Флигель-Адъютант

XVI ОБЫЧНОЕ ДЕЛО

Струи ночного горного ливня беспощадно хлестали нас уже битых полчаса, и конца этому было не видно. Копыта коней скользили по мощеной камнем дороге, уводящей вверх, через перевал. Одежда вымокла до нитки, мы продрогли, и, пользуясь вспышками молний, пытались разглядеть впереди хоть какое-нибудь укрытие.

— Шеф! — сквозь раскаты грома голос Царёва раздавался глухо и неотчетливо, ему приходилось кричать. — Шеф, тут что-то вроде пещеры!

Поскольку других шансов хоть немного облегчить участь себе и жеребцам нам могло и не представиться, мы спешились и впотьмах добрались до нависающего над дорогой утёса. Огромный каменный козырек действительно мог защитить от дождя коней, а для нас самой природой также было приготовлено неплохое убежище — грот примерно восьми шагов в длину и четырех — в ширину.

Здесь и до нас останавливались путники: по заведенной традиции имелся запас сухих дров, в небольшой нише стоял фонарь — «летучая мышь».

— Глядите, шеф! Это что — есть на свете добрые люди? Тут столько всего! — помимо топлива и фонаря из ниши, на крюке, ввинченном в свод пещеры, болталась плотно зашнурованная кожаная сумка, в которой Царёв нашел медный котелок, жестянки с кофе и сахаром, около трех фунтов кукурузной крупы и полкруга копченого сыра.

— Именно, Ваня. Это по-нашему, по-имперски: сделать добро незнакомому человеку. Когда дождь кончится — соберем дров и положим в эту самую сумку еще кое-чего из еды. Я такое видел на Севере — путешественники всегда старались оставить после себя чуть больше, чем использовали…

Благодаря тому, что дрова были сухие, огонь удалось развести с двух-трех ударов огнива. Желтые и красные отсветы заплясали на каменных стенах, наши скакуны, привычные к походной жизни, поворачивались к огню то одним, то другим боком. Привязи им оставили довольно длинные.

Когда над огнем уже булькал котелок, и мы переоделись в сухие штаны и рубахи, оставив вымокшие вещи просыхать, Иван спросил:

— Это у вас семейное — людей надвое разрубать? Сначала Искандер, потом — ты…

— И ничего я его не разрубал! Повезло мне — он подставил саблю голоменью, а кафский булат есть кафский булат — вот и…

— Ну да, шеф! Снова — повезло? Голоменью, не голоменью… Вы набросились на него и секли так, что звон стоял, кажется, на всю Диоскуриаду. При этом я слышал — двое господ шептались меж собой, что этот Ганцевич считался первой саблей Эвксины, когда ему было двадцать два. А вы — повезло...

— Значит, пропил он свой талант, — пожал плечами я. — Повезло, говорю. Или — не повезло. Это как посмотреть. Хотел лишить его оружия и заставить просить прощения, а получилось…

— Получилось — ребра у Ганцевича наружу, кровища на людей хлещет, дамы визжат, господа матерятся...

— И мы в бегах, ибо некий полковник лейб-гвардии теперь официальный убийца, — искоса посмотрел на Царёва я. — Ума не приложу — как мне теперь быть?

— Как быть, как быть... Вернем Кодекс после переработки! Есть ситуации, которые благородному человеку без поединка разрешить невозможно! Но — дуэли разрешу только в специальных помещениях, исключительно до первой крови, и чтобы обязательно присутствовал медик. И никакого огнестрельного оружия! Дворянам — клинковый бой, всем остальным — пусть на кулачках ссоры решают... И амнистию — осужденным по Закону о дуэлях! — махнул рукой Император. — Честь дороже жизни, верно?

Я кивнул, а потом усмехнулся и сказал:

— Хорошо, когда в ассистентах Император ходит...

— Ха!

Прикрыв глаза, я думал о Лизе. Ей-то всё это за что? Да, она понимала, что я не мог поступить по-другому, и кликнула Савву, который мигом оседлал коней, а сама побежала на кухню, собрать нам еды в дорогу, свернуть несколько одеял в скатки, смести в кофр медикаменты и перевязочные пакеты из домашней аптечки... Лизавете было наплевать на то, что прекрасное бальное платье превратилось в грязную тряпку, а одна из безумно дорогих сережек — потерялась. Когда раздались сирены полицейских автомобилей, она провожала нас у потайной калитки за домом. "Я буду ждать тебя всегда!" — вот что она сказала.Сцена из кретинских романов: заступившись за даму, благородный рыцарь становится изгоем, а она провожает его у ворот, держась за стремя...

— Как думаете, шеф, будет за нами погоня? — Царёв пошевелил поленца в костре.

— Я не думаю, я уверен. Мерзавцы постараются взять нас на той стороне границы, вне зоны ответственности Пограничного корпуса.

— А мы?

— А мы попытаемся взять их.

— Хм! — только и сказал Царёв.

Я понятия не имел, что нас ждет по ту сторону Кафа и тем более — в Шемахани. Чертова дуэль поломала все планы! Хотелось найти попутчиков и соратников из ветеранов, тот же Темирдей Тингеев вроде как перебрался в Эвксину, да и негодяй Стеценко, коренной эвксинец, стал бы незаменимым помощником в таком приключении... Уверен — нашлись бы и еще желающие поучаствовать в этнографической экспедиции... Пару дюжин матёрых вояк лишними бы точно не стали! И это не говоря уже о материальном обеспечении! Исходя из всего моего опыта общения с башибузуками, лучшим поводом для вежливости и улыбок с их стороны является пяток гранат и пулемет. Желательно — станковый! А так, на двух жеребцах, с винтовками и пистолетами... Авантюра, попахивающая слабоумием.

— О чем задумались, шеф?

— О том, что у этих щеголей или у их наймитов может быть неплохое имущество, в том числе — смертоубийственное. И упускать его мы просто не имеем морального права!

— Кх-х-х-х! — Иван подавил смех. — Имущество! Когда-то вы, кажется, были бессребреником!

— Когда-то — был, — пожал плечами я. — Но, даже будучи самым кристальным идеалистом, никогда не гнушался увеличить огневую мощь вверенного мне подразделения. Однажды на Южном материке мы затрофеили целый бронепоезд и окружили на нём несколько рот федералистов...

— В каком смысле — окружили? Окружили поездом? Это как вообще?.. — Иван снял котелок с костра и протянул мне ложку. — Требую подробностей!

И я, налегая на похлебку, рассказал ему про полковника Васина, тюрьму Покета и палисандровую мебель в паровозной топке, а потом мы подремали по очереди — часа по два, пока дождь не кончился.