Время для жизни

Глава 3

Подойдя к калитке, Сергей чуть толкнул ее, повернув кольцо запора. Не открылась. На бряк скобы за забором залаяла собака, басовито так, по-хозяйски.

«Угу… Бобик-то — не мал размерами, судя по гавку!».

Сергей покрутил головой:

«Ага… Вон калитка в палисадник, можно войти и постучать в окно».

Но — не успел. За забором женский голос прикрикнул на собаку, потом, уже ближе к воротам:

— Кто там? — и чуть тише, — кого это там черт принес…

Загремел запор, калитка приоткрылась. В щель выглянула бабуля, лет шестидесяти на вид.

— Здравствуйте! Я к Вам от Севостяна Игнатьича. По поводу съема жилья.

Бабка открыла калитку, махнула приглашающе рукой:

— Ну, заходи. Не здесь же разговоры разговаривать…

Бабка была еще вполне себе крепкой на вид. Не высокой, но и не низкой, изрядной полноты. Бабка и бабка! Длинная серая юбка, какая-то плюшевая кацавейка без рукавов, ситцевая поддева, платок на голове.

Они прошли по ограде. Пес, среднего, надо сказать роста, а вовсе не великан, как можно было предположить по «голосу», черно-рыжий и лохматый, чуть побрякивая цепью, настороженно проводил его взглядом. «Бдит, блохастый!».

Пройдя через сени в дом, по приглашению бабуля, сели на кухне. И здесь, и в ограде, Сергей обратил внимание на, можно сказать — образцовый порядок. Нигде ничего не валяется, все прибрано, чисто. И это понравилось.

«Не знаю, сколько мне здесь жить, но, если договоримся — вполне, вполне!».

— Ну, давай! Рассказывай! — бабка, сложив руки на колени, приготовилась слушать.

— А что рассказывать-то? Ну… жилье мне нужно, на месяц, может быть на два. Пока не устроюсь куда-нибудь на работу, да и жилье какое-никакое подыщу.

— Да про себя рассказывай: кто, откуда. А то, мне Игнатьич сказал только — что, мол знакомца одного племяш… дескать откуда-то с Северов приехал. Хочет на работу устроится.

— Ну… я много, где поработать успел — и в Самарово работал, недолго, правда — с осени — до весны. В Губе вот чуть не два года проработал. Сначала на лесозаготовках, потом — на лесоскладе. Вот… деньжат чуть подзаработал, решил в большой город податься — здесь, говорят, устроится легче. Да и с работой — проще, выбирай, что больше нравится!

На первый взгляд, Сергей не понял, почему Савоська сказал, что Евдокия — баба суровая. Приятная такая бабуля, чистая, ухоженная.

Ну — как может быть ухоженной бабка с шестью десятками лет за плечами. Но потом, заметил, что, вроде и улыбаясь, кивая его рассказу головой, бабуля — глазами-то не улыбается, все сканирует, сканирует его. И одежду, и лицо. Даже вроде бы и к рассказу толком не прислушивается.

«Что твой опер! Все поддакивает, улыбается, а сама ловит, ловит на противоречиях. Отмечает, как рассказ соотносится с эмоциями на лице, жестами. Ну — тут бабуля тебе ловить нечего! Я в такие игры играть умею — чуть не два десятка лет в ментовке. Пусть и не опер, но головой работать умел, с людьми разговаривать, да внимание мелочам уделять!».

Сергей рассказывал бабке свою легенду, а сам, в свою очередь, поглядывал, как бабка все это воспринимает.

— А лет-то тебе сколько?

— Так… восемнадцать же.

— Ишь ты! А я уж думала — постарше ты! Вишь — и вымахал, и плечи вон какие! У меня-то сыны — куда старше, а и поменьше тебя будут, и по-щуплее.

Сергей пожал плечами:

— Ну… в батю, наверное… тот и высок был, плечами не мал.

Потом Сергей рассказал свою легенду, про сиротство, детский дом, житье-бытье у тетки в Тобольске. Потом — про путешествия по Сибири.

— А дядька-то твой, знакомец Игнатьича, где был все это время?

— А я и не знаю… Они с теткой уж лет десять, а то и больше, как не жили вместе. Как хворать она начала, так он и уехал. А куда — не знаю. Я его и видел-то за это время пару-тройку раз всего. Когда он в Тобольск приезжал, батю попроведовать. В последний раз в Самарово встретились случайно, зимой. Поговорили, он и говорит мне — езжай, мол, в Никольск. Там устроится проще будет, и знакомец мой там живет. Я, говорит, про тебя ему отпишу. Вот так — я здесь и очутился.

— А куда устроиться-то хочешь?

— А вот это я и не решил пока. Город-то большой, работы много разной… А то и учиться куда пойду. В школе-то я учился неплохо, подходяще так… Деньжата на первое время есть, а там — видно будет. Но сидеть — не буду. Что-то да найду…

Бабка, видно что-то для себя решив, встала:

— Ну ладно… Так и быть! Игнатьичу я верю, хотя и сдавать комнату — не думала. Сын у меня там живет, все не жениться никак, все лучшей доли ищет. Сейчас вот, весной — тоже на Север завербовался. Там, говорит, деньги получше платят. Пока — до осени, а там — как пойдет!

Сидя все это время на табурете, за столом на кухоньке, Сергей все выглядывал ненароком — где тот угол, куда его определят, в случае успехов в переговорах.

Помещение кухни было перегорожено дощатой стеной с проемом, в котором виднелся край кровати. Потом — еще проход в другую комнату. Но что там — видно не было, сам проход был плотно задернут занавеской.

К его удивлению, хозяйка повела его в ограду, потом они обошли дом вокруг, по ухоженному огороду с аккуратными грядками, вдоль стены и зашли с другой стороны. Здесь был еще один вход в дом.

— У меня, как дед помер — старший-то сын уже большенький был. Год-два и заженихался. Потом и обженился вскорости. Вот, мы эту перегородку в доме-то и сладили.

Получалось, что пятистенок, по средней стене делил дом на две половины. Но половины не ровные, одна побольше, другая поменьше. Вот в меньшей половине и стал обитать хозяйкин старший сын с женой.

«А проход меж половинами, выходит, заколотили».

Сергея это даже больше устраивало. Это было — вообще замечательно!

Евдокия Петровна открыла входную дверь ключом.

«Ага… такие же сени, как и с той стороны. Даже — это одни сени были, потом их тоже разгородили».

Внутри оказалась небольшая кухня, и, такая же небольшая, комнатка. Печь — одна, и на кухню, и на комнату, куда она выходила задней стенкой.

«А что, даже уютно! Кровать хорошая, стол, этажерка, шкаф вот — он-то и закрывает, скорее всего, бывший проход. Который заколотили. И на кухне — все необходимое есть: тоже столик небольшой, пара табуретов, какой-то столик — под посуду. Нормально! Беру!».

— Евдокия Петровна! А сын-то старший с женой, он — где сейчас? — младший-то — понятно, за длинным рублем рванул.

— Да он же отучился у меня, еще до женитьбы. Путейский он. Вот они и уехали в Красноярск. Там ему и должность пообещали, и работу получше!

— Мне нравиться, хозяйка! Даже — очень нравится! Давайте договариваться! — «ага… а то время идет, а мне еще к Савоське в столовую плестись! Попробуй ее еще найди, вот так вот сразу — да не зная!».

— Сразу скажу — девок не водить! И компаний чтобы никаких! Чуть что замечу, не обессудь — вон Бог, а вон — порог!

— Да что уж Вы так-то? Согласен я! И девок у меня нет. И какие компании — я только приехал, и не знаю никого?!

— Ну — дурное дело-то, оно нехитрое!

Сговорились по сорок рублей в месяц. Сергей цен по-прежнему не знал, и решил — от добра, добра не ищут!

— Завтракать-то и у меня можешь. Только сразу предупрежу — встаю я рано. Пенсия у меня махонькая, вот — носки, да варежки вяжу, на рынке продаю. Все какая прибавка!

Договорились, что, если Сергей вдруг проспит, хозяйка завтрак ему будет оставлять в своих сенях, на столе.

— Там окошко-то на лето открыто, руку протяни, да за занавеской и поставлю. Разносолов не обещаю. Живу я просто, не трактир тут тебе.

— Да я тоже долго спать не намерен. Так и все проспать можно. Дела — они сами себя не переделают! А вот еще — мне сейчас нужно будет уйти. Мы с Севостьяном Игнатьичем сговорились, что от Вас я к нему на службу приду. Он обещал мне с одежонкой помочь — а то приехал в город, где людей полно, а одет — как не пойми кто! Ни на работу не устроиться, ни на учебу — если решу. Стыдно! По одежке встречают, так ведь?

Бабка покивала одобрительно.

— И еще просьба у меня есть — я вот видел у вас баньку в огороде. Мне б с дороги помыться, да бельишко состирнуть, а?

— А вот вернешься, сам и затопишь, сам и воды натаскаешь! Хотя… Верка у меня просилась… мальчонкам своим одежку постирать, да побаниться. Так-то оно — не суббота вроде, но раз так совпало… Скажу ей, протопит, да и воды принесет. И сами, после тебя, помоются, постираются.

— Верка — это… кто?

Бабка неодобрительно покосилась на меня:

— Да соседка… вон — через огород живут. Своей-то бани у них нет. Вот они и повадились ко мне шнырять.

Продолжая идти впереди Сергея, бабка все ворчала:

— Так Андрюшка-то, муж ейный… он вроде и мужик справный, и работящий. Зарабатывает на камнедробильном неплохо. А как аванец, или зарплата — и-е-ех… гулянка на все воскресенье! И дружков евоных полно. Избушка-то у них неказистая. Нет бы — поправить что, а так — то работает с утра до вечера, то гулеванит напропалую! И Верка от него, если и отстает, то — ненамного! Уж и ребятешек полный двор, трое у них… А все ума в голову не дадут! Беспутние они, как есть — беспути! Она-то поломойкой в какой-то конторе работает. А там — какие деньги? Слезы! Как прогуляются — глядь! А денег-то и нету. И все тогда по соседям ходит, все копейки до зарплаты сшибает! Вот я — тоже, где чем помогу, когда мальчонкам носки свяжу, когда какую копейку дам. А они мне тоже помогают — вон и огород приберут, и с дровами там, где — снег почистят, и еще что…

Дошли до бабкиной половины. Сергей взял свой вещмешок, бабуля отдала ему ключ от теперь его уже половины. Пусть и съемной, и непонятно — на какой срок это будет его дом. Деньги он ей передал сразу за месяц.

Закинув вещи в свою половину, закрыв дверь, он еще и расспросил хозяйку, как лучше и быстрее добраться до места службы Савоськи. Судя по солнцу, времени у него оставалось не так уж много.

«Часы! Часы нужно купить обязательно!»

Еще по пути от Савоськи, Сергей все никак не мог отделаться от мысли, что что-то коробит его, что-то царапает толи взгляд, толи еще как-то беспокоит. Он уже и людей разглядывал-оглядывал, ну — так, чтобы не нарочито; и по сторонам смотрел во все глаза. Но — нет! Мысль никак не формировалась. Ладно, сама созреет.

Шагая по улицам, не забывая поглядывать по сторонам, Сергей задумался — а правильно ли он все делает? Связался с урками, завязал на них определенные планы…

Может быть — правильнее было бы, «сквозануть» подальше, за Урал, куда-нибудь в Россию? Деньги есть, устроиться в каком-нибудь городе. С работой сейчас — везде без проблем. С деньгами и жилье можно было бы подобрать, пусть — времянку какую-нибудь…

Но… На нормальную работу без единой, хоть какой-то справчонки, не возьмут.

Нужно хоть что-то… Про документы самого Велитарского, в голове — пусто. Куда пацан дел свои бумаги — не понятно совсем. Ведь должно же у него было быть хоть что-то? Но — ни при себе, ни в памяти — ничего нет. Где он мог их «просохатить»?

Соврать, что — украли, потерял, сгорели? Можно. Но — восстанавливать придется все равно. А значит — мимо органов не проскочить. А там, дадут какую-нибудь временную справку, но запросы в места, где он бывал: учился, работал, жил — все равно направят. И пусть медленно, пусть с проволочками — Сергей представлял, как работает бюрократическая машина, какие-то ответы откуда-то придут. И могут возникнуть вопросы.