Через смерть

– Это все? – спросил у входа, наверно, дежурный офицер.

– Все господин лейтенант.

– Хорошо. А то целый день с ними возимся. Нет бы, выбрать полсотни человек и в сарае запереть, а потом кинуть клич, что если такой-то, такой-то не сдастся, повесим всех. Так, нет, в благородных играем.

Невольно у меня сжались кулаки, а во рту появился солоноватый привкус крови от прокушенной губы. Неужели правы учёные-мыслители, что история развивается по единым законам?! Неужели и им предстоит пережить ещё столько страданий и невзгод, пока, наконец, цивилизация не достигнет такого уровня, что применение оружия станет гибелью для целой планеты?! Разве только страх перед неотвратимой гибелью останавливает от необдуманных шагов?! Сколько же вопросов накопилось к выбросившему меня на эту планету Мегису!!!

Непроизвольно шагнул ближе к предлагавшему геноцид мирного населения лейтенанту…

– Что за шум? – из кабинета вышел офицер, а я замер усмиряя свой гнев. Прочитанные произведения очевидцев, рассказанные старшим поколением воспоминая о Великой Отечественной войне, растревожили ту боль, с которой я впервые смотрел фильм «Иди и смотри», когда читал произведения Василя Быкова, и только вмешательство офицера остановило меня от необдуманного поступка.

– Господин капитан. Как приказывали, доставили всех, кто был! – отрапортовал лейтенант.

– Заводите по одному.

Из открытой двери послышалось:

– Ведите всех сразу! – узнал уставший, но до боли знакомый голос лейб-лейтенанта.

– Шапки долой и заходите! – приказали на канторийском.

В просторном, хорошо освещённом помещении находились трое: лейб-лейтенант Ехонс, капитан и офицер в чине полковника сидел в дальнем углу за столом. Нас ввели под усиленной охраной и остановили возле пустующей стены. Ехонс поднялся с кресла. Я заметил, что он очень сильно устал. Лицо осунулось, мешки под глазами, потухший взгляд.

«Может ещё не узнает!» – мелькнула крамольная мысль. Я стоял последний в ряду и, потупив взгляд, смотрел в пол.

Ехонс подошёл к первому. Стоял не долго, потом перешёл к следующему, потом к другому… очередь дошла до меня. Я затаил дыхание, сжал плотно зубы, и ждал.

– Ну, что господин лейб-лейтенант? Я оказался прав или будете продолжать спорить с кадровым военным? – произнёс полковник.

– Это ещё не все.

– Все, господин лейб-лейтенант. Больше никого нет, – ответил старший конвоя.

– Перекрыли выезды? Проверили каждый дом?

– Так точно, господин лейб-лейтенант. Все, кто более-менее подходил под данные вами описания, здесь. Выходы из города полностью перекрыли, никто не выходил. Разъезды возвращали всех, кого смогли догнать. Каждый дом, каждый закоулок проверен и не по одному разу. Усиленные дозоры патрулируют весь город на расстоянии видимости друг друга.

– Вторые сутки весь гарнизон на ногах, господин лейб-лейтенант. Вы объяснитесь? – напирал полковник.

– Надо проверить ещё раз все дома! Я знаю точно, что он не ускользнул из города и находится здесь, где-то рядом! Проверили постоялый двор, где он остановился? Всех людей, с кем он контактировал, нашли?

– Так точно, – отрапортовал офицер, – ваше приказание в точности выполнено. Никто его не видел больше суток, куда делся, неизвестно. И никто не говорил, что он офицер, думали, что…

– Знаю, что они думали!

– Лейтенант! Ваш план не сработал. Теперь давайте я займусь его поисками, и поверьте, если он находится в городе, то я его найду, – настойчиво говорил полковник. Как понял, сложившаяся ситуация ему не нравилась. Оторвать от выполнения своих задач весь расквартированный в городе гарнизон для поимки неизвестного офицера выглядела для него излишней тратой сил и средств. – Думаю, для начала хватит тех двадцати шести человек, кто с ним контактировал или хоть как-то мог пересекаться. Они как раз находятся у нас, и никакого труда не составит объявить об их казни. Например, завтра в полдень, если, конечно этот ваш «противник чести» в городе, то он сдастся. Не захочет же он узнать, что стал причиной смерти стольких человек…

Внимательно слушал, и у меня возникло подозрение о разыгранном спектакле, но одного взгляда на уставшего, потерявшего уверенность в себе лейтенанта хватило понять, что он колеблется, а не играет отведённую ему роль.

– Отпустите вех, кого задержали. Я — Валео Мирони, лейб-лейтенант гвардии его Императорского Величества Страниса Первого, – делая шаг вперёд, произнёс на сенарском наречии.