пожалела бы… соперницу несчастливую.

— Несчастливая она, как же! Сейчас несчастливая, а потом — фыр! И счастливая будет! Или скажешь — не может быть такого? Молчишь? Кобелишка ты, Ваня!

«У нее что — «пэмээс», что ли? Вот же… угораздило!».

Косов шел дальше погрустнев. Даже и не из-за того, что «сладкого» не получит. А из-за вот этих отношений. Казалось бы — вроде же все хорошо было. И вот опять, прямо — по Черномырдину: «Никогда такого не было, и вот — опять!».

Косов, довольно хмурый, наносил сразу дров на обе печи, стал растапливать их, не смотря на то, как Лиза снова «сюсюкает» с этим лохматым бандитом. Закурив в печь, он смотрел на огонь.

— Вань! Ты ужинать будешь? — «блин! и голос такой веселый, как будто и не было этого тяжёлого и дурного разговора! Вот как они так могут?».

— Нет, спасибо! Не хочу! — буркнул в ответ.

— Это что же мы, обиделись, да? — Лиза потянула его за руку, заставил подняться на ноги, — Ой-ой-ой! Какая букушка надулась! Да какие мы обидчивые и ранимые!

Она сама обняла его и заглядывая в глаза, с улыбкой, шёпотом: