Флигель-Адъютант

* * *

Едва я взялся за эту проклятую медяшку, как меня решили похитить. Как я это понял? Очень просто: обычно при встрече мне не нахлобучивают мешок на голову и не хватают грязными лапами за руки и ноги. В приличном обществе так поступать не принято!

Я дрался как лев. Несмотря на мешок и численное превосходство неприятеля, мне удалось здорово попортить им жизнь. Я лягался, лупил кулаками, локтями и коленями, кусался сквозь грязную холстину, рычал и кричал — но их было слишком много. Может быть — пять или шесть, нечеловечески сильных противников, с цепкими пальцами и стальными мускулами. В одиночку сражаться с ними в таких невыгодных условиях было делом пропащим. А шум бури не позволял моим товарищам прийти на помощь — время для нападения было выбрано просто отменно!

Жаль, что не удалось воспользоваться револьвером — среди похитителей оказался кто-то ушлый и вытянул его из кармана в самом начале... Мерзавцам удалось связать меня, избив до умопомрачения, и закрутить в какую-то материю, едва оставив возможность дышать. Под завывания ветра они закинули меня на плечи и помчались черт знает куда, и я понятия не имел, чего ждать от всего этого. По всему выходило — дело дрянь!

Я уже один раз был похищенным, и воспоминания от этого прискорбного события иногда возвращались. Образ лошадиного виконта был одним из моих худших кошмаров. И теперь, в этом ковре, на плечах у неведомых супостатов уносящийся прочь от Императора навстречу новым злоключениям, я получался настоящим кретином. Радовало одно — с Государем — Стеценко. Он человек бывалый, тёртый и монарху искренне преданный. Конечно, мой зам и понятия не имел, кто такой Ваня Царёв, но в способности Величества убедить кого угодно и в чем угодно сомневаться не приходилось... Утешение — слабое, но кто может помочь мне более эффективно, чем правитель самой большой страны в Старом Свете и с ним самый большой проходимец из всех, кого я знал? В общем — надежда была.

Она не исчезла и после того, как меня бросили на какие-то доски, которые чуть позже зашатались, а скрип колес и цокот копыт возвестили о том, что теперь невольное путешествие я продолжу гужевым транспортом. Попытки при помощи ног и рук определиться с положением в пространстве закончились худо: по голове меня ударили чем-то тяжелым и мягким, и багровая тьма поглотила мой разум.