Три жизни Алексея Рыкова. Беллетризованная биография

1. Перетягивание каната

В течение года после смерти Ленина Рыков уверенно обосновался во главе исполнительной власти, хотя и испытывал давление со стороны Каменева и Совета труда и обороны, который тот возглавлял. Но по большому счету на несколько лет в стране утвердился «дуумвират» Сталина и Рыкова, партии и правительства. Разумеется, это был негласный союз, о нем не писали журналисты и поэты, их дуэт не изображали на плакатах. Но именно Рыков в те годы, как правило, вел заседания Политбюро и открывал крупнейшие советские и партийные форумы. А Сталин с каждым месяцем придавал все больше весу своей роли генерального секретаря ЦК и превратился в признанного лидера «партийной» ветви власти — не конституционной, но крайне важной для советской системы. Они оказались союзниками в борьбе с Троцким, а также с Каменевым и Зиновьевым (эти кампании проходили в разное время и под разными соусами). И самое главное, что два аппарата — рыковский и сталинский — в 1924–1926 годах не конкурировали, не воевали, спорные вопросы решали почти полюбовно. При этом два политика не стали друзьями, редко делили стол, нечасто проводили вместе часы отдыха и заглядывали друг к другу в гости. Хотя жили рядышком — в Кремле, который в те годы чем-то напоминал ильфопетровскую «Воронью слободку». Это был вовсе не музей под открытым небом, а квартал, в котором обитали и работали крупнейшие управленцы страны.

Советский премьер — должность, особенно в те, первые послереволюционные годы, необычная. Приравнивать его к зарубежным коллегам или к российским предшественникам нельзя. Имело значение, кто занимает этот пост, каким весом в партии он обладает. А система власти в СССР в первые годы сложилась крайне запутанная. С одной стороны — ЦК, секретариат высшего партийного органа и — как апофеоз — Политбюро. Генеральный секретарь как самый очевидный кандидат в лидеры. Его преимущество состояло в том, что партийной дисциплине должны были подчиняться все советские управленцы, и в то же время ЦК имел возможность дистанцироваться от перегибов и неудач и критиковать наркомов «извне».

Со временем этими собраниями все в большей степени стало дирижировать начальство. Но до 1928 года там шли настоящие споры. Значение таких крупных форумов снизилось только в предвоенные годы, когда страна стала больше напоминать крупное оборонное предприятие с четкой иерархией. После Победы «историческими» считались только партийные съезды, которые проводились сравнительно редко.

Рыков и Александр Ильин-Женевский играют в шахматы

Существовал еще овеянный революционными традициями Всероссийский центральный исполнительный комитет (ВЦИК). Это своеобразный парламент, который с 1919 года возглавлял Михаил Калинин. Считалось, что ВЦИК в калининские времена играл лишь декоративную роль, но не все так просто. ВЦИК избирался Всероссийским съездом Советов и считался главным законодательным органом. Он же избирал членов Совнаркома РСФСР. Президиум ВЦИК считался высшим законодательным, распорядительным и контролирующим органом власти РСФСР. В составе ВЦИК изначально действовали отделы, дублировавшие функции наркоматов. Правда, в 1921 году их упразднили. Но председатель Совнаркома был обязан либо поддерживать добрые отношения с Президиумом ВЦИК, либо иметь достаточно ресурсов для борьбы и конкуренции с ним. Лично Калинин — сильный подпольщик дореволюционных времен и оратор Гражданской войны — быть может, не мог стать ферзем в советских политических шахматах. Но от его аппарата можно было всякого ожидать. Иной раз невозможно было разобраться, кому подчиняется тот или иной орган исполнительной власти где-нибудь в глубинке. Многое зависело от энергии и инициативы работников Совнаркома, ВЦИК, ВСНХ.

Совнарком в этом соотношении центров силы занимал второе место — после ЦК. По хозяйственной части ведомство Рыкова лидировало и (палка о двух концах!) несло большую часть ответственности за экономику. Правительство хорошо знало директорский корпус, работало со специалистами — в том числе неблагонадежными. Хотя некоторые наркоматы (например, иностранных дел) по еще императорской традиции подчинялись напрямую… нет, не государю императору, но Политбюро. С сохранением высокого уровня свободы маневра в первые годы работы Чичерина.

Алексей Рыков [РГАКФД]

С 1920 до 1937 года действовал и Совет труда и обороны — высший орган власти, предназначенный для чрезвычайных условий. Рыков три года был заместителем Ленина, а потом четыре года возглавлял этот Совет, одержав победу в борьбе с прежним руководителем Каменевым.

Все годы правления Рыкова существовал и дублирующий орган исполнительной власти, к которому Алексей Иванович тоже имел прямое отношение, — ВСНХ. Рыков был первым председателем ВСНХ СССР. Его преемником стал Феликс Дзержинский — фигура влиятельная, с которым нередко приходилось спорить, но по отношению к «буржуазным специалистам» и вольностям НЭПа он нередко шел даже впереди Рыкова. Потом ВСНХ возглавлял Куйбышев, постоянно пытавшийся превратить его в альтернативное правительство. Для Совнаркома это была «конкурирующая фирма». Незадолго до отставки Рыкова с поста руководителя правительства ВСНХ возглавил Серго Орджоникидзе — бывший заместитель Алексея Ивановича, который, впрочем, считался «человеком Сталина» и критиковал правых, начиная с Рыкова, хотя и не был сторонником расправ над ними.

Только в 1932 году ВСНХ преобразовали в Наркомат тяжелой промышленности, а остальные ресурсы разбросали по другим наркоматам, включая рыковский — связи.

Добавим и фактор Троцкого, чей статус в то время легче всего объяснить формулой «лидер оппозиции». В 1925 году с должностей его выдавили, но сторонников у создателя Красной армии в партии было немало — и его приходилось опасаться руководителям всех ветвей власти. Доктрина «сверхиндустриализации», которую тогда выдвигал Троцкий, вызывала у Рыкова (как и у других «умеренных» и «правых») искреннюю ярость. Его не считали окончательно побежденным еще долго.

В двадцатые — рыковские — годы представительные партийные и советские форумы собирались на удивление часто. Партийные съезды и конференции, съезды Советов СССР и РСФСР (они проводились в разное время!), съезды Коминтерна… Добавим в этот список крестьянские форумы и съезды ВСНХ. Порой таким руководителям, как Рыков, Калинин и Сталин, приходилось сразу после закрытия одного съезда готовить речь для следующего. И это были вовсе не бюрократические сборища и не помпезные спектакли во славу власти, а настоящие совещания, обсуждения, которые помогали «вождям» изучать настроения общества, а в особенности — партии. Там всерьез обсуждались экономические вопросы — как правило, они превалировали на съездах и конференциях. Даже борьба с уклонами опиралась на разные концепции развития экономики. Рыков неизменно оставался одним из главных действующих лиц этих форумов, в которых можно увидеть попытку создания советской демократии с активной обратной связью между правительством и обществом — разумеется, в рамках однопартийной системы.

В то время в санаториях и домах отдыха, которые в СССР открывались повсюду, вошло в моду спортивное развлечение — перетягивание каната. Этим занимались и представители разных властных ведомств. Рыков, привыкая ко власти, тоже не брезговал этим видом спорта. Покровительствовал «своим» людям, спорил с потенциальными конкурентами. Но преувеличивать важность «придворных» интриг в советской системе не стоит. Стратегические вопросы зависели от соотношения сил в Политбюро и на партийных съездах. Вот там действительно разгорались ристалища. И Рыков, как председатель Совнаркома, до конца 1930 года оставался одним из главных действующих лиц на этих партийных форумах. Именно поэтому «История партии» в советские времена вполне справедливо считалась основной «общественной наукой», изучавшей послереволюционное время.

А народ приглядывался к вождям на трибуне Мавзолея — в рыковские времена еще деревянного. Алексей Иванович чаще всего стоял рядом со Сталиным — и это подчеркивало единство партии и правительства. Правда, Сталин предпочитал шинель, а Рыков — штатское темное пальто. Иногда он стоял рядом с Калининым, которого тоже формально считали главой государства. Калинин вполне мог оказаться союзником Рыкова в борьбе с «неистовыми ревнителями» коллективизации. Он не был радикалом в крестьянском вопросе, да и репутация «народного заступника» заставляла его маневрировать. Его считали сочувствующим «правой оппозиции», по крайней мере — колеблющимся. Карлу Радеку — известному острослову — приписывали шутку: у нас в Политбюро один ошибала (Бухарин), два зашибалы (Рыков и Калинин) и один вышибала (Сталин). Впрочем, Радеку тогда приписывали львиную долю политического юмора, нередко — по инерции.

Разумеется, процессы начала 1930-х, переросшие в Большой террор, порядочно напугали Калинина, он отдалился от многих бывших соратников, которые теперь могли скомпрометировать. Но это будет позже.