Дедушки с гитарой 2

Никита не ответил. Он начал быстро листать листочки кивая головой и через десяток секунд сообщил почему-то неожиданно довольным голосом:

— Точно… Даже дважды точно. И не потянем и не Пушкин…

И мы снова углубились в чтение. Мне попалось другое.

— А вот это приемлемо…

Он прокашлялся.

— «Полночь время привидений и из ночи в ночь
Звуком старых песнопений свет уходит прочь
И в ночи бестленными дымом, стоном тишину круша
Проплывает приведенье не спеша…»

— И много там такого?

— Нормальная песня средней тоскливости. Три куплета и припев.

— Дворовая самодеятельность.

— Что есть — то есть…

— А у меня какой-то детский сад… Стихи — страшилки.

«В мокрой океанской пустоте
Бродят неприкаянною тенью
Множество чудовищ, но нигде
Не находят счастья и везенья…»

— В топку…

— Тут — Океан. Не сгорят.

— Тогда — в унитаз. Там примут…

— А у меня что-то веселое попалось. Вот песня взрослого человека! Это уровень по крайней мере студента.

«На верхней полке еду я в плацкарте
Я еду поступать в московский вуз
Цыганка наказала мне на картах
Что далеко пойду, коль не споткнусь».

— Детсадовцы и школьники закончились и начались студенты? Уже лучше. У меня тоже умник нашелся. Философ! Оцените… Стих называется «Безденежье».

«Все имеет в мире свой конец
Миг восхода сменит миг заката
Серебро кончается и злато
Сами мы не вечны, наконец…»

— Глубина мысли присутствует!

— Ага… А припев-то, припев!

«Безденежье страшнее всех кошмаров.
От этого кошмара не забыться
И пустота моих кошмаров
На сердце тяжестью ложится…»

— «Пустота — тяжестью»? Точно студент философского…

— И без стипендии.

Мы читали письма до конца рабочего дня.

Стихов было много, но для нас они были бесполезны. По крайней мере ни один их текстов не возбудил желания подхватить гитару и начать прилаживать к нему какую-то музыку. Наверняка кто-то из этих ребят и девчонок, написавшие нам, дорастёт до уровня настоящего, большого поэта, но это будет не скоро…

Но и обижать никого не хотелось.

— А давайте им через газету ответим, — предложил Никита. — И им хорошо и нам тоже — писанины нам меньше.

— Да и лишнее упоминание в прессе никому не помешает, — согласился я. — «Любое упоминание в прессе кроме некролога — это реклама!» Так Марк Твен писал.

— Умный человек!

— Поблагодарим всех и чтоб в следующий раз не лезли скажем, что работаем только со своими стихами.

— Не поверят…

— И хорошо. Мы же сможем тогда еще раз в газете выступить!

Глава 17