Флигель-Адъютант
Читать книгу "Флигель-Адъютант"
XXV ГЕГАМСКОЕ МОРЕ
У Вассера был запасной выход — то ли сливная труба, то ли подземный водосток на дне аквариума — и, когда стекло под ударами гвоздодера стало трескаться, он попробовал смыться, в буквальном смысле. Но — не успел. В аквариум полетела склянка с галлюциногеном — потом еще и еще. Понятия не имею, что за дьявольское зелье готовил Пьянков-Питкевич, но вода забурлила, покрылась маслянистыми пятнами, стала мутной, на дно стали опускаться крупные хлопья какого-то химического осадка…
С жутким нечеловеческим воплем Вассер выскочил наружу и, совершено по-кретински шлёпая ластами по полу и размахивая руками в перепончатых перчатках, заметался по залу.
— Гуттиэре! Гуттиэре! — кричал он. — Отец!
Сдернув судорожным движением с лица очки, он принялся тереть глаза, но, видимо, причинил себе только большие мучения. Жалеть его я не собирался: похищения людей, вымогательства, вивисекция, пытки и терроризм — он сам выбрал свою судьбу. Дожидаться, пока по убежищу Вассера пройдется смертельный луч гиперболоида, я не стал: тихо-тихо принялся отступать к запасному выходу.
— Я слышу тебя! Слышу твои шаги! Так и знай — я найду тебя, я уничтожу тебя! — кричал он. — Бойся подходить к берегу моря, бойся реки, озера — везде буду я искать тебя!
— Поди к черту! –крикнул я, выпрыгнул наружу, подхватил сумку Петра Петровича из-под куста…
На острове бушевал ад — тонкая яркая струна, которая била с вершины горы, выписывала затейливые кренделя, и везде, где она касалась поверхности земли, полыхали пожары, стекленел песок, горели деревья и занимались дымным, жирным огнем здания…
Я швырнул сумку в распахнутую дверцу и пальнул в нее — не вынимая пистолета из кармана галифе, так, как научился еще в Яшме. И — сиганул вниз, в море, подталкиваемый в спину ударной волной чудовищного взрыва.
Высота была метров десять или пятнадцать, и саданулся я афедроном о воду отменно. Было чувство, что позвоночник мой собрался весь в районе затылка, а потом высыпался в галифе. Отплевываясь и проклиная собственное кретинство по чем свет стоит, вынырнул и устремился к ялику: швартовы сорвало, и он дрейфовал прочь от берега.
Извернувшись, сбросил сапоги — плыть стало легче, удалось даже оглядеться. Домик Вассера с оторванной крышей полыхал всеми цветами радуги, остров Ахтамар представлял собой сплошное зарево… Не знаю — удалось ли кому-то оттуда сбежать, куда делся Борменталь, что случилось с Пьянковым-Питкевичем и мадам Ламоль — мне было на это наплевать! Я наконец сумел догнать дрейфующий ялик и, едва не перевернув его, взобрался на борт.
С меня текли потоки воды, но их было явно недостаточно, чтобы потопить суденышко. А потому — по-варварски орудуя складным ножом Монтгомери, который сохранился в карманах, я высвободил парус, закутался в него с головой, рухнул на дно лодки и уснул мертвецким сном.