Флигель-Адъютант
Читать книгу "Флигель-Адъютант"
XV ЧЕСТЬ ПРЕКРАСНОЙ ДАМЫ
Нас уложили спать во флигеле, что располагался в дальнем углу сада. Пожалуй, на месте Валевских я бы тоже поостерегся класть «дикого джигита» в одном доме с дражайшей доченькой. Хотя, я был уверен — всё они про нас с Лизой знали, или, по крайней мере — догадывались.
Царёв по своей привычке уснул богатырским сном в самой причудливой позе, едва коснувшись головой подушки. Его лысина отражала лунный свет, грудь мерно вздымалась, глаза под веками шевелились — Императору снились сны. Судя по улыбке на его губах — сны были хорошими. Поэтому я со спокойной совестью открыл щеколду на окне и выбрался наружу, благо — здание было одноэтажное.
Хреновый из меня флигель-адъютант! Бросил Государя в этом самом флигеле и отправился бродить по саду в поисках возлюбленной!
Поддавшись интуиции, я пробирался в сторону самохи с качелями. Под ногами шелестела трава, ухали ночные птицы. У электрических фонарей, освещавших дорожку от крыльца до ворот, вились насекомые, стуча в толстое стекло в тщетных попытках пробиться к манящему источнику света.
Интуиция не подвела — едва я шагнул под сень самохи, как на мраморных ступенях мелькнула легкая фигурка. Лиза!
— Ты здесь! — она прильнула ко мне. — А я знала, что придешь!
Я снял архалук и накинул ей на плечи: ночи в горах — холодные, и ночная сорочка — не самый лучший наряд, хотя и весьма привлекательный, можно даже сказать — интригующий. Мы сели на качели, прижавшись друг к другу, Лиза положила мне голову на плечо:
— Это ведь не этнографическая экспедиция, да? И твой Ванечка… Дело ведь не в синематографическом актере?
Я тяжело вздохнул. Она обняла меня, и спросила неуверенно:
— В экспедиции ведь должен быть медик? Может быть, ты согласишься взять меня с собой? Ты ведь знаешь — я не буду обузой!
На сердце защемило — я и сам думал об этом, рассуждал и так и эдак, но подвергать ее такой опасности — этого я простить себе бы не смог никогда.
— Милая, это было бы мечта в чистом виде — ты рядом со мной, новые земли, неизведанные страны, приключения, знакомства… Мы сделаем это! Слышишь? — я почувствовал, что она плачет. — Лиза, мы это сделаем. Я вернусь — и отправимся куда захочешь! В мире столько всего… Нихон, Шамбала, Соацера! Боже, да я на Свальбарде имел разговор с одним чудаком — Санников его фамилия… Теплый остров посреди полярных льдов, представляешь?
— Но не в этот раз?
— Но не в этот раз… Понимаешь, Лиза, это путешествие, эта история — не про меня. Ну как тебе объяснить? — я задумался, а потом решил — почему бы и нет, в конце концов? Кому, как не ей? — Знаешь сказку про Ивана Царевича и Серого Волка?
Она вытерла слёзы и кивнула:
— Знаю, конечно.
— Смотри, — я полез в потайной карман архалука.
Лиза хихикнула:
— Щекотно!
— Я к тебе не пристаю, если что… — паспорт с имперским орлом на имя Волкова оказался у меня в руках.
— А зря! — стрельнула на меня глазками девушка.
— Что?
— Что?.. — кажется, она покраснела.
Получилось это у нее премиленько! Я едва сдержался, чтобы не притянуть Лизу к себе, и она это поняла, состроила рожицу и принялась листать документ. А когда дошла до странички с фотографией, удивленно вздернула бровь:
— Сергей Бозкуртович Волков? Постой-постой, — она шутливо оттолкнула меня, не давая дотронутся губами до ее шеи. — Ты — Сергей Волков, он — Иван Царёв… Ты — боз -курт, он— василевс…
Я усмехнулся:
— Какая у меня умненькая невеста!
— Умненькая? Это и птичка бы поняла! Но… Иван-Царевич! Господи Боже, это что, ты привел к нам в дом… — она закрыла себе рот ладоням и смотрела на меня во все глаза.
— Теперь понимаешь?
Она энергично закивала, и только после этого убрала свои ладошки от лица.
— Ничего, я тебя тоже сейчас шокирую, дорогой мой Сергей Бозкуртович, — Лиза растрепала мне волосы, а потом запустила в них пальцы и принялась поглаживать и массировать мою буйную головушку.
Я млел.
— Завтра будет приём в честь нашей помолвки.
Томление как рукой сняло, я уставился на нее огромными как блюдца глазами:
— Что-о-о?
— Что?
***
Архалук в Эвксине вполне мог сойти за парадно-выходную одежду, но Лизавета, оказывается, привезла с собой мой лейб-гвардейский полковничий мундир. Белоснежный китель, отутюженные брюки, золотые погоны, полный иконостас на груди — страшное дело! Я понимал — она гордилась мной. Ей хотелось показать родне, друзьям и знакомым, всему высшему свету Эвксины что ее избранник — настоящий герой, который сделал себя сам. Одно дело — нищий гимназический учитель, отставной пехотный поручик, а другое дело — Его Превосходительство!
И почему я не должен был пойти ей навстречу? Полюбила-то она как раз нищего поручика…
— Моя очередь брить вас, шеф! — Иван менять серый бешмет и архалук не собирался — маскировка!
Он подкрался ко мне с опасной бритвой и злодейски улыбался.
— А может не надо? — я поскреб ногтями отросшую щетину.
— Полковник лейб-гвардии Его Императорского Величества не может выглядеть как бандит с большой дороги!
— А ученый-этнограф? — я сам рассмеялся своему вопросу — знавал я и этнографов, и археологов, и нумизматов которые походили на настоящих душегубов!
— Вот видите! Так что сидите ровно и не дёргайтесь, Сергей Бозкуртович!
Пришлось подчиниться. Он орудовал бритвой гораздо ловчее меня, и справился за какие-то минуты.
Честно говоря — я специально тянул время, намереваясь выйти к гостям как можно позже. Мне претило вращаться в светском обществе, старые армейские заморочки шептали мне в ухо: «Ты чужой на этом празднике жизни, поручик!» И даром что я целый полковник, а по-хорошему и вовсе — генерал. Генерал-поручик.
В саду уже слышались звуки музыки, громкие веселые голоса, шелестели платья и цокали каблучки. Я прислушался — не звучал ли там голос Лизаветы?
— Шеф! — привлек мое внимание Царёв, и, когда я повернулся к нему, он от души напшикал мне в самую рожу чего-то едкого и ароматного.
Из глаз брызнули слёзы.
— Ты что творишь, ирод?
— «Флёр-д-оранж» с запахом элегантного арелатского месье! — провозгласил мстительный Иван Васильевич.
Припомнил-таки мне «аромат настоящего джигита». Пока я пытался проморгаться, он подал мне китель, и застегнул его на все пуговицы, под горло.
— Вот! Короля делает свита, а Императора — и тем паче. Посмотрят на вас местные и подумают: если это всего лишь один из лейб-гвардейцев, то насколько хорош сам Государь? — да, да, неплохо ему было рассуждать в мягких ичигах и удобном бешмете! — Мужайтесь, шеф! Еще немного — и снова нашими проблемами будут какие-то несчастные голод, холод, уголовники, башибузуки и агенты всех разведок мира… Я понимаю, что по сравнению со светским обществом — это для вас мелочи, и вы бы лучше гранатами швырялись весь день напропалую, чем полчаса чинно-благородно вели беседы с дамами и кавалерами…
Вот ведь! Научил Императора сарказму на свою голову! Я закатил глаза. Царёв всё посмеивался, а потом сказал:
— Ну, вам пора. А я пойду, прогуляюсь, пообщаюсь с музыкантами — вроде как Валевские заказали ансамбль Рознера, а Рознер — это фигура, скажу я вам…
Мне ничего не оставалось, как шагнуть за дверь флигеля. Благо, он располагался в дальнем углу сада и у меня было время осмотреться.
Черт, это всегда работало! Просто ищи самую красивую барышню — и это точно окажется Лиза. Она была просто прекрасна: в легком струящемся платье небесного цвета, которое подошло бы любой из античных богинь, с волосами, уложенными в изящную прическу, открывающую ее невероятно грациозную шею… А еще — колье, и серьги из ультрамариновых самоцветов, которые так гармонировали с синими глазами! На лице моей невесты отражалась растерянность — она даже приподнялась на носочки, как будто разыскивая кого-то.
Меня?
Я вышел из тени, положил Лизе руки на талию и поцеловал в манящую ложбинку на затылке, у самой границы волос. Пахла она одуряюще, я почувствовал, как теряю голову.
— Напугал! А я тебя жду-жду… Ой, какой ты представительный! И как это я такого красавца охомутала-то? — она вывернулась из моих объятий и сделал шаг назад, осматривая меня с ног до головы.
Я взял ее за руку и снова притянул к себе:
— Ради того, чтобы соответствовать самой прекрасной даме в мире я готов потерпеть и это издевательство под названием лейб-гвардии мундир…
А дальше пришлось изображать из себя галантного месье, ровно в соответствии с комментариями к «Флер-д-оранжу». Я кланялся, представлялся, вставлял уместные пять копеек, иногда даже искрометно шутил — не слишком искрометно, чтобы не получить тычок локтем в бок от Лизоньки. Здесь принятый в офицерской среде сарказм и подначки могли бы и не понять. Мы курсировали по саду от одной компании к другой, позволяя провинциальной элите осознать, каким могучим союзником на самом-самом верху обзаводятся Валевские. По крайней мере, они так думали, все эти великосветские дамы и пышные кавалеры.
У меня в глазах рябило от фраков, бриллиантов, причесок, штиблетов, золотых часов, перстней и фальшивых улыбок. Где были все эти благородные и не очень господа, когда такие как Стеценко, Вишневецкий, Фишер и Лемешев спасали Империю?..
— Милый, потерпи немного, осталось чуть-чуть, — Лиза сжала мою ладонь. — Держи себя в руках, прямо по курсу — Ганцевичи.
Она рассказывала мне про Ганцевичей еще раньше. Семья сделала деньги на сдаче в аренду родовых земель и передаче концессий на добычу полезных ископаемых на своей территрии протекторатским промышленным компаниям. Их отпрыск — Владислав, по наущению маменьки, которая и была настоящей главой рода, дважды сватался к Лизе — в выпускном классе и потом, когда мы уже вернулись из Наталя. Ему было что-то около двадцати пяти лет, и на его красивом смуглом лице, кажется, лежала печать порока. Да, это довольно пафосно звучит — но если вы видели человека, который с юных лет предается пьянству, разврату и употребляет наркотики — то вы поймете, о чем я.
Эту печать не мог скрыть великолепный фрак, изящная прическа и несколько чашек кофе, которые он совершено точно выпил перед приемом. И при этом он был опасен, как ядовитая змея или скорпион, это проскальзывало в пластике движениц, позе, взглядах.
— Госпожа Ганцевич, позвольте представить вам моего жениха…
Матрона с лицом восточной султанши милостиво кивнула и протянула мне пухлую руку, пальцы которой были унизаны перстнями, для поцелуя. Ну и хорошо — вместо того, чтобы касаться губами ее дряблой кожи, я поцеловал один из самоцветов.
— Из поручиков — в полковники? — проговорила она. — У вас неплохая протекция при дворе…
Я молча склонил голову. Владислав скалился, его друзья — такие же праздные повесы, оценивающе на нас глядели. Один из них — пижон с тараканьими усиками и гаденькой улыбкой показался мне знакомым. Где-то я видел уже это набриолиненый пробор! В его глазах тоже промелькнуло узнавание, но где мы могли встречаться — это пока оставалось тайной.
— Пойдем, родители уже заждались, — Лиза прекратила эту неловкую паузу, сделала книксен и потянула меня за собой.