Неполная обойма

— Илья Петрович курит всё, не бросил?

— Курит, сигареты дорогие стали, так табак где-то достает.

— Ну-ну! Привет ему! — и пошел дальше.

— А вот у дома номер четырнадцать остановил его мужчина. Обличьем знакомый, а припомнить не могу. Да и далековато уже... — виновато сказала Полина Григорьевна. — И стали они разговаривать. Долго беседовали. Мужчина тот все наступал на Артура Григорьевича, все подпрыгивал...

— Полина Григорьевна, миленькая, кто же это был? Вспомните, — умоляюще попросил лейтенант.

— Я уж и так стараюсь. Как прознала про несчастье, так вот и тужусь. Вдруг, думаю, пригодится...

— Может, еще кто видел? — с надеждой подался к дворничихе лейтенант. — Кто проходил в это время?

— Так шли люди... Человека два-три. У нас работающих мало здесь живет, в основном — пенсионеры. Зато гонору, гонору-то... Господи! Один на днях кричит: «Уволю! Ноги твоей завтра не будет!» А из самого песок сыпется. Никак не отвыкнет командовать...

— Может, он и видел, как Дудян с незнакомым мужчиной разговаривал?

— Нет. Он в магазин и то к обеду соберется. А потом, какой незнакомец?

— Ну, тот, что с Артуром Григорьевичем разговаривал?

— Разве я сказала — незнакомец! Не-ет! Знакомый. Вот откуда только — не припомню.

Так, больше ничего не добившись, лейтенант Смирнов пошел к соседнему дому под номером четырнадцать. Он весь дрожал от азарта — понимал, что появилась ниточка. Правда, тоненькая, прямо-таки тонюсенькая, но надежда. Нужно теперь найти тех двух-трех работающих, которые видели Дудяна с мужчиной. Узнать, что за собеседник испортил первому заместителю председателя утренний моцион? «Только вот зачем он нам нужен? — вдруг дошло до лейтенанта. — Разве настроение Дудяна связано с убийством? По-моему, так убивают и веселых, и грустных». Но все же он не мог ослушаться приказа, тем более результат был близок. Поэтому зашел в подъезд, огляделся. Чисто и тихо. Висит список жильцов. Нигде в домах раньше лейтенант такого не видел. Слышать слышал, а вот видеть... «Ну что ж... Квартира первая? А почему бы и нет? Начинать так с начала...»

Лейтенант нажал кнопку звонка и тут же отдернул руку, потому что за дверью взвыла вдруг сирена. Надо же?! До чего люди не додумаются...

— Кто? — голос старческий, но еще твердый.

— Милиция, откройте, пожалуйста, — смиренно произнес лейтенант. Черт его знает, кто скрывается за дверью с сиреной?

— Милиция?! — дверь открылась. Высокий, худой старик, выбритый до блеска, внимательно смотрел на лейтенанта. Из комнаты пахло резко... «Нафталином, что ли...» — подумал лейтенант, но удивиться ему не пришлось, так как хозяин потребовал:

— Документы!

Лейтенант протянул удостоверение. Хозяин сходил за очками. Долго рассматривал, читал, шевеля губами... Лейтенант уже пожалел, что сунулся в эту квартиру.

— Вот какие теперь у вас удостоверения, — сказал хозяин, отступая на шаг и делая знак рукой. Лейтенант зашел в коридор и остановился, но сильная рука толкнула его вперед, в большую комнату, и первое, что бросилось ему в глаза — портрет Сталина. Большой. Почти во всю стену. На портрете Сталин стоял во весь рост, правая рука заложена за борт кителя. Лейтенант перевел взгляд на хозяина, тот, конечно же, видел реакцию гостя, поэтому сердито поджал губы.

— Садитесь, — приказал он.

Лейтенант сел на твердый, с прямой спинкой стул. Хозяин в упор рассматривал его. Молчание было тягостным.

— Чем могу быть полезен? — хозяин чуть наклонил голову, но не отвел взгляд.

— Вчера... — начал лейтенант.

— Сколько тебе лет? — перебил его хозяин.

— Двадцать четыре. — Тревожно было на душе. Дед какой-то странный. А тут еще этот портрет...

— Двадцать четыре?! А мне семьдесят восемь...

— Вы хорошо выглядите... — не нашел ничего лучшего сказать лейтенант.

— Н-да! В двадцать четыре года я был тоже лейтенантом... — сказал хозяин и глубоко задумался.

Времени у лейтенанта не было, хотелось побыстрее выполнить задание, да, может, еще что дадут. Дело интересное. Но тут помимо воли мозг произвел простейшие арифметические действия и оказалось, что хозяин квартиры лейтенантом был в 1935 году.

— Вы в милиции работали или в НКВД? — сразу заинтересовался лейтенант.

— Что, ищешь, кто расстреливал так называемых невинных? — очнулся от воспоминаний хозяин. — А про приказ что-нибудь слышал? За невыполнение приказа у вас что бывает? У нас просто ставили к стенке. А у вас? Языком мелете... Всех тех под одну гребенку чешете — все невиновные! А шахты кто взрывал? А коров кто травил? А руководящих работников кто стрелял? А на железных дорогах крушения... — хозяин подался вперед: — Сейчас вы все хорошие. Мы все плохие. А у вас сколько невиновных в тюрьмах сидит? В каждой газете, каждый раз читаю. Вас кто заставляет невиновных сажать? Нас — понятно, или ты, или тебя. А вот вы... Вас... — на губах хозяина появилась пена. Он схватился за грудь, низко наклонился, закашлялся.

Лейтенант, воспользовавшись этим, неслышной тенью выскользнул на лестничную площадку, закрыл дверь квартиры.

— Фу-ух! — перевел дух. «Вот это он мне дал прикурить. Значит, и он расстреливал, раз так говорит... Нет, нужно начинать со второго этажа. Первому окна закрывают высокие кусты. И как я сразу не сообразил? Зато со второго и третьего этажей видна хорошо улица. Большинство пенсионеров страдает близорукостью, а вдаль видит отлично. Лишь бы не нарваться еще на такого...» Лейтенант в несколько махов преодолел два лестничных проема. Позвонил.

В квартире номер три дверь не открыли. Дома были. Спросили:

— Кто? Милиция? Покажите документы...

Поднес удостоверение к глазку.

— А зачем мы вам? Что нужно?

Ну не будешь же через дверь разговаривать. Ну дела-а-а! Ну сограждане!

— Помрете от любопытства, если не откроете! — громко прошептал лейтенант, но и после этого дверь не открыли.

На лестничной площадке две квартиры. Позвонил в квартиру номер четыре. Открыли сразу. Наверное, пока препирался с соседями, лейтенанта разглядели и поверили. Небольшого роста с худым морщинистым лицом старик пригласил в комнату.

— Чем обязан? — спросил он.

Лейтенант, еще не остывший от возмущения, отрывисто рассказал, что работает по расследованию убийства Дудяна и что его интересует, с кем он вчера утром стоял, вот здесь — напротив.

— Так-так! А что это вам дает? — последовал вопрос и взгляд, полный такого жгучего любопытства, что лейтенант почувствовал себя вознагражденным за все свои труды.

— Тогда мы узнаем, почему у Дудяна было вчера утром плохое настроение.

— Так-так! Очень интересно! — старик заметался по комнате. — Прямо название детективного романа: «Почему у убитого было плохое настроение?» Или просто: «Почему у убитого плохое настроение?» А что, есть же болгарский детектив, кажется, «Ничего нет лучше плохой погоды». Читали? Нет?

Его прервал телефонный звонок.

— Простите, — старик поднял трубку. — Алле? Да, я — Иван Афанасьевич. У меня, конечно. Товарищ из МУРа, — лицо сделалось хитрым-прехитрым, он подмигнул лейтенанту и продолжил: — Есть у них отдел по особо важным делам. Да, наши попросили помощи. Да. Это заместитель начальника отдела. Из самой столицы. Молодой?! Молодой, да ранний. Такие вещи рассказывает — дикий ужас! Кровь леденеет. Сейчас спрошу. — Он зажал трубку ладонью и довольно захихикал:

— Сосед, тот, что вам не открыл. Сгорает от любопытства. Просится сюда. А я его не пущу, пусть помается, — и, не дожидаясь согласия лейтенанта, заговорил в трубку:

— Извини, Иван Афанасьевич. Уперся, ни в какую. Говорит, служебная тайна. Только мне. Я-то под честное слово. Что? Понимаю, но не могу. Да, обиделся. Говорит, как так, заслуженный человек, столько пробыл на партийной работе, орденами награжден, и милиции не открыл. Откуда? Да они сейчас все знают. Говорит, пришел специально, осведомлен, что жена твоя у дочери в Кинешме. Прямо так и сказал. Да. Хорошо. Объясню. Извинюсь. Ладно, зайду.

Он положил трубку и упал на диван, покатываясь со смеху. Потом вскочил и кинулся на кухню. В его возрасте и такая прыть!

— Как я его? — закричал он. — Зловредный мужчина, я вам скажу. Любопытен, но потенциальный трус. — Хозяин появился в дверях с большим красивым бокалом. — Кваску, пожалуйста.

Это было очень кстати, но пришлось рассказать о ходе расследования, то, что лейтенант знал и что можно было рассказать. Минут двадцать старик не отпускал лейтенанта. За это время дважды звонил дверной звонок и раза три телефон. Но хозяин никак не реагировал, а когда провожал гостя, вдруг сказал:

— Артур Григорьевич стоял вчера с бывшим начальником горжилотдела Северцевым.

— А где он сейчас работает?

— Где работает? — переспросил старик. — Очевидно, пока еще нигде. Он только что вернулся из мест не столь отдаленных. Спорили они. Причем напирал да и победителем оказался Северцев. Он как бы грозил Дудяну.

— Откуда это вам известно? — удивился лейтенант.

— А вот, — и старик с гордостью достал из шифоньера бинокль. — Цейсовский, с войны! Сейчас таких нет. Посмотрите сами.

Да, видимость была чудесной.

— Вы уж того... — зашептал старик лейтенанту на ухо в коридоре. — Не заходите к соседу. Ничего он вам больше не скажет, зато я с него сейчас выдавлю. Сейчас он у меня раскошелится, — и сделал многозначительный жест рукой.

«Кому горе, а кому игрушки», — подумал лейтенант, торопясь в отдел. Чувствовал он, не зря старался.

Начальник уголовного розыска области внимательно выслушал лейтенанта, спросил:

— Фамилия?

— Северцев.

Туренко мотнул головой. Ему понравился шустрый лейтенант.

— Фамилия?

— Лейтенант Смирнов, — подсказал Гуреев, с беспокойством поглядывая на шефа. Не забрал бы способного оперативника.

— Что Северцев?

— Три года тому осужден за управление транспортом в нетрезвом состоянии, повлекшим за собой гибель людей. Пьяный, как свинья, выскочил на «Жигулях» на автобусную остановку в час «пик». Двое погибли, — пояснил Гуреев. — Руководство города горой за него встало. Но поделать ничего не смогли. Общественное мнение. Дали все же три года.

— Только-то?

— Люди жаловались, писали — бесполезно. Вот вернулся... — Гуреев нервно тряхнул головой. — С Дудяном дружны были, не разлей вода.

— Интересно.

— Я как раз и подумал, не вместе ли продавали квартиры?

— Допросить! — Туренко решительно пристукнул ладонью.

— Понятно. Вася, — обратился Гуреев к лейтенанту. — Хоть и устал ты, но лучше тебя никто не сделает. Бери машину, вези его сюда.

— В прокуратуру, — поправил Туренко.

— А мы как же? — воспротивился Гуреев. — Нам тоже не мешало бы знать...

— Нет времени.

Вот и поговорили, называется. «Учуял что-то шеф», — догадался Гуреев и приказал:

— Быстро, лейтенант.

— Это я мигом, — лейтенант выскочил из кабинета.

— Шустрый, — одобрительно прогудел Туренко, и Гуреев понял, что угроза лишиться сотрудника реальна, потому поспешил принять меры.

— Суетится. Ошибки допускает. Пацан еще.

— Остепенится, — издевательским тоном произнес Туренко, заметив ухищрения своего подчиненного.

— У меня всего три толковых работника, — взмолился тот. — Один в отпуске сейчас. Товарищ полковник, у меня по штату двоих недокомплект. А нагрузка?! Если его заберете, я... Я не знаю... — в отчаянии проговорил Гуреев.