Мать Печора

16

Два моря проехали — Баренцево и Белое. В Архангельск пароход «Вятка» пришел в четыре часа утра 25 июня.

«Куда я, — думаю, — ночью денусь? Не бывала да не видала, в город, как в темный лес, зайду».

А не успела на берег выйти, знакомых как ветром нанесло. Иду я с чемоданишком по пристани, а родня и выискалась: стоят два незнакомых человека и руку подают, именем-отчеством меня называют. Один из них директор Дома народного творчества в Архангельске Георгий Иванович Смельницкий, а другой — работник по народному творчеству Сергей Кузьмич Баренц. Повезли они меня на трамвае, отвели мне комнату и говорят:

— Маремьяна Романовна, отдыхай пока.

А мне уж не особенно спалось: в большой город попала, на трамвае в первый раз проехала, люди меня поздней ночью встретили, позаботились обо мне. Есть тут о чем подумать.

Окна в комнате большие, светлые, постель мягкая, удобная.

На второй кровати спала женщина. Утром она проснулась, узнала, что я Голубкова, очень довольна.

— Я, — говорит, — вас, Маремьяна Романовна, знаю: читала ваши сказы. Моя фамилия — Рождественская. Я из Москвы на реку Пинегу еду, сказки да песни собирать.

Расспросила она меня про печорские песни да плачи, сказы я ей свои рассказала.

На прощанье Рождественская дала мне свой адрес.

— Будешь в Москве, — говорит, — ищи меня, в гости заходи…

Утром пришел Смельницкий.

— Ты, Маремьяна Романовна, в Москву уже опоздала, к шапочному разбору туда приедешь. Пока лучше погости у нас, а мы хотим устроить тебе путевку на курорт.

На комиссии признали у меня и ревматизм и болезнь нервной системы, дали путевку на курорт в Сольвычегодск.

Тем временем вернулись из Москвы со слета северные сказительницы Крюкова и Суховерхова[16].

Крюкова остановилась в одной комнате со мной. Смотрю я на нее — такая же она, как и все мы, только орден от других отличает. Встретила я ее, как знакомую, обняла, поцеловала, а она удивилась: какой, думает, человек ее так почетно встречает?

Сели мы чай пить. Тут же и Суховерхова сидит. Стала я у них про Москву расспрашивать. Слушаю, как они на слете выступали, какие там сказители были: Барышникова[17], Морозова[18], Конашков[19], Ковалев[20].

А потом стали про свои родные места рассказывать. И я свое место помянула. Марфа Семеновна прислушалась и переспросила:

— Откуда ты?

— С Печоры, — говорю.

— А как твоя фамилия-то?

— Голубкова, — говорю.

— Да что ж ты не сказывала нам? Я не думала, что это Голубкова так меня встречает.

Обняла меня в охапку и поцеловала. Суховерхова тоже удивилась:

— Да как же ты молчала? Ведь мы тебя хоть и не видали, а много слышали да поминали.

Прожили мы вместе больше недели. Познакомились да породнились с Марфой Семеновной. Говорила я ей свои сказы, похвалила она:

— Хорошо, — говорит, — сказано. Слушаешь — и пуще слушать хочется.

Хоть и одобряет она мою работу, а я знаю, что еще много надо мне поработать, чтобы люди оценили.

Пришло время отправляться на курорт. С Марфой Семеновной как хорошо мы встретились, так и распростились. Поехал со мной Сергей Кузьмич Баренц: все он мне показывал да рассказывал.

Дорога на пароходе — сначала по Двине, а потом от Котласа по Вычегде — хороша. Погода тихая, ехать спокойно, Двина-красавица местами на нашу Печору похожа — и берегами, и песками, и разливами, и наволоками.

По воде лес плывет, пароходы идут. На песках чайки греются. Из-за мысков развернется Двина, в ширину разольется, как доброе море.

На иной пристани выйдем в луга, пройдем по густым травам, цветы рвем. Кругом все солнцем облито, воздух вкусный, как масленый, пахнет молоком, анисом, черемухой.

Ехали мы около трех суток.

Приехала я в Сольвычегодск и начала лечиться.

Ходила я иногда прогуливаться за город. Там первый раз увидела я большие поля с высоким хлебным колосом. Места за Сольвычегодском красивые, леса дремучие, высокие, берега на Вычегде песчаные, ровные да гладкие.

Пробыла я в Сольвычегодске месяц, поправилась. Перед отъездом выступала я на вечере самодеятельности со своими сказами.

В Архангельске меня ждала телеграмма: зовут в Москву на двадцать дней. Достали мне билет, посадили на поезд и отправили в Москву.