Испытание на зрелость

43

Грязный февральский снег тает на тюремном дворе. Совсем недавно Марушка не решалась тронуть первый снежный покров. А теперь уже весна стучится в дверь. Неужели Марушка еще жива?

Склонив голову, она с детской милой улыбкой на лице делала круги по грязному дворику. В этот момент до ее слуха донеслась какая-то знакомая мелодия. Да, она вспомнила: Стражнице, студенческая библиотека… Марш плебеев!

Его пели девушки из мастерской.

Марушка глубоко вдохнула и почувствовала запахи приближающейся весны, которые проникли в тюремный двор.

Все наполнилось весной. В садах расцветают форзиции, в канавах и у дорог вылезают желтые лохматые цветы мать-и-мачехи. Этот великий переворот в природе, это ежегодное чудо все заключенные братиславской тюрьмы расценивают по-своему. Тайными, неуловимыми путями в тюрьму проникают новости с фронта. У Сталинграда фашисты получили по заслугам, и теперь русские наступают.

Надзирательница Нау появилась в черном траурном костюме.

«Наш фюрер сказал…» — передразнивали ее за спиной заключенные.

— Наш фюрер объявил трехдневный траур, — сообщила им Нау вместо обычной тирады. — Мы сократим линию фронта и победим. Зиг хайль!

Приговоренные к смерти хорошо понимают, что после такого разгрома фашисты никого не будут щадить, что они теперь будут мстить. Но что стоит собственная жизнь по сравнению с судьбой целого народа! Прекрасная, цветущая весна, поторопись, весь мир ждет тебя с открытыми объятиями!

Ярину перевели в вальдгеймскую тюрьму. Распался надежный треугольник. Расставание было тяжелым. Одна надзирательница, добрая душа, тайком провела Ярину накануне ее отъезда в камеру Марушки. Девушки обнялись. Марушка хотела сказать Ярине, что она ее любит, что она восхищена ее смелостью и уверенностью, но горло сдавили спазмы, и Марушка произнесла лишь несколько бессвязных фраз.

А Ярина, мужественная Ярина, никогда не терявшая оптимизма, вся дрожала. Сколько раз она мысленно провожала подругу к месту казни, сколько раз вместе с ней умирала, и если бы в эту минуту ей предложили пойти вместо Марушки на казнь, Ярина без колебаний согласилась бы.

— Покажи руку, — попросила она Марушку, чтобы отвлечь себя и подругу от переживаний. Торопливо схватила ее ладонь и наклонилась над ней: — Слушай, у тебя длинная линия жизни. И нигде не прерывается. Клянусь, ты переживешь всю эту заваруху!

Марушка благодарно улыбалась. От Ярки не скрылось выражение снисходительности в ее глазах.

— Ради этого стоит жить, Марушка! — страстно воскликнула Ярка.

— И умирать ради этого стоит, — спокойным голосом прервала ее Марушка. «Есть вещи сильнее жизни, — донеслись к ней откуда-то издалека голоса. — Да, Простеёв, могила Волькера… Слышишь, Юла, я не бросала тогда при встрече с тобой слов на ветер». — Я не боюсь, и если бы начала жить снова, то повторила то же самое.

— Представляешь, немцы потеряли под Сталинградом больше восьмисот тысяч солдат! — В глазах Ярины снова появились веселые искорки. — Паулюс сдался вместе со своими генералами.

Веселое настроение Ярины передалось Марушке.

— Может быть, я дождусь еще победы! А если нет… — Ее голос задрожал, она на минуту замолчала. Потом, однако, упрямо мотнула головой: — Ведь на фронте каждую минуту погибает столько людей!

Они снова обнялись.

Это было в феврале. А сейчас март. Марушке и Витезке так не хватает Ярины.

Через тюремные стены проникают потрясающие новости. Время насыщено событиями. Марушка доверяет все свои мысли, надежды и сомнения бумаге. Счастье, какого она никогда до сих пор не испытывала, охватило ее.

Когда-то, еще в гимназии, Юла учил ее выражать мысли стихами. Но это была лишь форма, теперь речь идет о совершенно другом. Здесь она в каждое слово вкладывает часть самой себя, каждая написанная ею строка как бы составляет частицу ее сердца. Девушку волнует не гладкость написанных строк, а их глубокое содержание. Марушка довольна, когда ей удается перекинуть мост между мыслью и ее выражением.

«Читаю стихи Незвала «Мать надежды» и тоскую о вас, мои дорогие. Тоскую о твоих коленях и твоей ласке, моя милая мама, о твоем крепком пожатии руки, отец, о ваших голосах», — писала она.

Никогда в прошлом Марушка не испытывала такого доверия к людям, как сейчас, находясь в мрачной тюремной камере. Она связана невидимыми нитями с их сердцами, а они стали составной частью ее жизни. Они — ее союзники в борьбе против страха перед смертью.

На Фрайбургерштрассе находится тюрьма, предназначенная преимущественно для женщин. На Клечкауштрассе — тюрьма для мужчин. Каждую неделю там происходят казни. Палач двадцатого столетия не отсекает голову осужденного мечом, как это было в средние века. Он лишь нажимает на рычаг, и механизм гильотины совершает казнь.

Каждые две минуты падает голова. А два пожарных шланга смывают в стоки все следы. Так что очередная жертва, попадающая на место казни спустя сто двадцать секунд, уже не видит крови предыдущего казненного.

И ножи всегда острые. Их точит бывший жестянщик Тонда. Он сидит в одиночке и под шум точильных кругов размышляет о том, что наступит день, когда этот нож отделит от тела и его собственную голову. Кто же будет точить ножи после него?

Тупой, ужасный, чудовищный мир! Ты убиваешь и цинично улыбаешься! Люди, люди — все, кто достоин этого звания, кто чувствует и мыслит, действуйте! Месть и справедливость в ваших руках! Отомстите за невинных, уничтожьте, свергните чудовище с мерзкого трона и поднимите знамя справедливости и расплаты! За миллионы тех, чья кровь пролита и каждый день проливается! Товарищи, братья, люди!

1 марта 1943 года было воскресенье. Грязный тюремный двор неожиданно похорошел. Под ногами появилась свежая зеленая травка, поют птицы, из открытого окна канцелярии доносится веселая музыка.

Марушка оглядывается вокруг. Из окон тюремных камер ей улыбаются женские лица. Самая добрая улыбка на лице Витезки. «Как мне хочется прижать вас всех к груди, мои дорогие! А пани Шёбеловой из 91-й камеры написать что-нибудь приятное, ведь она так переживает за мою судьбу».

Пять дней назад минуло ровно четыре месяца после вынесения приговора. Приведения приговора в исполнение принято ждать 99 дней. А Марушка проводит здесь уже четвертую неделю «сверхсрочно». Возможно, это хороший признак. Может быть, ее помилуют в качестве подарка к дню рождения.

Через месяц у Юлинки закончится срок заключения.

— Подожди, я тебе потом пришлю пирог с начинкой. Сама его испеку, — обещает девушка.

— Ты хочешь дешево отделаться, — дразнит ее Марушка. — Пирогом…

После воскресного обеда неожиданно тихо щелкнул замок, дверь приоткрылась и тут же закрылась.

Перед ними стояла Витезка.

Марушка бросилась к ней в объятия. Сердца их переполнились радостью.

— Ты знаешь, тетушка Маруша предлагает свою жизнь взамен моей, — дрогнувшим голосом сообщила Марушка Витезке.

Они говорили, мечтали о том, как будут строить жизнь на земле, освобожденной от всего темного, злого, от тирании. Как мог мир дойти до этого?

— Придет время, а его, видимо, осталось недолго ждать, когда эта мечта осуществится за счет сотен тысяч жизней, принесенных в жертву нашим поколением. Мы собственными руками построим новый мир, который перед нашими глазами возникает и растет благодаря жертвам наших современников. — Витезка произнесла эти слова, неотрывно глядя в зарешеченное окно, через которое в камеру неудержимо проникает суровая, полная мучений и все же прекрасная, неодолимая, вечная жизнь.

Марушка бросила нежный взгляд на притаившуюся Юлинку.

— Наша Юлинка больше всего заботится о том, как мы будем жить на том свете. А пока, — горько усмехается она и делает широкий жест рукой, — а пока мы еще не умеем жить на этой земле.

— Да, это так, — вздохнула Витезка, оторвав взгляд от окна. — Человечество еще молодое, неопытное и не научилось жить на земле, как это положено людям.

Теплая полоса солнечного света, незаметно перемещаясь от одной стены камеры к другой, легла на ноги девушкам. Марушка вытянула перед собой руки, как бы желая набрать в ладони солнце.

— А все же я верю, что все изменится, — живо сказала она. — Должно измениться, если человечество не хочет себя погубить.

— Представьте себе, девушки, как однажды после войны… — заговорила Юлинка, которая до сих пор сидела молча.

— Вы вместе пойдете по Остраве или по Стражнице, — подхватила Марушка. — Солнце будет светить так же, как сегодня. Вокруг вас будут раздаваться смех и радостные голоса многих счастливых людей. И вы будете с ними разговаривать без боязни и лицемерия как свободные люди.

Юлинка бросилась к ней, схватила за плечи и стала ее трясти:

— Но ты будешь с нами, Марушка, несомненно будешь с нами!

— И не будет никаких унижений и угроз, — радостно продолжала уже Витезка, — не будет рабов и господ, потому что все люди будут равноправными. И мир станет справедливым и прекрасным, ибо в нем не будет никаких решеток. Слышишь, Марушка?

Марушка прислушалась к звукам первого весеннего дня. Откуда-то издали до нее будто доносился звон колоколов победы.

— Слышу! — зашептала она страстно. — И хотела бы быть с вами!