Волчина позорный

– У тебя же сейчас допрос Марченко и Духа Суворова?

– Ну, да! И Русанов будет, – Александр Павлович улыбнулся. – А у него сегодня главная задача – сесть года на полтора только за ложный донос на меня, за тот фотомонтаж. А ведь на нём ещё два заказа на убийства и махинации с бухгалтерией чёрной. А это лет на пятнадцать строгача, не меньше тянет. И он знает, что я раскопаю всё без ОБХСС и КГБ. Поэтому сегодня будет делать и говорить то, что надо нам с вами. Ну, я пошел в допросную?

Он взял из шкафа пару бутылок коньяка, стакан и вышел. Тихонов уже сидел за столом в допросной, ждал Александра.

– Что, тащим злодеев к разговору по душам? – спросил он, взял у Маловича бутылки и поставил под стол. Стакан прятать не стал. – Конвой! Марченко и Суворова веди сюда.

Привели арестованных. Дух вошел смело, энергично, как к себе на «малину».

Гонор из него пока не выветрился. А Марченко всё же не удержался, допил вчерашнюю бутылку ночью. Наверное, от волнения. А потому снова был серым и обрюзгшим. Вчера после перерыва хлебнул лишку на допросе. Малович дал ему бутылку и стакан, и попросил особо не спешить всё выхлестать.

– Вы начинайте с формальностей протокола, – попросил Шура Тихонова. – А я сейчас приду. Но не один. С полезным нам всем человеком.

Он быстро добежал до милицейской гостиницы, забрал Русанова, проинструктировал его по дороге и в допросную они вошли, заранее зная, чем это мероприятие закончится. Марченко уже выхлебал без закуски стакан и выглядел довольно-таки свежим, бодрым и настроенным на смягчение его вины любыми средствами.

– Мы, товарищ майор, все формальности закончили, так что можно сразу писать признательные протоколы,– официальной интонацией оповестил Маловича Володя.

– Гражданин Марченко, вы знаете человека, сидящего слева от вас?

– Это Суворов Дмитрий. Кличка у него Дух. Он бывший заключённый «ИТК-4»

– Что вас с ним связывает? – Шура наклонился над столом.

– Я по совету начальника «ИТК» попросил его за деньги убить четырёх человек. По тысяче рублей за каждого.

– Через кого вы передали деньги подполковнику Серебрякову?

– Через Русанова Алексея Ивановича, который здесь присутствует.

– Подтверждаю, – сказал Русанов. Встал, сказал и снова сел на стул рядом с милиционерами.

– Через кого вы передавали деньги Суворову за исполненные убийства? – Шура повернулся к Марченко.

– Через Русанова, – Марченко смотрел в пол.

– Как вы убедились в том, что приговорённые вами к смерти люди действительно мертвы?

– Суворов каждый раз приезжал за мной на мотоцикле и возил к берегу Тобола, где прятал прикрытый травой труп. Я его опознавал и мы уезжали. Через час я звонил Русанову и он передавал деньги Суворову в договорённом месте.

– Подтверждаю, – сказал, вставая, Русанов.

– Сука ты, Гена,– плюнул Дух под ноги Марченко. – Тварь трусливая.

– Назовите фамилии убитых Суворовым. Назовите места их захоронения.

– Кудряшов, Силаев, Габрилович и Стаценко, – Марченко бросил равнодушный взгляд на Духа. – Захоронены за посёлком Нечаевка, с края их сельского кладбища. Я лично присутствовал. Всех закопали в одну могилу по очереди. Закапывали Дух и Клещ из банды. Кроме Кудряшова. Его сбросил в воду один Клещ. Но его в живых нет. Отравился палёной водкой. Помер. Знаю от Суворова.

Шура подошел к скамейке и остановился напротив Духа.

– Встать! – сказал он громко. Дух, уже не выламываясь, поднялся.

– Мне ваше признание, Суворов, не требуется, – Шура говорил спокойно, растягивая слова. – Марченко и Русанов не свидетели, в чьих показаниях могут быть неточности и недоговорки из-за боязни мести. Они – соучастники убийств. Один прямой, второй косвенный. Вас они не боятся, дружков ваших тоже. Сидеть они будут не в Кустанае и отомстить вы им не сможете. Не найдёте просто. И мне достаточно их показаний. Но слова я вас не лишаю. Можете сказать то, что будет занесено в протокол.

– Они всё сказали. Я не фраер и не баба. Я мужик и против правды, хоть и от сволочей она идет, хилять в кусты не буду. Пишите в протокол. Всё, что они сказали, я подтверждаю и в содеянном признаюсь. Пометьте, что признание добровольное. Мог бы запросто и отказаться. Ещё неделю бы вы все со мной попотели, чтобы я раскололся. А если напишете в протоколе мою явку с повинной по признанию, то я добавлю ещё два эпизода.

– Хорошо. Оформим явку с повинной, – тихо произнёс Володя. – Я пишу, что это ваше добровольное признание и сказано вами добровольно в помощь следствию. Говорите. Я записываю.

-Лавриненко, начальник цеха шитья заказал мне через Серебрякова убийство экспедитора Зиновьева и водителя Петренко, – Дух опустил голову. – Я Зиновьева застрелил в его машине возле дома. Петренко порешил заточкой в автобусе. Никто ничего не понял и я спокойно вышел. Где их похоронили не знаю. Адрес Зиновьва – Октябрьская, 37. Телефон Петренко мне дали для того, чтобы вызвал из дома если не выслежу в другом месте. Номер – два, двадцать три, четырнадцать. Проверьте. Но я не вру. Пишите как добровольное признание и явка с повинной по этим эпизодам. Тогда «вышки» мне не будет. Верно?

– В юристы тебе надо было идти, Суворов, – хмыкнул Малович. – Но уже не получится. «Вышака» ты последним признанием избежал. Я следователя попрошу, чтобы он предложил суду пятнашку. А там не бузи и выйдешь по УДО лет через семь-восемь. Похвально, что ты не трус. И раз поймался, поступаешь как мужчина.

– Какую деятельность осуществлял в подпольной группе швейного производства секретарь горкома партии Камалов Борис Ильич? Были ли от него просьбы об убийствах и за что он получал деньги? От кого и сколько? – Тихонов приготовился записывать.

– Я отвечу, – поднял руку как школьник на уроке Русанов. – Он только подыскал руководителей цехов и нашел места, где можно было вести производство. Документальных подтверждений этому нет. Он договаривался устно. С кем – не знает никто из наших. Я официально был вторым после него лицом. Работал на фабрике бухгалтером, а скрытно – управляющим всем производством, поэтому знаю точно. Деньги ему собирали все руководители цехов и передавали через меня первого числа каждого месяца. И опять-таки без расписок или других записей.

Получал он тысячу рублей ежемесячно. Об убийствах никогда не просил и сам был не в курсе каких-либо криминальных событий, связанных с производством. Об убийствах, которые уже все раскрыты, он вообще и не слышал. Думал, что всё гладко идёт. Он же регулярно вызывал меня и заслушивал отчеты мои устные о результатах и потребностях для развития дел. Договаривался с другими городами о поставках нужного сырья или оборудования. По телефону. Документов, подтверждающих его контакты с госпредприятиями республики о незаконных поставках нам всего, что я упоминал, нет.

– Я тоже подтверждаю сказанное, – Марченко поглядел на Русанова. – Как неформальный лидер я постоянно обсуждал с Русановым всех людей, проблемы и планы. За Камаловым кроме оргработы и общего контроля ничего нет. Причём контактировал с ним только Русанов без каких либо записей и документации.

– Ну, на этом и закончим. Распишитесь все в протоколах и добавьте, что каждый написанное прочел и со всем согласен, – Малович обошел всех и они написали то, что требовалось. Он в конце поставил свою подпись, выдохнул и произнёс, подняв глаза к потолку.

– Финита ля комедия. Дело закончено, передаю в следственное управление и далее в суд. Напоминаю, что Марченко вменяется заказ четырёх убийств, в чём он признался добровольно, чем оказал помощь следствию. Следакам будет предложено определить ему меру наказания в семь лет.

Марченко перекрестился и тяжело вздохнул. В глазах его просматривалась благодарность.

– Суворову предполагается с учётом явки с повинной, добровольным признанием и содействием расследованию срок пятнадцать лет в колонии общего режима, – Александр Павлович глянул на Духа. Тот улыбнулся и поднял вверх большой палец. – Русанову Алексею Ивановичу вменяется ложный донос на сотрудника милиции и принимается во внимание добровольная активная помощь в расследовании, ускорившая раскрытие полной картины преступной групповой деятельности, и предлагается следствию назначить ему наказание в полтора года лишения свободы. Также будет предложено следствию просить суд об отбытии сроков их наказаний в разных колониях КазССР или РСФСР по усмотрению суда. Всё!

– Конвой, ко мне! – приказал Тихонов, открыв дверь. Уведите всех арестованных.

Когда они остались вдвоём Шура подошел к окну, долго молча глядел на Тихонова и наконец грустно сказал.

– Всё, да не всё. Ты вот чем займись, Володя. Надо вызвать Филонова и Семенченко, Деда с Цаплей. Бояться им некого. «Кум» уже в Алма-Ате. Потом надо пригласить для чистосердечных признаний и явки с повинной Лавриненко, хозяина цеха шитья. Адрес цеха – Октябрьская, восемь. На нём два трупа. Он этих людей Духу заказывал. В протоколе есть конкретные показания на него, от исполнителя Суворова. Больше доказательств не требуется. Пусть лет пять огребёт за заказ. Ну, а мне надо встретиться с Камаловым.

– На фига? – удивился Вова.– На него же нет ничего. Слова одни.

– Надо, чтобы все цеха исчезли и люди разбежались. Работяги простые с какого хрена должны перед ОБХСС на коленях ползать? Или перед КГБ? – Малович потянулся и от души зевнул.– Мы, Вова, дело размотали крупное, хорошо сделали работу. Но всё было так скучно. Никогда мне после дела не было так тошно. Само всё в руки шло. Сами гады каялись, в плен сдавались и подельников сдавали как бутылки в приёме стеклотары. Быстро и без сожалений. Тьфу! А реально ловить досталось нам мелюзгу одну. Это был не тяжкий и опасный труд оперативников, а волшебная сказка. Я бы предпочел никогда больше о деле «подпольщиков» не вспоминать и никому про это не рассказывать. Мне лично стыдно. Сделали и слава КПСС! Не детектив получился у нас с тобой, а волшебная сказка вышла про двух гигантов и маленьких гномиков, мля! Игра в песочнице. Тьфу ещё раз!

– Ну, а вот завтра у тебя начинается дело с ужасающим фактом и сплошными знаками вопросительными,– это командир Лысенко тихо вошел, стоял у мужиков за спинами и всё слышал. – А поработали вы всё-таки отлично. Благодарность вам будет с занесением.

Шура набрал номер телефона Камалова.

– Добрый день, Борис Ильич. Это майор Малович из уголовного розыска. Во сколько я сегодня могу к вам зайти на десять минут?

– А я вас раньше ждал, – ответил Камалов и поздоровался.– Сейчас прямо и приходите. Получится?

– Уже пошел, – ответил Шура и положил трубку. – Завтра вам расскажу про весёлую беседу с секретарём. А что там за дело мне толковое подвалило? А, Сергей Ефимыч?

– Сберкассу ограбили центральную сегодня в девять утра. Убили директора, двух кассирш, сторожа из «вохры», который в зале работал, охранника в хранилище сейфов и водителя инкассаторской машины. Он пытался их остановить. Было грабителей трое. А ещё один в машине ждал. В «волге» без номеров. Посетители сберкассы и уцелевшие работницы рассказали. Свидетели записаны. Данные у меня. Взяли аж сто семь тысяч. А многие на разных работах сейчас зарплату получают через сберкассу. И зарплата почти у всех будет скоро, через три дня. Уму непостижимо. Не было у нас таких ограблений лет двадцать.