Арка в скале

* * *

Николай Сомов, как грамотный военный специалист, хорошо знал, что действовать в бою надлежит быстро, решительно, безжалостно, но при этом хитро и расчетливо. И лишь при разумном сочетании всех этих способов можно победить. Вжившись в управление каменным великаном, Сомов, в отличие от Димы Матвеева, отнюдь не рассматривал происходящее, как компьютерную игру, а сразу почувствовал себя в бронированной машине, поняв, какая уникальная боевая мощь досталась ему в управление.

Потенциал трансформации каменных структур оказался почти безграничным. Причем, осуществлялись трансформации всего лишь силой мысли. Необычную боевую машину из Живого Камня можно было переделывать буквально на ходу, лепить из нее то, что нужно, как из пластилина. И это позволяло оснащать каменного великана различными боевыми системами. Главное, что требовалось — это четкая концентрация мыслей оператора на необходимых деталях.

Первым делом, вспомнив массу военно-технических подробностей, Сомов оснастил своего великана простенькой радиолокационной станцией. А как только РЛС засекла вражеские самолеты, и на горизонте появились немецкие пикирующие бомбардировщики, Сомов дал команду пехотинцам укрыться в туннеле, а сам приготовился к отражению воздушной атаки. Он мысленно сформировал для своего великана автоматическую систему управления огнем с компьютерным баллистическим вычислителем, которая самостоятельно направляла бы стволы зенитной установки, выбирая нужное упреждение в зависимости от скорости и маршрута полета воздушной цели, стоило лишь захватить ее глазом-прицелом.

Когда налетели «лаптежники» с черными крестами на крыльях, включив сирены для устрашения и пикируя прямо на головы великанам, именно огонь зенитки Сомова точно поражал воздушные цели. Огонь остальных операторов каменных монстров оказался, по большей части, заградительным. И лишь великан подполковника стрелял по пикировщикам четко на поражение. Впрочем, все вместе они кое-как отбились от налета. Десять стволов автоматических зенитных пушек обеспечили приемлемую защиту против девяти «лаптежников». Немецкие пилоты, конечно, такого отпора от каменных великанов никак не ожидали.

Пять поршневых самолетов люфтваффе сразу потеряли. А еще два из четырех оставшихся улетали в закат с дымными хвостами, получив повреждения. Правда, один из великанов, управляемый Петром Мальцевым, тоже пострадал. Две бомбы попали в него. Одна ударила в спину, выбив огромный кусок камня в районе левой лопатки, а вторая угодила в левую руку, оторвав ее до локтевого сгиба. Упав на землю, многотонная рука великана рассыпалась на несколько самых обыкновенных валунов, мимо которых пройдешь и не подумаешь, что когда-то они могли составлять руку самого настоящего каменного чудовища.

Впрочем, Мальцев, который, как и все операторы боевых машин, находился в безопасности центра дистанционного управления, сообщал по внутренней связи, осуществляющейся между операторами великанов на уровне мысленного общения, что никакой боли в момент попадания бомб даже не почувствовал. Лишь появился индикатор ущерба, который показывал, что боевые возможности его великана сократились на двадцать процентов. Но, Мальцев собирался продолжать бой. Правая рука великана с зениткой продолжала исправно действовать, ноги ходили, а отсутствие половины левой руки и выщерблина на спине от попадания бомб, мешали не сильно.

Быстро проанализировав действия великанов против немецкой авиации, Сомов тут же отметил про себя, что огневую мощь каменных боевых машин надо обязательно усиливать. Но, этим он займется потом. А в этот момент нужно было воспользоваться тем, что вражеский налет удалось отбить. Время для атаки казалось вполне подходящим. Подполковник дал команду, и великаны построились в боевой порядок. Они двинулись по дороге в сторону лагеря для военнопленных, а следом за ними, выйдя из арки перехода, рассредоточившись по обочинам, пошли пехотинцы майора Васильева.

Осенний закат был ясным, но холодным. Солнце, садящееся за линию деревьев, торчащих на горизонте, совсем не грело. Ветер гулял над карельскими скалами, налетая шквалистыми порывами. Великаны шли друг за другом в одну шеренгу. И их огромные плоские головы покачивались над кронами деревьев. Лес шумел от ветра, а земля не просто дрожала, а буквально ходила ходуном под многотонной поступью каменных монстров. Сомов смотрел сквозь датчики своей боевой машины, идущей впереди, выбирая направление для атаки. Прямо на ходу он сравнивал то, что видел великан, с той картинкой, которая поступала с видеокамеры небольшого беспилотника, который уже достаточно давно производил съемку, пролетая над немецкими и финскими позициями, расположенными вокруг концентрационного лагеря.

Каменные исполины продвигались довольно быстро и слаженно, делая не менее двадцати километров в час. Пехотинцы не успевали за размашистыми шагами великанов. Тогда Сомов принял решение распределить пехотинцев, посадив их на верхнюю поверхность великанских стоп. Для того, чтобы десантники, в которых по факту превращались пехотинцы, забравшись на ноги великанов, не свалились на ходу, операторы сконцентрировались и создали поверху стоп каменные ограждения с бойницами. Это позволяло пехотинцам не только не свалиться при ходьбе великанов, но и вести огонь из укрытия. А ноги каменных монстров теперь выглядели словно обутыми в ботинки.

Вскоре лес кончился, и они вышли на открытую местность, расположенную вокруг обширного заброшенного карьера. По команде подполковника великаны развернулись боевым строем и рассредоточились на сотню метров друг от друга. Прямо перед ними раскинулся концентрационный лагерь. И, если до этого момента враги не стреляли, по-видимому, подпуская их поближе, то теперь они обрушили на великанов шквал огня из пулеметов, из орудий и минометов. Сомов предполагал, что враги могут заминировать подход к лагерю от дороги. И потому очень вовремя дал команду рассредоточиться. Взрывы мощных фугасов подняли на воздух тонны земли и куски скал, но вреда великанам не причинили.

Под плотным огнем немецкой батареи полевых орудий, расположившейся на холме справа от лагеря военнопленных, великаны продолжали движение. Не звучало ни команд, ни лишних слов, все происходило под грохот канонады, под вой минометных мин и под аккомпанемент взрывов. Попадания прилетали по каменным телам великанов, разрывы крошили гранит, но исполинские бойцы только ускорили атаку. Сомов прикинул эффективную дистанцию для стрельбы «зушек» и упорно шел под огнем противника к этому рубежу. Наконец, он достиг условной черты и приказал открыть огонь на подавление вражеских огневых точек. И со стороны великанов на позиции немецкой артиллерии обрушились очереди скорострельных зенитных пушек.

Вскоре великаны достигли траншей с финскими пехотинцами. Их, похоже, заставили срочно окапываться против опасного направления совсем недавно. Земля на брустверах окопов даже не успела слежаться. Да и неубранные лопаты торчали повсюду. И из этих окопов при приближении великанов начали выскакивать финские солдаты, прыснув в разные стороны, словно серые испуганные крысы. А автоматчики Васильева, засевшие на ступнях каменных монстров, косили финских пехотинцев из немецких автоматов и бросали гранаты в окопы, добивая тех, кто удрать не успел.

Холм, на котором располагалась немецкая батарея, для великанов казался лишь небольшим бугорком. Сходу они ворвались наверх. Сомов бил из зенитки почти в упор, отчего в разные стороны разлетались части немецких полевых пушек и их расчетов. Когда четверо других великанов поддержали атаку, для немецких артиллеристов все закончилось быстро. Никакого сопротивления вражеская батарея уже не могла оказать, потому что у них не осталось ни одной целой пушки.

Великан под управлением Сомова схватил левой рукой одно из 75-мм полевых орудий (7,5 cm leichtes Infanteriegeschütz 18) и начал использовать его в качестве молота для добивания орудийной обслуги. Прямо с холма он начал спуск к охранному периметру лагеря, на ходу стреляя из своей двуствольной зенитки правой рукой по казармам охраны и круша деревянные сторожевые вышки — левой. Финские охранники, кому посчастливилось не попасть под зенитные снаряды и не пасть жертвой импровизированного стального молота, немецкого полевого орудия в руке великана, разбегались в панике, бросая оружие.

Сомов отдал мысленный приказ, и еще двое великанов начали вместе с ним крушить проволочные заграждения, заодно добивая охрану. А еще двое каменных исполинов заняли позиции со стороны деревни, где размещалась айнзацкоманда СС, блокируя это направление, чтобы не допустить прорыва неприятеля с левого фланга. Вот только оттуда не прозвучало никаких выстрелов. Пока великаны штурмовали батарею полевой артиллерии, эсэсовцы из айнзацкоманды просто погрузились в автомобили и уехали, бросив финскую лагерную охрану один на один с разъяренными каменными чудовищами.

Сокрушив последние очаги сопротивления, в какой-то момент великаны остановились, давая возможность пехотинцам Васильева покинуть «ботинки» каменных монстров. Вражеский огонь был подавлен. И пехоте, прибывшей вместе с великанами, предстояло заняться непосредственным освобождением военнопленных, которые во время боя сгрудились в дальнем углу возле лагерного забора. Наблюдая весь ужас боя пяти гранитных великанов с лагерной охраной, пленные не знали, чего им следует ждать, если победят эти каменные исполины. Многие заключенные в этот момент поседели, а некоторые даже сошли с ума. Поэтому задача майора Васильева сейчас состояла в том, чтобы успокоить испуганных людей.