Неполная обойма

VII

Старший следователь по особым делам Шамин Клим Дмитриевич ехал в машине к жене Дудяна. Нужно было выяснить несколько коренных вопросов, чтобы разграничить поиск, не отвлекаться в сторону. Машина шла по городу, залитому солнцем. Но Шамин не интересовался городом. Его беспокоили два несоответствия в деле. Первое — патроны рассыпаны на полу. Он был согласен с Сиповским — похоже, что Дудян спешно снаряжал обойму. Против кого он готовил оружие? Чьей жертвой пал? Это должен быть кто-то свой. Хорошо знакомый. Только так мог Дудян оплошать, отдать оружие. Пусть была борьба, но ведь потерпевший подпустил убийцу очень близко, на короткую дистанцию, хотя мог сам применить оружие. Ведь в обойме уже было два патрона... А борьба? Ничто на нее не указывало, кроме оторванной пуговицы.

Да, пуговица путает. При драке, тем более, когда ставка — жизнь, не ищут оторванную пуговицу, не кладут ее в карман, хотя бы машинально.

И в другом... Все так скользко и непонятно... Выстрел произведен в упор. В таком случае лучше, нет, нельзя так говорить, нагляднее — мгновенная смерть. Тогда медицинская экспертиза обычно дает категорическое заключение — убийство это или самоубийство. Да и из-за чего Дудяну, преуспевающему руководителю городского масштаба, стреляться? И уж если что... Тогда где пистолет?

Все-таки нужно назначить комплексную экспертизу — судебно-медицинскую, баллистическую и трассологическую. Может быть она внесет какую-то ясность...

Убийство, конечно, странное, необычное. Вернее — нестандартное. Обычных убийств не бывает. Странное тем, что нет видимой причины. Кому помешал Дудян? Кто поспешил его убрать? Шамин созвонился с прокуратурой и ОБХСС области — нет у них в производстве дел, по которым хотя бы намеком проходил кто-то из этого города. В материалах городского ОБХСС на Дудяна ничего сверхъестественного. А по тем шатким основаниям, как то: две дачи, любовница — Дудяна никто убивать не станет. Из-за любовницы? Ерунда! Тут что-то совсем другое, тут должно всплыть что-то весомое.

«Посмотрим, что скажет жена, — подумал Шамин. — Хотя надежды мало. Ее состояние... Да и потом, жены в таких случаях просто не знают, чем занимаются на работе и тем более после работы их высокопоставленные мужья».

И еще, что мучило Шамина — почему секретарша Дудяна не видела выходящего из кабинета убийцу? Ведь не испарился же он...

Сразу после допроса жены Дудяна нужно заняться этой Олечкой. Что-то она путает... Если она постоянно находилась на месте — должна видеть, кто выходил из кабинета. Одно из двух: либо она знает убийцу и покрывает его, либо не было ее в приемной. Тогда почему она лжет? Сказала первый раз неправду, а теперь боится признаться? Хороший вкус у покойного. Хороший! Секретарша красивая. Интересно, какова жена?

Шамин не стыдился своих мыслей даже в такой ситуации. Работая по особым делам, он привык в какой-то мере к кровавым драмам. Скорее не привык, притерпелся. Да и к тому же он был молод. Что такое тридцать три года? Возраст Иисуса Христа. Кажется, в этом возрасте он творил чудеса. Но в отличие от Шамина Иисус Христос не преклонялся перед женской красотой, и ему не попадало за это. Может, потому, что у него не было начальства, а, может, потому, что он не нравился женщинам?

Шамин с удовольствием ехал в любую командировку. Потому как в командировке кипела жизнь. Жили новые люди. Красивые женщины. Шамин любил все красивое — одежду, книги, мебель... В его холостяцкой однокомнатной квартире была модерновая обстановка, и он не жалел времени на ее обустройство. Эх, ему хоть бы две комнаты... Но, при разводе шикарная двухкомнатная квартира была разменена на две однокомнатные. И он считает размен удачным. Правда, помогло начальство, иначе жить бы ему на подселении, в одной комнате, совместная кухня и санузел — кошмар! То ли дело сейчас. Кухня у него! Да что там говорить... И все своими руками. Женщины только увидят — падают без чувств от зависти.

С первой и единственной своей женой Шамин разошелся из-за разницы взглядов на современную жизнь. «Не считайте меня циником, — прямо сказал он начальству, когда его вызвали на ковер. — Детей у нас нет. Никому я ничем не обязан. Люди мы взрослые, но с жутко разными характерами. Я жизнелюб, она — бука. Винюсь, не разглядел раньше... Только не нужно меня воспитывать, не нужно мне приписывать подрыв моральных устоев. Встречаюсь я с женщинами исключительно одинокими и в одиночестве своем несчастными. Они ищут утешения и находят его у меня. Что здесь такого? Не ловелас я и не развратник. Но по складу своего характера не могу вытерпеть совместной жизни с одной женщиной больше года. Хоть вешайте. Всё!»

И начальство от него отступилось. Жалоб нет. Работает — как никто. Это без хвастовства. А потом, начальство же понимает, именно такой он им нужен — ночь-полночь, командировка хоть в преисподнюю...

Шамин был доволен собой. Жизнь у него протекала интересно. Был он честолюбив, но понимал — прокурором области его не назначат, помощником тоже. Побоятся. Опять из-за его так называемых моральных качеств. Да и «старший следователь по особо важным делам» звучит даже солиднее чем «прокурор» или тем паче — «помощник». Вот тут он не понимал Сиповского. Сидит сейчас он с разнесчастным лицом, хоть самому плачь. Как же, начальство осердилось. Хотелось подойти и сказать: «Будешь ты прокурором. Будешь!» А ведь такой взаправду будет. Таких и ставят.

Дом, в котором жил Дудян, был явно привилегированного происхождения. Трехэтажный, давней постройки, в окружении тенистых деревьев. Вздохнув глубоко, чтобы настроиться на скорбный лад, Шамин поднялся на третий этаж. Позвонил.

Дверь открыла женщина в темном платье. Молча пригласила в квартиру.

— Мне бы Наталью Константиновну, — негромко сказал Шамин. — По телефону была договоренность.

— Проходите, — женщина указала на одну из дверей.

В комнате полумрак из-за плотно закрытых штор. Пахло чем-то приятным, церковным. Несколько женщин, все в темном, подняли глаза на вошедшего и вновь опустили. Они были разного возраста, но все прекрасны.

Шамина всегда удивляло, как красит русскую женщину траур. Это исторически, что ли? Сколько претерпела страданий русская женщина и сколько стерпит еще? Мужчины воюют, совершают подвиги, едут на стройки, ищут приключений, воруют, безобразничают, а в конечном счете страдает женщина — мать, жена, сестра, дочь. Женщина! Она терпеливо сносит все — разлуку, грубость, подчас побои, любит и ненавидит, зная, что с ней не считаются. Но вот итог — горький или возвышенный — всё одно, мужчины возвращаются — с наградами или с израненной душой. И женщина опять поздравляет, обмывает раны, а то и тело. Вот так и сейчас...

Шамин расчувствовался от этих мыслей и с благоговением поцеловал руку вдове, успев оценить ее удивительную красоту. «Господи! Имел бы я такую женщину... Неужели любовница еще лучше? Надо же, какая красота!»

Конечно, с огромным удовольствием Шамин отложил бы допрос, но крайне необходимо было выяснить несколько моментов. И все-таки, он не мог вот так сразу. Женщины молчали, глубоко задумавшись, или тихо-тихо говорили несколько слов, и опять умолкали. И Шамин тоже поддался этому настроению, сложил чинно руки на коленях и застыл, вслушиваясь в самого себя.

Вскоре женщина, что встречала приходящих, ввела в комнату мальчика лет шести-семи. Присутствующие завсхлипывали, приведя в недоумение Шамина, который был проинформирован, что с молодой своей женой Дудян жил четыре года, что дети от первой жены большие — дочери семнадцать лет, сыну пятнадцать. Кто же это? Плачут женщины, как над сиротой.

И Шамин вдруг подумал — почему мужчины в возрасте за сорок заводят новую семью? Очевидно, к этому времени человек достигает каких-то высот, меняется психологически. Старое окружение его не устраивает. Старые друзья отстают, останавливаются на определенном этапе, становятся неинтересными. Жизнь не терпит пустоты, поэтому начинаются лихорадочные поиски новых, близких к новой обстановке, к новым интересам. Часто ломается семейная жизнь, появляется новая семья, молодая жена.

Правда, этот этап превращения чреват. Задерживает продвижение по службе, иной раз отбрасывает назад. Течение мыслей очень понравилось Шамину, и он, с неохотой прервав их, пошел за хозяйкой в другую комнату. Это явно была гостиная, Шамину трудно было сориентироваться в квартире, по всей видимости она была как-то перестроена или объединены две, потому как занимала весь третий этаж подъезда. В этой комнате был и цветной телевизор, и кресла, и ковер на полу, но не чувствовалось тепла, словно она не жилая.

Здесь при ярком солнечном свете, рвущемся из окна, вдова была еще прекраснее. Шамин старался не глядеть на нее и все-таки нет-нет, против своей воли, вглядывался в ее лицо. Немного удлиненное, с высоким лбом и резко очерченными полукружьями бровей, оно необыкновенно смягчалось пухлыми губами и идеальным носом. Глаза большие, задумчивые. У рта залегла скорбная морщинка, не сегодняшняя — давняя.

Допрос не получился. Не было того контакта между допрашивающим и допрашиваемым, которым так дорожит следователь. Вдова была чем-то очень встревожена. Отвечала медленно, тщательно взвешивая слова. Шамин старался задавать вопросы так, чтобы нельзя ответить просто: «да» или «нет». И все-таки узнал немного. Про пистолет не знала. Про любовницу не знала и знать не желает. Уходил на работу в целой рубашке, за одеждой она следит. Про вторую, а тем более третью дачу не слышала... И так далее...

Провожала Шамина та же женщина, что и встречала. И Шамин шепнул ей в коридоре:

— Мне бы с вами поговорить.

— Через двадцать минут я буду дома. Запомните адрес: Восточная улица, дом четыре. Это недалеко. Там и поговорим. А зовут меня, между прочим, Валя.

— Понял, — сказал Шамин тихо, но добавил громко: — Попить не найдется?

Валя провела его на кухню, дернула дверцу одного из трех холодильников, звякнула бутылкой с минеральной водой. Улыбнулась, показывая ровные белые зубы, и ткнула пальцем во внушительное чрево «Минска-6». Коньячные бутылки лежали на боку, ровными рядами.

«То ли загодя подготовились к похоронам, то ли успели купить уже», — и сделал зарубочку на память. Валя, конечно же, знает, откуда коньяк.

Шамин был опытным следователем и любил свою работу. Он знал, если по горячим следам не установлены причины преступления, значит, как правило, предстоит кропотливая, часто длительная работа, и преступление раскрывается путем изнурительного и скучного копания в мелочах. Потому его сейчас интересовало о Дудяне все.

Сиповский и Гуреев сделали много, нужно отдать должное. Допрошены люди, те, кто по каким-то причинам могли быть недовольны первым заместителем председателя горисполкома. Проверены все, кто в ближайшее время побывал на приеме или кто записан на прием. И ничего — никаких конфликтов, выходящих за рамки обычного. Допрошены сотрудники горисполкома...

Поэтому, да простит покойный, если в его праведной и правильной стороне жизни причины случившегося не найдены, необходимо искать их в стороне противоположной.