Через смерть

Глава 14

Закат вступал в свои права. Принесённые осветительные лампы давали достаточно света, чтобы рассмотреть лица собравшихся на пляже людей. А собралось не много ни мало более трёх десятков человек, в большинстве своём — офицеры. Кто с перевязанной рукой, кто приковылял с костылём посмотреть на единственное, кроме приятных оздоровительных процедур развлечение в санатории — дуэль.

Собравшиеся тихо шептались, выдвигая версию о причине столь кардинального разрешения конфликта. Кто-то говорил об оскорбившем полковника, только что прибывшем с фронта дерзком лейтенанте. Кто-то яростно доказывал, тихо шепча: «Всему виной женщина — медработник третьего ранга Суата! Она разбила сердце двум офицерам». Кто-то хмуро стоял и молчал, внимательно наблюдая за приготовлениями.

Я следил за разворачивающейся картиной и меня била дрожь. Не от страха, а от злости. Неужели ума не хватает понять, что смерть кого-либо из нас будет на руку только врагу?!

От переполнявших чувств, на вопрос: «Кто будет моим секундантом?», выкрикнул в толпу:

– Есть желающий стать секундантом? – и к моему удивлению, желающий нашёлся.

Из-за спин вышел немолодой офицер в чине капитана. Слишком пожилой для такого звания, но не это меня смутило. На форме явственно выделялись знаки принадлежности к личной гвардии Его Величества.

– Благодарю, – с кивком головы, произнёс подошедшему офицеру.

– Капитан лейб-гвардии Эльмир Лу́нсин, к вашим услугам, – представился офицер и, обращаясь к полковнику и его секунданту, продолжил, – прошу ввести меня в курс о причине дуэли. Это оскорбление светлого имени Императора, чести офицера или…

– Нет, – перебил полковник. При виде Императорского гвардейца он явно занервничал, но быстро взял в себя в руки и продолжил резким, хорошо поставленным командным голосом, – задета моя честь, как офицера. Лейтенант позволил себе меня ударить…

– Тогда, – перебил капитан, – здесь не дуэль, а офицерский суд. Вы, полковник, как потерпевшая сторона, имеете полное право обратиться к генералу фельд-медицинской службы с требованием созвать офицерский суд чести и в ходе разбирательства изложить свои претензии. Кодекс не предусматривает…

– Знаю, что предусматривает Кодекс! – резко бросил полковник, – задета моя честь, как дворянина, а не офицера. И я требую проведения дуэли по положению восемнадцать пункт шесть параграф восемь.

Повисла тишина. К большому своему сожалению я так и не удосужился изучить дуэльный Кодекс, как-то всё не до этого было.

– Лейтенант, мы до сих пор не знаем вашего имени. Извольте представиться из чьей вы семьи, – наступившую тишину нарушил секундант полковника.

– Лейтенант гвардии Его Величества Страниса Первого — Валео Мирони.

– Ещё и не дворянин! – сквозь зубы сплюнул полковник.

– Не дворянин, но я — офицер, а вы… — начал закипать, но меня остановили.

– Лейтенант, вы подтверждаете, что идёт речь о чести не офицера, а дворянина?

На секунду замешкался, в то время как полковник пристально буравил меня взглядом. Его скулы ходили, а глаза уставились на меня, и будь на то его желание, прожгли б дыру в груди. Сказать правду? Что задета честь ни дворянина, ни офицера, а царственной особы? Это прекратит то безумие, что творится вокруг и сразу переведёт конфликт в другое русло. Чем грозит офицеру, подданному Империи, оскорбление Императора и членов его семьи я не знал, но с очень большой долей вероятности осмелился предположить, что ничего хорошего полковнику не светит. Минимум разжалуют и отправят куда-нибудь третьим помощником младшего конюха в дальний гарнизон, далеко-далеко на север, подальше от обжитых мест.

– Подтверждаю, – ответил, смотря в глаза полковнику. Тот едва заметно кивнул, благодаря. Неужели он думает, что удастся утаить причину конфликта? Вероятней всего, да, и всего-то необходимо меня убить.

Откуда-то доставили рапиры. Секунданты отошли осматривать оружие и обсуждать детали поединка, а я остался стоять в одиночестве. Обступившая нас толпа разошлась, освободив пространство диаметром метров двадцать.

«Опять ты вляпался, Валентин!» – думал, смотря на ночное небо. Звёзды образовывали причудливый, незнакомый ковёр светящихся огоньков, будоража воображение, заставляя пристальней всматриваться, ища знакомые фигуры.

– Поздравляю, лейтенант. Полковник отказался от приоритета по праву рождения, – вернул в реальность мой секундант, – держи. Рапира боевая, не дуэльная. Она тяжелее. Привыкни к ней.

Взял в руки оружие — тяжёлое, не помашешь. И длинное — больше метра, и как с ней управляться? Перехватил оружие, осматривая. Так, четырёхгранный клинок исключает рубящие удары. Только колющий урон. Эфес надёжно защищает руку. Понятно. Рукоять для меня слишком тонкая. Хват неудобный. Нужно обмотать её чем-то или попросить перчатку.

– Господин капитан, где можно найти перчатку?

– Мы не в строю. Обращайся ко мне: «секундант». Вот, возьми пару моих. С дуру ума вышел погулять перед сном при полном параде, – ухмыльнулся капитан и своим добродушием, невзначай, подбодрил меня.

Натянул перчатки и вновь взялся за оружие, припоминая то немногое, что известно о фехтовании. Я не любитель этой дисциплины, но смотрел выступления спортсменов и сейчас в памяти воспроизводил их действия, но они мне категорически не нравились. Двигаться только вперёд-назад по траектории предполагаемой атаки, как будто нарочно ожидая выпада противника…

«М-да. Известная техника мне не поможет, да и не владею я ей. Нет наработанной моторики, доведённых до автоматизма приёмов и финтов. Вот если бы на кулаках…».

– Дуэлянты, подойдите! – возвестил секундант полковника. Мой секундант стоял рядом с ним и подал мне знак повиноваться. – Согласно Кодексу, повторяю правила поединка. По требованию потерпевшей стороны, дуэль проводится без ограничения по времени до смерти одного из дуэлянтов. По доброй воле энца Вантерса Бованиссо, последний отказался от приоритета по праву рождения, но оставил за собой право при ранении остановить поединок, перенеся его на другое время.

Секундант продолжал говорить, а я открыл рот от удивления. Вот, оказывается, какие привилегии у дворянина. Зря, ох, зря за столько времени так и не удосужился изучить хотя бы дуэльный Кодекс и хоть немного поупражняться с незнакомым мне оружием. Но кто ж мог подумать, что мне это пригодится?!

– Разошлись. Ожидаем команды.

Секунданты остались стоять в центре импровизированного круга, а я и мой противник разошлись по разные стороны. Я сжал рукоять рапиры и, разминая кисть, сделал несколько движений. Выглядело это коряво. Послышались тихие смешки, но я не обращал на них внимания, сосредоточившись на предстоящей схватке.

Вам когда-нибудь приходилось играть роль агнца на заклании? Нет? А я чувствовал, что утекают мои последние секунды жизни. Выстоять, пусть и против немолодого, но опытного бойца с незнакомым оружием — невозможно. Только в фильмах впервые взявший в руки меч крушит врага направо и налево. Или, не имеющий представления об огнестрельном оружии, забирает с убитого снайперскую винтовку и прицельным огнём уничтожает взвод противников.

– Дуэль!!! – одновременно возвестили секунданты. Я двойным хватом перехватил рапиру. Ну, не знал, куда деть вторую руку, и побежал к противнику. Он не стоял, а мастерски, приставным шагом двигался навстречу. Увидав меня, несущегося, размахивающего рапирой, словно кочергой, он отскочил с траектории моего движения и ловко увернулся от размашистого, описавшего полукруг удара. Пришлось сменить траекторию и, не давая ни секунды времени на контратаку, то с плеча сверху вниз, целясь в голову, то описывая полукруг, целясь в грудь, махать крепко сжимаемым оружием.

В моих руках рапира была больше похожа на дубину, которой я именно махал, а не колол. Ведь узкий, заострённый клинок рапиры не предназначен для нанесения рубящего урона. Но об этом я не думал. Разогнанное с ускорением тяжёлое оружие, с почти тупым, четырёхгранным лезвием с силой опустившись на человеческое тело, нанесёт славные раны. Попробуйте, ударьте по плечу, туловищу, не говорю по голове, металлическим прутом. Боль, шок, отсушённая, если не переломанная рука — это минимальные травмы, которые можно получить. И я наступал, заставляя противника пятиться, изворачиваться, принимать на оружие, блокировать мои удары.

Воцарившуюся тишину нарушал только лязг металла об металл. Противник умело отражал мои удары, но с момента начала дуэли он не провёл ни одного контр выпада, и это меня радовало, но я понимал, что так долго продолжаться не может. Скоро устану махать рапирой, словно дубиной, и тогда наступит его время.

Звон, словно от удара молота по наковальне, и удивлённый противник застывает в незавершённом движении. Заношу для очередного удара своё оружие, как раздаётся возглас моего секунданта:

– Стоп!!! Прекратить дуэль!

Оборачиваюсь. К нам спешат секунданты, а противник, косясь на свою рапиру, вытирает пот со лба.

– Полковник, позвольте осмотреть ваше оружие, – первым заговорил мой секундант. Я стоял, тяжело дыша, стараясь провентилировать лёгкие. Эта передышка нам обоим пойдёт на пользу, но теперь преимущество будет на стороне противника. Первый шок от дикой, непривычной атаки прошёл. Он знает мою тактику, а сил продолжать в таком яростном темпе у меня осталось мало. Ещё пара минут и придётся перейти в глухую оборону. Но как, не владея даже основами фехтования, защититься от едва заметного колющего удара я не знал. На ум приходило только одно — кружиться и бегать, бегать и кружиться вокруг своего оппонента.

– Господин секундант, вы подтверждаете повреждение оружия вашего подопечного? – продолжил говорить капитан, обращаясь к секунданту полковника, движением головы, указывая на слом клинка рапиры.

Я присмотрелся. И вправду, ближе к концу клинка явственно имелся излом. Ещё чуть-чуть и рапира сломается, укоротившись примерно на треть.

– Подтверждаю. Предлагаю заменить оружие, – нехотя согласился второй секундант. Полковник и я стояли молча, так как после начала дуэли разговоры между дуэлянтами, по неписаному правилу, запрещены. Даже я об этом знал.

– Не согласен. Замена оружия не предусмотрена, – победно произнёс капитан, – согласно параграфу сорок четыре пункт восемь: «в случае безвозвратной утраты или повреждения оружия вызвавшего на дуэль, поединок считается завершённым».

– Что-о? – не выдержал полковник.

– Согласно дуэльному Кодексу поединок закончен, – спокойно повторил капитан, – если бы сломалось оружие вашего оппонента, то он считался бы проигравшим и тогда…

– Закончен?! – не унимался полковник, – этот неотёсанный деревенщина махал благородным оружием, словно палкой и…

– Валео Мирони, – прервал распалявшегося полковника, капитан, – при мне прозвучало оскорбление в ваш адрес. Вы можете требовать от обозвавшего вас «неотёсанным» извинений или вызвать на дуэль.

– Требую извинений, – быстро сориентировался, надеясь, что полковнику хватит ума прекратить этот балаган.

– Извинений? Ты… — кинулся на меня полковник, но его остановили секунданты.