Преступные игры гения

До ее дома они добрались быстро, а вот до жилища художника ему пришлось добираться по пробкам. Несколько раз звонили из дежурной части, интересовались, когда он будет на месте.

— У меня опрос свидетеля, лейтенант, по плану. Я еду на адрес. А в чем проблема-то?

— Начальство интересовалось: почему отдел закрыт?

— Отдел закрыт по причине того, что Смирнова на больничном, я на выезде, а Олег Ольховцев в отгуле. Так и доложи.

— Есть, — кисло рапортовал лейтенант из дежурной части.

И через полчаса снова звонок.

— Товарищ майор, начальство требует отозвать из отгула Ольховцева. По убийству в лесопарке у вас дело встало. Тут еще нападение на сотрудника. На Смирнову. Начальство в гневе, товарищ майор, — понизив голос, оповестил лейтенант.

— Чего ты от меня хочешь, Вася? — вспомнил Гена, как зовут молодого парня из дежурной части. — Необходимо отозвать Ольховцева? Отзовем. Нужен рапорт, вернусь — напишу. Смирнова на больничном, ее не тревожьте.

— Так точно, товарищ майор. А что сказать, если потребуют уточнить, на каком вы выезде?

Он обещал Анне, что не будет разглашать их общие подозрения в адрес Осетрова, но его почти приперли к стенке.

— Еду на адрес художника Осетрова. Появилась новая информация, ее необходимо срочно проверить. Возможно, придется везти его в отдел.

— Подкрепление не нужно?

— Думаю, справлюсь…

— Так я звоню Ольховцеву? — не унимался лейтенант. — Чтобы сообщить, что его отзывают?

— Звони…

Машина Осетрова стояла за воротами, прижавшись бампером к бровке тротуара. Только это была не та машина, на которой ездила при жизни его бывшая девушка Лидочка. Это была другая машина. Черный внедорожник с затемненными стеклами. Об этой машине Гена знал. Ее художник им показывал в прошлый их визит. И на ней же заезжал за Анной, приглашая ее поужинать. Гена сам лично видел.

Нет, он не следил за ней. Конечно, нет! Просто случайно оказался в том же самом ресторане, куда они приехали. Это, на секундочку, был их с Анькой любимый ресторан. А она взяла и притащила туда художника. Его тогда, если честно, этот факт покоробил.

Гена встал у изгороди и трижды нажал на кнопку звонка. Никаких движений. Он глянул поверх витой кованой калитки, достающей ему до шеи. Во дворе никого не было. Панорамные стекла холодно поблескивали, красный тент зонта трепало ветром.

Он снова нажал на кнопку. И тут же ему показалось, что за входной дверью что-то загромыхало, а затем раздался вскрик. Через пару секунд дверь распахнулась и Осетров вымученно улыбнулся ему с порога:

— Входите, я отпер дверь.

Гена минуту не мог сдвинуться с места. И не потому, что не справился с задвижкой. Калитка, щелкнув механизмом, распахнулась. Все на автоматике. Нет, причина была в другом. В самом художнике.

Осетров, стоя в тапках и шортах на ступеньках своего дома, призывно махал ему руками, которые были по локоть в крови!