Дедушки с гитарой 2

Он хмыкнул.

— Музыка, полагаю, уже есть?

Я кивнул.

— И половина слов тоже. Тебе осталось самую малость — закончить начатое.

— Мы ей предложили «Все могут короли» исполнить, — объяснил Сергей. — Слова, что вспомнили — тут.

Он протянул товарищу листок с текстом.

— Ну и как она? Песня понравилась?

— Приняла. Но попросила, чтоб песня была готова к понедельнику.

— Вот как? И что вы?

— Сказали, что надо посоветоваться с товарищем и под это дело наш замдекана отпустил нас, что мы смогли выполнить обещание.

— Нашли проблему.

Никита уселся на скамейку и закатив глаза к небу начал что-то шептать. Похоже что-то пошло не так и он поднялся и принялся расхаживать перед скамейкой. Потом вздохнул, покачал головой.

— Надо вспоминать. Не хочу переделывать. Надо поднапрячься и вспомнить как было в оригинале…

— У нас не получилось, так что сам понимаешь на тебя вся надежда…

Он отложил листок в карман.

— А вы-то как сюда? На такси что ли?

— Лучше! Нас сюда корреспондент «Московского комсомольца» привез. У них в планах статья о студентах, что работают на картошке, вот они и совместили приятное полезным. Нас к тебе, а им — материал из первых рук.

— А где он?

— Так, наверное, пошел с кем-то разговаривать. Профессия у него такая — задавать вопросы.

— Это ты путаешь. Задавать вопросы — прерогатива следователя.

— А вот и нет. Следователь задает неприятные вопросы, а корреспондент просто любопытничает.

— Вот-вот. Как напишет о тебе статью «Участник Фестиваля на трудовой вахте»! Будешь знать.

Андрей Васильевич подошел к нам и услыхал последнюю фразу.

— Это вы о чем?

— Да о вас. Точнее о вашей работе. Кстати, вот он наш Никита. Сделайте его героем очерка. Поэт, музыкант, собиратель картофеля…

— И иных корнеплодов, — добавил Никита. — Я думаю, что тут и без меня героев хватает. Вон, посмотрите.

Студенты, получив алюминиевую миску супа, искали место и начинали есть. — Кстати идите за мной. Моя хорошая знакомая работает на кухне и нас накормят.

— Это будет нелишним, — согласился Андрей Васильевич. — От еды корреспонденты добреют…

Кормили тут и правда неплохо. Мы ели, а Андрей Васильевич параллельно общался с народом, втягивая в разговор окружающих. Говорили о работе, о досуге, о нормах и планах на будущее… После обеда все стали потихоньку расходиться.

— Ну ладно, — поднялся Никита. — Мне дальше трудиться… А вы тоже обратно в колхоз?

— Нет. Мы — в отставке. Нас отпустили…

— Так вы больше не вернетесь туда?

В голосе товарища в равной пропорции смешались удивление и белая зависть.

— Это с чего это вдруг? Картошка в ваших полях закончилась?

— Нет. Нас замдекана от работ освободил. Точнее, перекинул на что-то такое, что мы будем делать в институте. Помнишь у Александра Сергеевича? «Ярем он барщины старинной оброком легким заменил…» Вот у нас получилось примерно тоже самое.

— Ага. «И раб судьбу благословил…» Помню, конечно.

— А тебе судьба слова дописывать…

— Вам хорошо, — с явной завистью сказал Никита. — За вас Пугачева попросила… А мне эту барщину еще неделю отбывать.

— А давайте я с вашим начальством поговорю? Стихи-то, как я понимаю, вы ещё не написали? — неожиданно предложил корреспондент. — Вдруг у меня получится?

— Попробуйте, — безо всякой веры в успех согласился Никита, касаясь кармана, куда спрятал заветный листок бумаги.

— Должно получиться! — добавил я оптимизма в настроение Никиты. — Пресса — это ведь пятая власть!

— Это кто сказал? — поинтересовался корреспондент.

— Маркс, конечно…

Разумеется, я был в курсе, что первым это сказал не Маркс. Автор «Капитала» только повторил ранее высказанную неким Францем Шнеллером формулировку. Но сказать об этом было бы и опасно, и невежливо. Опасно, потому что придется объяснять кто это такой и отчего я его знаю, а найти такую информацию в это время непросто. А невежливо… Ну вот скажу я ему «Шнеллер», так он меня за фашиста может принять…Особенно если я при этом пальцем в спину ткну.

Однако все получилось… Минут через десять из дома вместе с нашим корреспондентом вышел какой-то упитанный дядька и скомандовал:

— Кузнецов! Можете ехать. В деканат я позвоню. В понедельник вас там будут ждать…

— Волшебник, — прошептал Никита. — Ей Богу он волшебник!

— Жену за эту неделю у тебя не уведут?

— Типун тебе на язык. Все у меня будет хорошо!