Дедушки с гитарой 2

15

Полученные им от гостей из будущего листы скрывали в себе беду. Он читал, перечитывал их и никак не мог избавится от картины затягивающего в себя грязного водоворота. Поток фактов хотя и не всегда мерзких, и неприятных, все-таки пугал детальной определенностью. Тут были фамилии, кое-где — даже даты… Кто сделал, что сделал, когда… В том мире все уже свершилось. А что будет в этом?

Он перебирал листочки. Отмечая взглядом фамилии. Серьезные люди с весом и сложившимися карьерами в немаленьких местах в сложившейся иерархии власти. Кто из них кто? Кто явный враг, а кто просто безразличный карьерист, готовый служить любой власти… Понятно, что эти ребята знают не все, тут только верхушка айсберга. Все много глубже, но ведь какие-то признаки этой заразы наверняка уже есть и тут. Гангрену выдает цвет и запах. Нужно только присмотреться, принюхаться…

Но сдвинуть это дело в одиночку не получится — сил не хватит….

«Союзники, — думал Тяжельников, — откуда же они появятся, если все, что в этих листах — правда? Если люди на таких постах допустили такое…»

Он положил листы в папку, убрал в сейф.

А если это все-таки ложь? Чудовищная непонятно чем придуманная провокация? Может быть это все придумал тот самый Зюганов? Для того, чтоб выбиться в люди? Если так?

Евгений Михайлович остановил себя.

А как же те десятки отличных песен, которые трое никому неизвестных пареньков написали за последний год? Это тоже товарищ Зюганов?

Он замотал головой, отметая соблазн объяснить все так просто. Эх! Если б удалось найти этого таинственного Уго Чавеса! Все-таки было две точки опоры!

Нет… Они все-таки правы. Нужна помощь… Комсомол — это все-таки не ледокол, а тут придется таранить тяжелые льды… Хорошо, что есть у нас структура, которая может и умеет больше, чем может ВЛКСМ, хоть и называется намного короче, чем тот. Всего тремя буквами. Может быть там и найдутся мне союзники… Там серьезные люди…

Железная дверца сейфа скрывала тайны, которые следовало либо поделиться с кем-то, либо попросту сжечь.

Он уже представлял куда пойдет, но еще не представлял, что скажет.

И, кстати, будет своего рода «experimentum crucis».

Он усмехнулся пришедшей в голову аналогии.

«Именно что „проба крестом“, а то вдруг это все всего лишь какая-то чертовщина, в которую советскому человеку и верить-то стыдно!»

Встречу с Председателем КГБ удалось организовать через пять дней.

Тяжельников попросил о встрече, не разглашая сути вопроса, с которым хотел обратиться.

— Вопрос, который привел меня к вам, Юрий Владимирович, очень необычный. Очень. Честно говоря, даже не знаю, как подступиться к нему.

— Начните уж как-нибудь.

— То, о чем я хочу с вами говорить, — медленно начал первый комсомолец страны, — либо очень глупо, либо очень важно. Решить, что это такое предстоит именно вам.

Андропов промолчал. Он чувствовал, как гостю неудобно, но помогать тому не хотел — уж слишком необычным оказалось начало разговора.

— Я хочу рассказать вам удивительную историю о…

Он снова запнулся, но через секунду нашел нужные слова.

— Но прежде всего, чтоб вы не приняли меня за сумасшедшего, попрошу вас ответить на вопрос.

— Хорошо. Я попробую.

— Правда ли, что однажды пионеры из «Артека» сделали подарок Послу соединенных Штатов Америки в СССР — подарили ему созданный своими руками горельеф орла, а в нем наши разведчики разместили устройство для прослушивания?

Первый комсомолец страны говорил и смотрел Андропову в глаза, и видел там удивление.

— Откуда вы это знаете?

— Я все объясню через минуту, но скажите это правда?

Андропов помолчал.

— Ладно. Время прошлое. Это случилось еще в начале пятидесятых. Но как вы узнали об этом? У нас об этом не писали…

— Да. Разумеется, я расскажу откуда я это все знаю… — сказал Евгений Михайлович, откинувшись в кресле. — Для того и пришел.

Помолчав он продолжил.

— Об этом случае мне рассказали мои знакомые молодые люди…

— Сколько им лет? — поинтересовался Андропов.

— Лет по 18-ть… А что?

— Тогда они не могли сказать, что это именно их рук дело, — Улыбнулся хозяин кабинета. — Тогда интересно откуда они могли узнать об этом? Может быть из иностранной прессы?

— Возможно… Но они дали мне иное объяснение своей информированности. Они утверждают, что попали сюда из Будущего…

Тяжельников смотрел на хозяина кабинета не решаясь продолжать. Он ждал реакции. Но её не было…

Пауза затягивалась. Андропов смотрел на Тяжельникова, ожидая или улыбки, или какого-то знака, объясняющего его слова, но тот молчал. Услышанное им не могло не быть шуткой, но гость ни словом, ни жестом не показал этого. Оба были людьми серьезными, и председатель КГБ понимая это осторожно сказал:

— Я думаю, что вы пришли сюда не для того, чтоб так неуклюже пошутить?

— Разумеется. И про проказы артековских пионеров я рассказал вам вовсе не для того, что проверить ваше чувство юмора. Именно они и рассказали об этом. Я хочу, что вы помогли мне понять, что происходит… Отделить правду от неправды. Мне продолжить или…

— Если вы не станете фантазировать…

— Хорошо. Я буду говорить о фактах. Впервые я встретился с этими ребятами в Берлине… Помните там была ситуация с захватом заложников?

Андропов кивнул.

— Там все висело на волоске и они, не зная, чем дело кончится, рассказали мне о том, что попали сюда из будущего, чтоб предупредить…

— Из какового будущего?

— Из нашего общего будущего.

Опережая возмущенную фразу Андропова Тяжельников поднял руку:

— Я понимаю, что это звучит нелепо, но…

— Давайте все-таки обойдемся без фантастики. Этого не может быть! Это антинаучно!

— Почему тогда они знаю то, что не знают другие?

— Вы имеете ввиду орла в посольстве США? Их информированность наверняка имеет иное, разумное объяснение!

— Они объяснили это тем, что в их времена все наши нынешние секреты уже протухли и выставлены на всеобщее обозрение.

— То есть секрет не один? — насторожился Председатель КГБ.

— Да. Не один… Но давайте я, все-таки начну с самого начала…

Андропов демонстративно посмотрел на часы.

— Хорошо. Я не буду мешать. Расскажите все, что считаете нужным.

— В Берлине они рассказали мне о том, что случится в мире в ближайшие лет сорок…

Андропов все-таки не сдержался. Он хотел понять сам и объяснить другому.

— Страх смерти. Родители далеко… Мальчишки-фантазеры могли от страха наговорить все, что угодно. И что с того? Мы же оба понимаем, что всерьез об этом говорить нельзя. Путешествия во времени это антинаучно! Это фантастика!

— Понимаю. Это верный взгляд на вещи. Но не стоит забывать и принцип «Практика — критерий истины». Помните, что писал Маркс об истине? «В процессе борьбы с истиной заблуждение само себя разоблачает»? Давайте встанем на эту позицию и разоблачим ложь?

— Блестящая мысль! Даже если мы допустим, что это возможно, то ваших мальчиков можно проверить очень просто. Надо попросить предсказать что-то такое, что случиться совсем скоро. Это ведь не сложно для гостей из будущего?

— Увы — сложно…

Андропов улыбнулся.

— Что и следовало доказать! Легко говорить о далеком будущем, да еще общими словами. Гадалки это точно умеют.

— Ближайшее внятное представление у них есть на следующий год и связанно оно с «Евровидением».

— Что это?

— Это международный музыкальный конкурс. Они знают кто его выиграет и с какой песней.

— Странная избирательность.

— Это как раз понятно. Они увлекаются музыкой.

— Что ж… Тогда через год можно будет вернуться к этому разговору, — Андропов приподнялся, обозначая окончание разговора, но Тяжельников остановил его.

— Одну минуту, Юрий Михайлович… Я ведь тоже не поверил им и поэтому пришел за доказательствами.

— Ко мне?

— Именно к вам! Тайны есть ведь не только в будущем, но и в прошлом. Ведь есть сведения о событиях прошлого, о которых никто не знает ввиду их секретности. А самый известный хранитель секретов в СССР — это Комитет Государственной Безопасности… Кое-что я вам сказал и вы, как я понимаю, подтверждаете правдивость информации.

— Что еще они рассказали вам?

— Они много чего рассказали.

— Они сказали что-то, что касается Комитета?

— Немного, но мне кажется этого хватит, чтоб оценить достоверность источника.

— Продолжайте…

— Они рассказали, что американцы прорыли тоннель из Западного Берлина в Восточный, для того, подсоединиться к нашим военным линиям связи. Рассказали про нашу подводная лодка К-129 с баллистическими ракетами, что затонула в районе Гавайских островов и которую подняли американцы.

Андропов хотел подняться, но справился с волнением.

— Они её подняли?

— Только часть. Как они сказали, им достались какие-то ядерные торпеды. У нас есть такие на вооружении?

— Это секретные данные. Откуда они у вас?

— Так это правда?

— Это секретные данные.

— Значит правда….

Гость смотрел на хозяина кабинета и чувствовал, что та неуверенность, что еще оставалась в нем, то недоверия к этим необычным ребятам, исчезает, а на её место приходит уверенность в их правоте.

— Еще они рассказывали о каком-то американском шифровальщике Джоне Уолкере и о вашем сотруднике Олеге Гордиевском. Эти фамилии о чем-то говорят вам?

Всесильный шеф КГБ пожал плечами.

— Первого завербовали мы. А вот второй работает на британскую разведку.

Тяжельников задумался и понимая, что уже выпал из привычных временных координат, поправился:

— Или работает или только собирается начать работать в будущем. По их словам, он считается самым известным перебежчиком.

Андропов несколько секунд молчал, смотрел на Тяжельникова, но все-таки пододвинулся к себе лист бумаги и записал обе фамилии.

— То, что вы говорите — невозможно.

— А узнать то, что знают эти вчерашние школьники, возможно?

— Нет. Обычные люди не могут об этом знать!

— Я тоже так считаю. Они даже более удивительны, чем вы можете представить, — спокойно подтвердил гость. — До прошлого года это были простые школьники, а вот год назад они мгновенно превратились в довольно известных музыкантов.

— Что еще они рассказали?

Тяжельников расстегнул кожаную папку и протянул Андропову несколько листов.

— Посмотрите.

Хозяин кабинета провел их раз, другой… Сняв очки посмотрел на гостя.

— Допустим, что это правда. Только допустим… Почему они пришли с этим к вам, а не сюда?

— Именно поэтому… Посчитали, что им никто не поверит. Они вообще не хотели ни к кому обращаться, а хотели просто жить обычной жизнью. Но вот в Берлине жизнь повернулась так, что они решились передо мной открыться. Думаю, что если бы не террористы, то они ко мне не обратились.

— Почему вы поверили им? Ведь вы же поверили?

— Да.

— Несмотря на несуразность самой такой мысли о путешествии во времени?

— Да.

— Почему? Чем еще они вас удивили?

— Во-первых кое-что я сумел все-таки проверить. Я нашел одного из тех, о кого написано в школьном сочинении.

— Он действительно существует?