Дедушки с гитарой 2

Он посчитал в уме.

— То есть нам всем по шестьдесят с гаком лет и у нас за плечами имеется прожитая жизнь? Как?

— Вы не понимаете?

Он медленно кивнул.

— И мы тоже не понимаем. Это точно не чей-то научный эксперимент. Это или случайность, или произвол непонятных сил…

— Каприз Мироздания.

Ситуация пришла в точку, когда нужно было либо верить, либо нет.

— Вы вроде бы, нормальные ребята, — сказал он. — Если все это правда, то почему вы…

— Почему молчали?

Он кивнул.

— Ну вот сказали вам. Вы нам поверили?

Он не ответил.

— Вот именно поэтому и не пошли. Все, что с нами произошло не имеет материалистического объяснения. В церкви нам бы может быть и поверили бы, но зачем мы там? Второго пришествия в 2000 году не случилось.

— И предсказанными ацтеками конца света в 2012 году тоже не дождались.

— И, кстати, имейте ввиду, что если тут у нас все обойдется, то мы ничего вам не рассказывали… Будем считать, что это все нам почудилось.

— Так что мы совершенно сознательно отказались от того, что пророчествовать, а стали заниматься музыкой.

Музыки мы помним — море, а вот событий… Кто ж знал, что так сложится?

Я вздохнул.

— Понятно, что большая часть музыки не наша. Большая часть песен была бы написана в самое ближайшее время или у нас, или на Западе. Мы можем точно сказать кто это сделает, если мы немножко подождем…

— Например нашу песню о Комсомоле напишут Пахмутова и Добронравов.

Мы свернули разговор на знакомую нам музыкальную стезю, но Тяжельников остановил нас.

— Про Перестройку и Горбачева поточнее можно?

— Знаете его?

Тяжельников кивнул.

— Да. Был такой период в конце истории СССР, когда мы захотели дружить со всем миром. В экономике что-то вроде НЭПа, в политике — отпустили вожжи… Все стали свободными.

— Кончилось это тем, что СССР распался на 15-ть независимых государств, а ГДР и ФРГ, напротив, объединились. Все соцстраны быстренько вступили в НАТО. Мы, Россия, перестали быть сверхдержавой, но люди об этом не особенно горюют, так как в магазинах всё есть, если есть деньги, то можно, не дожидаясь очереди, купить любой автомобиль или квартиру.

— А возможность этого есть?

— У кого-то есть. А у кого нет — иди в банк, бери ипотеку и плати ползарплаты лет двадцать…

— Да… Партий — море. Есть и левые и правые и коммунисты, и либералы и демократы… Цирк, короче.

— Эта политическая вольница кончилось тем, что Горбачева отставили от власти. К штурвалу пришел Борис Николаевич Ельцин. Пьющий президент.

Я повернулся к Сергею.

— Сколько он страной-то рулил? Лет восемь?

— Около того. До 1999 года. Строил Дикий Капитализм. И построил…

— Да. А потом появился Путин. Владимир Владимирович… Крепкий мужик. Тонкостей не знаю, но страну до сих пор держит хорошо…. И, что самое заметное — из такого дерьма вытащил, что и представить сложно…

— Слушайте! — оживился Никита. — А он же где-то тут сейчас!

— В смысле?

— В Германии!

Я прикинул и отрицательно покачал головой.

— Нет. Он сейчас еще молодой. Наверняка еще в Питере… Я точно знаю, что он где-то в середине 80-х тут, в ГДР работал. Чекист, разумеется, а трудился он на посту директора «Дома дружбы ГДР-СССР», но вроде бы не в Берлине, а в Дрездене…

— А Питер это…

— Это Ленинград. В те времена…

Договорить я не успел.

Раздался звон стекла, и стало ясно, что вот оно… Началось… Штурм…

Нет. Это не превратилось в фильм. Тут, наверное, имелись свои режиссеры, но у них не было задачи показать действие максимально красочно, да и с возможностями переснять не получившийся дубль тут тоже было туго.

Через разбитые окна в зал полетели свето-шумовые гранаты и что-то еще…

Зал заволокло белым туманом, не то скрывая нас от террористов, не то вынуждая нас с ними кашлять и плакать о случившемся. Кому-то тут после того обязательно валяться трупом.

«Сколько мы еще не допели!» — мелькнула мысль и пропала куда-то.

Глава 8