Перед изгнанием. 1887-1919

* * *

Во время каникул в России я имел случай присутствовать на одной из самых впечатляющих демонстраций. Речь идет о прославлении мощей блаженного Иосифа, проходившем в тот год в Кремле в Успенском соборе. Великая княгиня Елизавета попросила меня сопровождать ее туда. Места, отведенные для нее, позволили нам хорошо видеть ход церемонии. Бесчисленная толпа наполнила собор. Рака с мощами Блаженного стояла перед хорами, и больных, приносимых на носилках или на руках, подводили туда для целования мощей. Одержимые по большей части были ужасны на вид. Их нечеловеческие крики и гримасы становились еще более неистовыми, когда они приближались к раке, и часто требовалось несколько человек, чтобы их удерживать. Их вопли перекрывало великолепное церковное пение, как будто сам Сатана их устами хулил Бога; но все моментально успокаивались, как только их силой заставляли коснуться раки. Некоторые сразу становились нормальными. Я видел там своими глазами множество чудесных исцелений.

14 сентября того же 1911 года премьер-министр Столыпин был убит в Киеве.

Это был очень крупный государственный деятель, глубоко преданный стране и династии; яростный враг Распутина, не перестававший с ним сражаться и добившийся, таким образом, враждебности императрицы, для которой враг «старца» был врагом царя.

Я говорил в предыдущей главе о первом покушении на Столыпина в 1906 году.

Мудрые меры, принятые им с тех пор, укрепляли порядок. Он подготовил новый закон для развития крестьянской собственности и отмены общинного крестьянского хозяйства. Он был убит выстрелом из револьвера во время спектакля, на котором присутствовал царь. Раненый Столыпин, опустившийся на землю, приподнялся и, собирая последние силы, сделал благословляющий жест в сторону императорской ложи. Убийца – некий Богров, еврей-революционер, принадлежавший, как это ни странно, ко второму департаменту, был другом Распутина. Начавшееся было следствие быстро свернули, словно опасаясь каких-либо неудобных разоблачений.

Смерть Столыпина была триумфом для врагов России и династии; никто больше не был препятствием для преступных планов. Дмитрий высказывал мне свое возмущение безразличием государя и государыни, не понимавших, казалось, серьезности события. Императрица сделала ему такое оригинальное замечание: «Тот, кто противится Богу и нашему другу, не может более рассчитывать на божественное покровительство. Лишь молитвы старца, идя прямо на небо, имеют силу защитить их».