Осколки легенд. Том 2

– «Двадцатка», – стоя шагах в тридцати от корабля, борта которого заросли каким-то местным вьюнком, а шесть массивных «ног»-колонн ушли глубоко в землю, сказал Жора. – У них тогда номера были, не названия. Последний порт приписки Геката, шестая планета в системе звезды Лейтена, капитан Дмитрий Снегов, тот, который первым добрался до Великой Стены Слоуна. Вот, значит, где он на последнюю стоянку встал.

– А ведь искали его на нити Персея-Пегаса, – заметил Коноплев. – Я помню, читал. Про эту дыру в той книге даже не упоминалось.

– Случайность, – предположил Антон. – Шел мимо неизвестной планеты, решил заглянуть, проверить, что тут и как, ну а дальше… Кто знает, что случилось? И сигнал не подашь по известным причинам.

– Тем более с их антикварными рациями, – добавил Жора. – Н-да.

– Может, не будем терять времени? – предложил доктор, глянув на небо, которое своим цветом все сильнее напоминало желток в яичнице-глазунье. – Тем более что, похоже, дождь начинается.

Причина, по которой команда «Двадцатки» не смогла покинуть планету АБ-190573-С, выяснилась быстро – ряд поломок, явно случившихся при посадке, плюс проблемы с топливным резервуаром. Не такие, как у катера, но для кораблей того времени серьезные, которые сами космонавты, без специально обученных людей, исправить не смогли бы. Потому остался здесь навсегда и экипаж, и его капитан, по старой традиции покинувший судно последним. Его останки космонавты обнаружили в кают-компании, рядом с аккуратно заполненным бортовым журналом. И тогда, и сейчас данный документ заполнялся по старинке, вручную, этот обычай был сохранен в память о тех дальних временах, когда люди только-только начали открывать для себя Землю.

Новые технологии, универсальные ремонтные комплекты, запасы раритетов, которые штурман, оказывается, контрабандой захватил с «Добровольского» с собой, а также помощь Палыча, которого Коноплев с помощью умелых рук и такой-то матери смог подключить к бортовой системе, выручили новое поколение покорителей космоса там, где, увы, некогда спасовали ветераны. Были еще изрядные опасения насчет того, примет ли топливная система новые кристаллические смеси, те, что входили в аварийный набор, легкие, но очень эффективные, но и тут все обошлось.

И все равно у всех нутро ходило ходуном до самого того момента, когда «Двадцатка», пробив страшную и свирепую атмосферу АБ-190573-С, не вышла на ее орбиту и Жора, выдохнув, не заверил всех, что связь есть.

– Вы видели, видели! – махал руками наконец-то потерявший свою вечную невозмутимость доктор. – Когда взлетали? Какой там шел фронт! Там все желтое было! Это – ветер! Тот самый! Который всё сносит на своем пути!

– Корабль простоял столько лет, значит, не всё, – резонно заметил Рик.

– Мне другое интересно, – пригладил волосы Эдгар. – Капитан, почему вы были так уверены в том, что именно на этом корабле нам удастся покинуть планету? Еще там, на площадке, возле катера?

– Были же другие пять кораблей, и два из них находились куда ближе, чем «Двадцатка», индийский и немецкий. Нам Коноплев рассказал, – добавил Антон. – Да, все получилось, но хочется понять.

– Все просто, – повернулся к нему капитан. – Это вопрос доверия.

– Доверия к кому? – спросил Антон. – Или чему?

– Что означает данный знак? – ткнул капитан пальцем в букву Z, которая красовалась на коробке – обиталище координатора, обретшего на корабле-ветеране новый дом.

– Заслон, – в один голос ответили Эдгар и Рик, причем последний добавил: – Это всем известно. Именно они делают разумные системы, которые стоят на всех кораблях дальней разведки. Да и не только их, там много чего «заслоновского» стоит.

– Правильно, – кивнул капитан. – А теперь гляньте наверх. Вон видите шильдик? И вон. И вон там. И вот здесь, у меня, на панели управления тоже.

И правда, почти каждый из механизмов или приборов, будь то регулятор потоков, гидролизатор или рация, был снабжен медной пластинкой, на которой виднелся какой-то текст.

– Вот тебе и ответ, – пояснил капитан. – Что там написано?

– Большими буквами сверху – ЗАСЛОН, – вытянувшись в струну и потерев потемневшую от времени медяшку, сказал Рик. – И мелкими, полукругом: «За качество отвечаем!»

– Все так и есть, – улыбнулся капитан и повернулся к огромному смотровому стеклу, за которым мерцали миллионы звезд. – Говорю же – вопрос доверия. Я знал, кто тогда делал корабли и как делал. Выходит, зачем нам какие-то другие, чужие, если есть этот? Если есть наш. Штурман, курс на планету Леда! И прибавьте скорости!

А это вообще самый первый рассказ, который я написал, случилось это в далеком уже 2013 году. Сейчас мне отлично видно, насколько он беспомощен в литературном смысле, причем настолько, что я даже изначально не хотел включать его в данный сборник. Но потом подумал, подумал и решил – пусть будет. Нет ничего глупее, чем стыдиться своего труда, даже если сейчас он выглядит неказисто. Потому я даже менять в нем ничего не стал. Пусть все остается так, как было…