Время для жизни

Девушки обалдело смотрели на него. Потом Кира расхохоталась, а Зина возмущенно замахала руками:

— Я не так все говорила! Что ты выдумываешь-то?

Кира успокоилась:

— Ну про соблазнение… сплетни такие ходят, это так. У дяди Зураба несколько раз помощники менялись. Но, насколько я знаю, они все уходили на повышение. Да он и сам — ходок тот еще…

Тут Кира как-то резко замолчала, а Зина отчего-то покраснела и отвернулась.

«Так-так-так… тут явно скелетики в шкафчике имеются, явно! Надо будет, при случае удобном, попытать Зиночку… даже знаю, как ее пытать буду!».

— Ты все же, Иван, поаккуратнее с Тамарой. Она женщина красивая, и еще… не совсем старая, — Зина здесь опять хмыкнула, — а Зураб… они уже давненько, насколько я понимаю, больше просто как друзья, а не супруги. А что не разводятся… так и Зурабу это по службе боком может выйти, и Тамаре терять положение… не хочется. В общем… веселятся как могут. Но порознь.

«Все-таки Кира… умна. По-житейски. И выглядит старше той же Зиночки… по рассуждению».

Они вернулись в зал, где, похоже, что Тамаре наскучило сидеть просто так, за разговорами. Илья уже усаживался на стуле, одевая на плечо ремень аккордеона.

Кира шепнула:

— О как! Уже к соседям успели сходить за инструментом. А то у нас в доме только старая Витькина гитара лежит.

— Так… Иван! Вот гитара, развеселите женщин своими песнями. А то мы уже наслышаны, что они хороши, но хотелось бы услышать их своими ушами, — Тамара была напориста.

«А все-таки женщина — очень красива! Вамп! И это черное бархатное платье ей очень к лицу».

Они с Ильей исполнили «Глаза напротив», причем Иван, на всякий случай, старался не встречаться взглядом с Тамарой. Потом спели «В шумном зале ресторана». Точнее Илья только играл, а Иван пел и играл на гитаре.

— Вот значит как! А мы с Зурабом не так давно в ресторане были, слышали эти песни. Мне очень понравились. А теперь мы и с авторами знакомы! Очень хорошо! Похвастаюсь женщинам на работе! — Тамара улыбалась, но пару раз Иван поймал ее взгляд на себе… Вроде бы…

— А давайте я Вам еще песню спою, тут что-то пришло в голову… Нет, Илья, Я тебе еще ее не показывал. Я сейчас спою ее, как сам вижу. А потом мы с тобой обсудим, может что в музыке и поправим.

Иван поправил гитару, откашлялся, настраиваясь:

— Очарована, околдована,

С ветром в поле когда-то повенчана.

Вся ты словно в оковы закована,

Драгоценная ты моя женщина!

Душевно получилось, что там говорить. Женщины расчувствовались, Анна вон и платочек уже достала. А Зиночка… он смотрел ей в глаза, пока пел. Зиночка… вот не уверен, что не… кончила. Только вот… Тамара опять смотрела на него.

Слава всем Богам, в этот момент пришли мужчины!

В прихожей стало шумно, кто-то громко смеялся, кто-то басил. Потом его представили прибывшим. Ну да, остальные-то уже не первый раз здесь в гостях сиживают.

Отец Киры… был невысок ростом, чуть полноват. Черты лица были… какие-то простецкие. Светлые, не особо густые волосы, с заметной уже залысинкой, брови как сильно выгоревшая солома. Он постоянно улыбался, то подмигивал кому-то, то — поддакивал, то о чем-то шутил. Постоянно крутил в руках небольшую трубку.

«На Визбора похож очень!» — мелькнула у Ивана тень узнавания.

Мда… товарищ старший батальонный комиссар, судя по трем «шпалам» в петлицах, и звездам на рукавах кителя. Вот только иногда глаза его, очень светло-голубые, не смеялись, в отличие от лица.

«Тоже… из птенцов Дзержинского? Или действительно — политработник?».

Интересная они пара — родители Киры. Он… такой типичный прибалт, даже, судя по фамилии, скорее — прибалтийский немец. Она же — яркая, статная казачка. Чуть располневшая с возрастом, но до сих пор не потерявшая южной красоты. И что забавно — она заметно выше его! Контрастом они смотрятся. Но видно, что отношения очень хорошие.

Эти… грузинские демоны… были тоже интересной парой. Он, невысокий, изрядно седой. Какой-то весь резкий, взрывной. Шумно говорит, шутит, смеется. Усики эти дурацкие, под Гитлера. Ну сейчас такие усы — в тренде. Вот и у товарища комполка Шедько такие же.

Грузин был похож… на Симонова. Который Константин, поэт. Только уже… когда тот после войны был. Иван, точнее Елизаров не раз видел его выступления по телевизору, в записи. Да… похож. Этот уже — товарищ полковой комиссар. Однако, уже старший начальствующий состав, прочем, как и отец Киры.

А вот комполка был — под стать жене. Нет, так-то он был высок, здоров как медведь, шумный, с бритой наголо большой головой. Три «шпалы» в петлицах — подполковник. Но — вот они органичная пара. Хохлы. В хорошем понимании этого слова. Дополняли друг друга. Пара, да!

Наготовлено у Каухеров — можно было всех жильцов дома накормить. По шуткам и подначкам сидящих за столом, мать Киры, и жена комполка, уже давно устраивают такие поварские соревнования, по праздникам. Одна — хохлушка, другая — кубанская казачка. Что в принципе — рядом. Вот и ломился стол… от всего.

Очень быстро Иван понял, что, если еще чуть-чуть то он умрет от разрыва желудка.

«Нужно выйти, покурить. Встряхнуться как-то».

— А где можно покурить? — негромко обратился он к Виктору.

— Да! Точно! Пора промяться и покурить! Товарищи командиры! — басом скомандовал комполка.

— Мужчины! Курить в лоджии, или в холле! А то вы мне всю квартиру прокурите! — потребовала мама Киры.

Они вышли все вместе на лоджию, где уже курили компанией мужчины из соседних квартир. В подавляющем большинстве — в военной форме. Сразу возник треп. Анекдоты, смех.

Иван не удержался:

— Один интеллигентный мужчина, преподаватель института, филолог, приходит на работу после праздников с шикарным синяком под глазом. Коллеги сразу сочувствовать, расспрашивать — хулиганы, грабители? Да нет, говорит, были мы с женой на праздниках в гостях. А там, так совпало, из гостей мужчин — почти все военные. Вот в перерыве празднования, все мужчины вышли на балкон покурить. «Вы знаете, я не курю, — продолжает рассказ филолог, — но решил выйти за компанию. А на балконе… ну, как водится, различные смешные случаи, анекдоты… И вот один военный начинает рассказ: «Помню был у меня один хер в роте…». Вы же знаете, коллеги, я человек интеллигентный, перебивать людей — нехорошо… но я же еще и филолог! Вот и пришлось поправить товарища — говорю ему: товарищ командир, по правилам русского языка, правильно говорить не «в роте», а «во рту».

Военные сначала чуть помолчали, а потом — грохнуло! Его хлопали по плечу, жали руку, мужики повторяли на все лады про «в роте» и «во рту».

«Не любят у нас военные интеллигентных преподавателей! И это, похоже, было всегда и будет в будущем!».

— Разговаривают красный командир и инженер с завода. Инженер командиру: Нет, так-то вы, военные, ребята неплохие, только… туповатые какие-то. Командир — инженеру: Ха! Если Вы такие умные, то что же по утрам на работу строем не ходите?

Здесь смеха было поменьше, так… поулыбались немного.

— Проверяющий часть старший командир советует командиру полка: А здесь, на твоем месте, я бы поставил шлагбаум! Ну — или толкового майора, — опять вызвал смех у товарищей командиров.

Потом какая-то женщина, заглянув на лоджию позвала соседскую компанию назад, за накрытые столы. Иван остался один с отцом Киры, Зурабом и Шедько. Уже спокойно переговаривались, командиры обсуждали какие-то рабочие моменты. Конечно, не секретные — упаси Бог! Потом Каухер обратился к Ивану:

— Иван! Я слышал, ты на следующий год в училище собрался поступать? А в какое, если не секрет?

«Слышал он… интересно, от кого он слышал о моих планах? От Киры? Да — вряд ли! Сомневаюсь, что она стала бы обсуждать мою персону с отцом. А вот с матерью… ну да, могла. Если у них отношения — соответствующие. А та уже — вот ему! Да и ладно, я секрета из этого делать не собираюсь. Просто интересно, под каким «соусом» обсуждалась моя… морда».

— Да какой секрет?! Тем более от командиров такого ранга. Тем более, от представителей армейской контрразведки. Особые отделы, это же — контрразведка, правильно?

Каухер хмыкнул, попыхивая трубкой.

А вот Зураб немного… ощетинился.

— А ты, Иван, где раньше жил? — уставился «грузин» на Ивана своими карими глазами.

«Ню-ню… и чего?».

Иван вкратце изложил имеющую место «легенду».

— А сейчас где работаешь?

— Так в клубе, в совхозе. Нас там трое — мы и сторожа, и истопники, и дворники. Я вот еще и киномеханик.

— А что же… другого места работы ты не нашел?

— Да я за два с лишним года… позабыл все, чему в школе учили. Как поступать в училище-то? Опозорится не хочу, вот и готовлюсь. На Севере я денег чуть прикопил, приехав сюда приоделся, вот — на работу устроился. А что зарплата маленькая… так мне на жизнь хватает. А поступать я планирую в Омское пехотное.

— Х-х-х-а-а-а…, - это уже Шедько засмеялся, — а чего ж к «коням»-то? Чего ж не другое какое?

Иван удивился:

— А почему — к «коням»? Оно ж пехотное, а не кавалерийское.

— Да не… все правильно, пехотное! Только вот уже с десяток лет Омское пехотное дает такую физподготовку, что на всех соревнованиях в округе, его курсанты все первые места берут стабильно. Вот их и прозывают — «кони», что носятся они что твои жеребцы племенные! Что в беге, что на лыжах! Ну и стрельба у них — очень прилично поставлена. Говорят, что даже до революции Омский кадетский корпус всегда выделялся физподготовкой. А вот умом… как-то не так уже! Но ничего не могу плохого сказать — к нам лейтенанты все больше неплохие приходят. Нормальные хлопцы!

— А что — в другое училище? Техническое… Авиационное, или танковое, например? — опять интересуется Каухер.

— Тут видите, в чем дело… У меня как-то с техникой… не очень. Там же — математика та же… Все эти теории крыла, или баллистика орудий. Я об этом как подумаю, мне… что-то дурно становится.

Мужчины вежливо посмеялись: «если точные науки не даются, то да — только в пехотное!».

Потом и их позвали за стол.

Сейчас уже за столом толком и не ели, так — выпивали нечасто, да закусывали. Больше разговаривали. Сергей, к примеру, на вопрос опять же Каухера, стал разливаться соловьем по поводу полетов.

«Интересно получается… Папа Киры как бы ненавязчиво дает понять дочке… да и всем присутствующим, насколько Сергей более предпочтительней… ага — как зять!».

— Где начинается авиация, там заканчивается порядок! — ляпнул Иван.

Сергей запнулся на середине фразы, а остальные посмотрели на Косова — кто с улыбкой… вон — как Шедько, даже засмеялся! а кто и с недоумением.

— Есть такой анекдот: взлетает бомбардировщик. Командир спрашивает штурмана: Эй, штурман! Ты карты-то взял? Тот отвечает — а как же! Лететь-то долго — аж две колоды карт в карманах! Командир: я тебя про полетные карты спрашиваю! Тьфу ты, мля… опять по пачке «Беломора» лететь!»

Народ посмеялся. Сергей же насупился, как и недовольно взглянул на Ивана Каухер старший.

— Иван! Илья! Тут Зина рассказала, какие Вы отличные песни написали! Как люди на концерте их здорово принимали! Спойте нам! — это Тамара намеренно, или так… случайно выправляет ситуацию за столом.