Через смерть

Глава 9

Третий час скрываюсь в полуразрушенном при пожаре доме и с надеждой ожидаю наступления вечера. Пройти и пару кварталов по городу оказалось трудно выполнимой задачей. Наводнившие улицу патрули останавливали всех мирных жителей. Кто значительно старше или моложе примерно моего возраста — отпускали, но всех остальных, под конвоем, препровождали в неизвестном мне направлении. Мне удалось незаметно ускользнуть от нескольких патрулей и проулками пробраться на противоположную окраину города, но дальше удача покинула меня. Из укрытия замечал, что сенарцы методично, дом за домом, обходят каждое строение, и всех более-менее похожих на меня, уводят. Ловушка, в которую я себя загнал, захлопнулась.

Никогда б не подумал, что можно так великолепно организовать поисковую операцию. Тем временем, кольцо возле моего укрытия сжималось и надежда, что вечером сенарцы прекратят поиски, не оправдалась. Они с не меньшим рвением продолжали обыскивать дома.

– Есть кто? Выходи! Или стрелять буду!!! – услышал за спиной сенарскую речь и притаился, упав в небольшую яму. – Факел сюда! Я вроде что-то слышал.

– Выслужиться хочешь? Тут никого. Дом сгорел, заброшен, – ответил другой голос.

– Не выслужиться, а не быть затоптанным, – не согласился первый, – разве забыл, что командир обещал? Если упустим этого канторийца, всем несдобровать. Не только головы офицеров полетят, но и то подразделение, что его упустит, под копыта конницы положат.

– Да-а… Что-то совсем лютуют эти господа. На моей памяти такая воинская казнь в последний раз применялась лет пять назад. От знакомых слышал, а они от других знакомых.

– Факел где, спрашиваю?!

– Сейчас! – ответил третий голос, а я сильнее вжался в землю.

– Смотри, натоптано тут и следы свежие! Позови ещё людей. Не нравится мне, что-то слишком много следов.

– А он хоть один? А-то так и не понял. Только наш взвод к площади отправил человек десять. Когда сопровождал задержанного, так на площади места свободного не было. Столько народа согнали.

– Вроде один. Но вероятно не нашли ещё его. Какой-то лейб-лейтенант лично с каждым беседует. Никому не доверяет.

– Лейтенант? Я думал это приказ полковника.

– Этот лейтенант непростой! Я видел, как он приехал. Как раз на посту стоял возле дома, где разместились высшие офицеры, так полковник лично выбежал его встречать, даже тулуп забыл надеть.

– Смотри, труп что ли?

– Где? Подсвети!

– Да, вот. Лежит вроде кто. Уже и снегом немного припорошило.

«Заметили!» – через раз дышал, боясь пошевелиться. Слишком тщательно они осматривали полуразрушенное здание.

– Ткни его штыком. Хотя нет. Смотри, одежда хорошая. Можно забрать и продать кому потом. Видно, местный купец какой. Шёл по своим делам и на разбойников нарвался.

– Так, всех разбойников сразу повесили.

– Наверно не всех. Проверь, говорю, может ещё живой. Только одежду не испорть. Пригодится.

– Так куда мы с ней?!

– Здесь спрячем. Потом, как будет возможность, вернёмся и продадим. И карманы проверить надо. Не думаю, что всё с него забрали, может, что и нам осталось.

Расслабился. Затаил дыхание, позволяя своё тело неаккуратно переворачивать с живота на спину. Несколько раз меня с силой ткнули, хорошо, что не штыком. Стерпел. Напасть на них — положение невыгодное. Если только удастся испугать и подняться на ноги, но их точно не меньше двоих склонилось надомною, а сколько ещё ходит вокруг?

– Не пойму. Лицо розовое. Даже не побелело совсем, а не дышит.

– Шубу с него снимай! – шёпотом проговорил один из них.

Глаза закрыты. Мышцы тела, лица — расслаблены. Едва дышу, делая медленный неглубокий вдох и такой же медленный неглубокий выдох.

– Надо капралу доложить, что труп нашли. Может это именно тот, кого ищем? По возрасту, вроде подходит.

– Ты посмотри, какой рыжий! – неосторожно срывая с меня шапку, прошептал другой. Я едва не закричал от боли, что вместе с шапкой, этот увалень, захватил приличный клок волос. Слезинки брызнули из глаз, но в темноте, надеялся, что не заметят. – Ты таких вида́л?

– Впервые вижу!

– Тот, кого ищем по описанию на вид лет двадцать пять — двадцать семь. Высокий, кстати, да. Это подходит. Худощавого телосложения. Ну, не скажу, что полный, но и худосочнее вида́ли. Короткая борода и тёмные волосы. Хорошо говорит по-сенарски.

– Наизусть выучил? – хмыкнул кто-то из них.

– Никогда на память не жаловался. Но, капралу надо доложить, что нашли. Только сначала давай шубу спрячем и карманы проверим.

– Что возитесь? Команда не всем разве подана?! – послышалось в отдалении.

– Капрал идёт… Господин капрал, не слышали команду! И мы, тут тело нашли! Проверяли, жив или нет.

– И что? Проверили? – голос приближался.

– Так точно! Молодой мужчина, может купец или сын купца. Скорее всего, убили. При нём ничего не обнаружено.

– А шубу, зачем сняли?

– Так проверяли, жив или нет.

– Что-то не вижу ран на теле. Сейчас проверим, жив или нет. Факел, ближе! Штык!

Искушать судьбу не стал. Из одного моих любимых произведений, прочитанных в детстве — «Граф Монте Кристо» знал, как проверяли в старину мёртв человек или нет. Понятно, что никаких навороченных аппаратов не было, и предполагаемому покойнику прижигали раскалённым металлом пятки. Вытерпеть такую боль я б не смог. Да и калекой становиться не хотел. И я, активно жестикулируя руками, словно отбивался от кого, закричал:

– А-а-а!!! Сволочи! Отпустите! Нет у меня ничего! Всё перед отъездом отец с собой забрал!

Выпавший из рук одного из солдат факел чуть не обжог меня, а уставленный в живот мушкет заставил замолчать.

– Ты кто? – первым пришёл в себя капрал. Понял это по знакам различия на форме. Надо отдать должное, те двое, что меня бесцеремонно раздевали, быстро среагировали: чуть отскочили, выставили вперёд мушкеты, но не выстрелили. Отвечать на поставленный вопрос я не собирался, а бормотал неразборчиво первое пришедшее на память стихотворение и главное по-русски.

– Ты кто? Отвечай! – глупый вопрос, заданный человеку, который не знает языка.

– Господин капрал, он наверно головой ударился. Был без сознания и вот — очнулся.

– Забирайте его и ведите на площадь! Шубу отдайте, а то ещё замёрзнет по дороге! Пусть офицеры разбираются, кто он таков, а с вами я потом поговорю! – разрядил накалившуюся обстановку капрал.

Уже стемнело, но патрулей на улицах не убавилось. Провожатые шли сзади и о чём-то тихо разговаривали. Изредка до меня долетали обрывки фраз, из которых сделал вывод, что провожатые жалеют, что не вовремя пришёл капрал и застал их за неприглядным занятием, и одновременно они благодарили судьбу, что всё обошлось.

Расхлябанность и невнимательность провожатых меня склоняла к побегу, но куда бежать? Вокруг туда-сюда снуют конные разъезды, и мало этого, ещё пешие солдаты численностью до десяти человек неоднократно встречались по пути.

Обложили знатно. Не успокоятся, пока не перевернут город с ног на голову, пока не проверят каждый дом, каждый закуток, каждую сточную канаву. Думал, как сбегу, доберусь до сапожной мастерской, а там уже меня спрячут, и пережду, пока не утихнет. Убежать проблем не составит: резко остановиться, развернуться, ударить одного, сбить с ног второго, но тихо это сделать не получится, а от погони мне деваться некуда. Тогда точно за меня возьмутся всерьёз. Сейчас, мой изменённый внешний вид давал хоть призрачную, но возможность после проверки оказаться на свободе. Всё-таки этот Ехонс не железный. Каждого пропускать через себя это сколько времени надо? Надеялся, что у него есть помощники и предварительно просматривают по описанию они, и только потом, если есть сомнение, отправляют к лейб-лейтенанту.

Центральная площадь, где в мирное время проводились ярмарки, полна людей. По периметру отцепление из солдат. В центре, разбившиеся на маленькие группы по три-пять человек возле разведённых костров, местные жители. По примерным подсчётам человек сорок всё ещё находились в плену.

Пробившись через толпу причитающих женщин, наша процессия подошла к сидевшему за столом офицеру:

– Какое подразделение? Где задержан? – растирая замёрзшие пальцы, спросил офицер.

«И учёт наладили! Всё и всех записывают!» – обратил внимание, что небольшая тетрадка была уже почти полностью исписана, и в очередной раз отметил высокую организацию поисковой операции.

– Второй взвод третьей роты восьмого батальона. Задержан в северо-западном районе. Лежал без сознания в полуразрушенном от пожара здании. Возраст подходит под описание, – доложил пожилой солдат.

– Как тебя зовут? – на ломанном канторийском, обратился ко мне офицер.

– Ва́лис из рода Томлисов. Прибыл в город вместе с отцом и братом для закупки товара… — говорил очень быстро, чтобы плохо знающий язык офицер меньше понял из моего рассказа.

– Стоп! – остановил мою речь офицер, – имя?

– Валис.

– Местный? Где живёшь, кто родственники?

– Прибыл с отцом за товаром из…

– Ясно. Заводите его.

«Не прокатило», – думал о неудачной попытке ввести в заблуждение офицера, подходя к группе стоявших у костра людей. Держаться обособленно — это привлекать к себе внимание, тем более, ночью похолодало и после долгого лежания на снегу, хотел согреться.

– Добра! – поприветствовал стоявших у костра. Их было двое. Примерно одного возраста со мной и чем-то друг на друга похожи.

– И тебе добра! Откуда привели?

– На северо-западе поймали.

– Уехать хотел? Сам-то откуда?

– Издалека. С отцом приехал, – озвучил придуманную легенду. Надо было привыкнуть говорить её без запинки, не сильно погружаясь в детали.

– Я Сано́, это Лю́нас. Мы тут с полудня мёрзнем.

– Тоже приезжие?

– Как догадался?! – хмыкнул Сано, – тут все приезжие, все не местные остались. Но тебе повезло, как отец узнает, прибежит. Мы-то тут с Люнасом одни были. За нас никто поручиться не может, ну или залог внести. Пусть и большой, говорят, две лиры за человека просят… У тебя поесть ничего нет?

– Нет. Не думал, что так получится, а что вообще случилось? Почему нас здесь держат?

Из всего рассказа братьев, а они, как и сразу подметил, оказались братьями погодками, понял, что дело плохо. Всех, за кого никто не может поручиться или внести денежный залог, ждёт беседа с каким-то строгим офицером. Из тех, кого уводили к нему, никто не возвращался и больше никто не видел. Я-то догадался, с кем предстоит встреча и меня это обстоятельство не обрадовало.

Всё это время по одному забирали конвоиры и уводили. Старался не попадаться им на пути, намереваясь как можно дольше пробыть на площади. Расчёт был прост. Ехонс устанет, и не так внимательно будет всматриваться в черты лица, а уж о том, чтобы измазать своё лицо сажей я позаботился: неосторожно ухватился за потухшую головешку и растёр лицо руками. Братья хохотали, сравнивая меня с каким-то страшилой, а я в ответ только улыбался и настойчиво размазывал золу по лицу.

Наступила глубокая ночь, а нас осталось ещё восемь человек. Подумал, что проверку отложат до утра, но усиленный конвой забрал нас всех и отвёл к зданию со штандартами. Пока шли, глазами искал среди редких прохожих знакомые лица, но мешала темнота.