Неполная обойма

XI

Полковник Туренко вышел из прокуратуры, сел в машину. Ему бы сейчас пройтись, подумать, но не было времени. То, что Шамина пригласили в горком, тревожило. Перестройка перестройкой, а повадки у большинства руководителей, к сожалению, остались прежними.

Зной еще держал город, хотя людей на улице прибавилось. Конец рабочего дня. Туренко смотрел на пестро и красиво одетых женщин и удивлялся — то ли красота их так влияет на наряды, то ли, на самом деле, наши женщины умеют выбрать в магазинах из ничего. О преступлении и преступниках не думал. Наоборот, ему нужно было обязательно отвлечься. И он торопился это сделать. Зашел в кабинет начальника уголовного розыска города, достал из сейфа материалы дела, но тут же спохватился, набрал по коду свой домашний телефон:

— Привет! — глухо сказал он в трубку.

— Дима, милый, — радостно заговорила жена. Туренко уселся в кресло поудобнее и прикрыл глаза. Со стороны казалось, что он дремлет. — Как ты там? Скоро домой? Питаешься где? В столовке? Кормят ничего? У нас все нормально, — не дождавшись ответа, жена привычно перешла на домашние новости. А Туренко думал: угроза комитетом госбезопасности Дудяну, и внезапное появление в горисполкоме заместителя из КГБ вдруг предстали в ином свете. Соединились. Не отпуская телефонную трубку от уха, Туренко потянулся к бумагам, разыскивая нужную — показания дежурного милиционера Чепурного. Да, без пяти девять в вестибюле появились начальник милиции и заместитель председателя КГБ. Они шли к председателю горисполкома. О цели их визита Дудян знать не мог. Но он видел их в окно. Да, он стоял у окна, заряжал обойму...

— Звонил брат из Красноярска, приглашал на пятидесятилетие, — вклинился в мысли голос жены. — Ты меня слышишь?

Полковник Туренко глухо кашлянул, этим давая знать, что слушает внимательно.

В такой обстановке угроза Северцева принимала реальные очертания. Очевидно, против Северцева Дудян и снаряжал пистолет. Где он, этот пистолет? Неполная обойма. Остался еще патрон. Пистолет мог забрать только один человек.

— Внучек тебе привет передает. Была сегодня в роддоме. Здоровье хорошее. Скоро выпишут. Знаешь, как назвали? Димой. Слышишь? Ты меня слышишь? — забеспокоилась жена.

— Да. Привет, — Туренко положил трубку, но последние слова все-таки расслабили его. Полковник чуть помедлил, стараясь сохранить это, но тут же поднялся, пошел в соседний кабинет. Лейтенант Смирнов корпел над бумагами.

— Нужен, — коротко сказал Туренко, а когда вышли к машине, добавил: — В отдел торговли.

Шофер завел машину, лейтенант, явно подражая начальству, приказал:

— На Титова.

Но не удержался, пояснил:

— К торготделу горисполкома. Быстрее.

Полковник Туренко усмехнулся. Лейтенант нравился ему, и он опять решал непростой вопрос — надо бы забрать молодого смышленого оперативника к себе в Управление. Надо. Там и рост, и наука. Но с другой стороны — оголишь участок. Оставить — пользы будет меньше. Забрать — Гуреев взвоет...

Секретарша заведующего торговым отделом горисполкома была уже готова закончить свой трудовой день. Стоя у зеркала, она подкрашивала губы. Сумка лежала на столе.

— Здравствуйте. Юлий Николаевич у себя? — спросил лейтенант, сама вежливость.

— Кто вы? Как доложить? — секретарша посмотрела на вошедших.

— Он один?

— Да!

— Мы без доклада, — лейтенант было двинулся вперед, но тяжелая рука отстранила. Полковник Туренко первым вошел в кабинет.

Завторг Кашеваров поднял глаза и рванул на себя ящик стола.

— Не сметь! — крикнул Туренко, устремляясь вперед.

Кашеваров уже поднес пистолет к виску. Туренко дотянулся через стол и с такой силой вывернул руку, что Кашеваров закричал от боли. В дверь заглядывала испуганная секретарша.

— Понятых! — бросил Туренко.

Кашеваров сидел, откинувшись в кресле, и был почти без сознания. Лицо бледное, будто на самом деле он застрелился. Полковник осмотрел пистолет. Система «Браунинг», неухоженный. Ржавчина на деталях. Номер не забит, не спилен, значит, можно попытаться проследить его биографию. Попробовал оттянуть затвор. Не получилось. Вынул обойму. В ней один-единственный патрон. Теперь затвор открывался легко. В прорези показалась гильза. Но выбрасыватель не сработал. Туренко несколько раз с силой отвел затвор назад — бесполезно. Он взял ручку со стола завторга. Кашеваров, немного придя в себя, внимательно следил за его действиями. Туренко подковырнул гильзу ручкой и выбросил ее. Вложил обойму, щелкнул затвором. Заряженный пистолет положил на стол перед Кашеваровым:

— Стреляйтесь.

Кашеваров вскочил со стула и бросился от стола.

— Я не хочу! — трясущимися губами произнес он. — Не хочу! Не хочу как Дудян.

Лейтенант Смирнов ввел двух понятых — упирающуюся секретаршу и еще какого-то мужчину.

— Протокол, — приказал Туренко.

Лейтенант достал ручку и стал писать. Туренко взял со стола пистолет и, словно взвешивая его на руке, сказал:

— За это — три года, — помедлил, глядя на бледного Кашеварова и добавил: — За Дудяна — пятнадцать.

— Он сам застрелился. Сам! — взвизгнул Кашеваров. — Я зашел спросить — как он после вчерашнего... то есть позавчерашнего... А он лежит...

Туренко приблизился к нему, держа пистолет на ладони. Кашеваров не сводил с пистолета глаз, и в его глазах стоял ужас.

— Не надо. Я прошу. Я все скажу. Мы только... Я не убивал. Машины — да. Машины продавал, но меня заставлял — он, Дудян. Честное слово! Иначе бы я...

— Кто был с вами?

— Позавчера? Леонид Семенович Шемко и Василий Бешенцев.

— Кто такие?

— Из области. Директор плодоовощторга и зам его, — поспешил ответить Кашеваров.

— Зачем?

— Машину нужно — ноль девятую...

— Сколько?

— Как всегда — кусок. Тысяча. Только я себе, нет... Мне... Только триста рублей.

— Почему?

— Так начальство распорядилось, — Кашеваров пришел в себя, стал говорить медленнее. — Дудяну четыреста...

— Остальные?

— Тому, кто машины распределяет.

— Точнее!

— Я, правда, не совсем в курсе...

— Ну!

— Николаю Афанасьевичу.

Туренко молчал. Тяжелый взгляд его просто давил, и Кашеваров, удивляясь его непонятливости, добавил:

— Стаднюку. Опять не понимаете? Удивительная неосведомленность, не знать Николая Афанасьевича Стаднюка, — Кашеваров до того оправился от испуга, что чуть не рассмеялся, уж очень комичная ситуация. — Николай Афанасьевич, — он со значением поднял вверх указательный палец и погрозил им, — заместитель председателя облисполкома, ведает торговлей. Через него, и только через него, идут машины в продажу. Все до одной.

Туренко хотел выругаться в сердцах, ему бы не знать Стаднюка, но как-то не верилось. Подошел к телефону, набрал номер прокуратуры, сказал негромко:

— Шамина.

— Товарищ полковник, — раздался голос Сиповского. — Он у первого. Вызвали его.

— Пригласили, — поправил Туренко и, тяжело отдуваясь, заговорил: — Дудян застрелился сам, увидев в окно подъехавшего заместителя председателя КГБ. Подумал, что за ним. Пистолет нашли у завторготделом Кашеварова. Хотел застрелиться тоже, но техника подвела да и перепугался насмерть, — он мельком глянул на протестующего Кашеварова и продолжил: — Спекуляция машинами. Выход на область.

— Товарищ полковник! Товарищ полковник! — вдруг закричал Сиповский, да так громко, что лейтенант поднял голову от протокола. — Ничего не предпринимайте, слышите? Шамина вызвал первый! Как они там договорятся... Сами знаете, чтобы потом... Вы меня поняли? Я вас предупредил. Ничего не...

— Прекратите истерику, вы, страж закона! Немедленно в горком, сообщите Шамину. Или лучше мне номер телефона, я сам... — Записав номер телефона, Туренко бросил трубку и, глядя на Кашеварова потемневшими от ярости глазами, сказал:

— Лейтенант, коли эту скотину до самой задницы. Все из него выдави. Все! — и отошел к окну, не замечая испуганных взглядов понятых.

— Стаднюка не возьмете, — дрожащим голосом произнес Кашеваров. — Не возьмете ни за что. Он депутат...

Молчали все — лейтенант, понятые, полковник Туренко. И, ободренный их молчанием, Кашеваров заговорил смелее:

— А его не возьмете, и нам не докажете. Вы думаете, вашего следователя зря первый вызвал?! Не зря! Так что не очень старайтесь...

Полковник подвинулся от окна к столу, крутнул на пальце «Браунинг». Кашеваров моментально втянул голову в плечи.

— Осмелел, гад! За шефом вслед не хочешь? Говори как на духу! — Эх, как ему хотелось нажать курок — пусть вверх...

— Я все... Я сейчас... Пишите... — заторопился Кашеваров.

Полковник, чтобы избежать соблазна, опять отошел к окну. Во дворе шоферы в открытую дули пиво из трехлитровой банки. Туренко пересилил себя, постарался отвлечься, заставил думать: «Кто же в городе по квартирам шарит? Кто?» Но уловка не удалась. И вдруг улыбка тронула губы. «Внук у меня — Дмитрий! Митя!» — и захотелось домой. Захотелось так сильно, как давным-давно не хотелось. «Сегодня в ночь выехать, к утру — дома», улыбка погасла, потому что знал — никуда не уедет, пока не размотает все здесь, потом уже в город, чтобы и там до конца...

Но это потом, а сейчас... Сейчас ему очень нужен был Гуреев. Нужен для проведения срочных оперативных мероприятий. Но тот выполнял задание Шамина — искал «клад» Дудяна по плану, найденному в записной книжке. Как у него дела?

Гуреев еле успел до отъезда Шамина в горком.

— Вот, — вывалил он из мешка на стол три круглые коробки из-под кинолент. — Еле докопался до них.

— Что там? — Шамин вытянул шею, глядя как Гуреев ножом подковыривал крышки.

— В одной, что была под первым крестом, — облигации трехпроцентного государственного займа. На шестнадцать тысяч рублей. Почему и задержались. Закопано в подвале на даче, а там где понятых найдешь? Пока упросили... Каждый занят сверх меры. Недаром их «садистами» называют. Столько мне крови попортили... Пока переписали номера...

Шамин нетерпеливо махнул рукой.

— Зато в этих двух... — Гуреев сделал паузу, странно улыбаясь. — Две бабки, понятые, поди до сих пор плюются. Хотя помолодели лет на сорок, — он неожиданно захохотал и стал вытаскивать пачки фотографий и передавать их Шамину. Фотографии были любительские. На фотографиях голые женщины, с партнерами и без них. В разных позах и состояниях.

— Да-а! — протянул Шамин. — Ка-ка-я мразь!

— Вы еще не все знаете. Вот эта дама вам знакома? — Гуреев протянул несколько снимков. На них молодая красивая женщина со страдальческим лицом и мужчина. Женщина видимо сопротивлялась, но была сломлена. Где-то эту женщину Шамин видел.

— Постой-ка! — воскликнул он. — Это же... Это же — Олечка, секретарша Дудяна.

— Совершенно верно, а мужчина — шофер его. Вот — любовница Дудяна Мария Копыткова, — Гуреев передал еще несколько фотографий. — Вот жена... Тут есть из аппарата горисполкома, горкома и так далее...

— Зачем ему это нужно было? — удивился Шамин.

— Гад — потому... Некоторые фотографии — результаты его амурных побед, некоторые — компрометирующие материалы, чтобы держать в руках кого-то, некоторые — просто ради хохмы... Фотограф он неплохой, чувствуется... Аппаратура прекрасная. Вот и ухитрялся фотографировать в самые так сказать... интимные, что ли, моменты...