Ребис

Место мадам Пинс пустовало, и Малфой был единственным человеком в библиотеке. Угрюмый МакКиннон приставил следить за ним домового эльфа, специально вызванного с кухни. Лопоухое существо испытывало явное неудобство, стоя у Драко над душой. Чтобы хоть как-то оправдать своё присутствие, эльф сам принёс Малфою необходимые книги, а потом подсунул под локоть чашку с горячим шоколадом.

— Э-э... — замялся Драко, не зная, как обратиться к домовику. — Как там тебя зовут?

— Мистер спросил у Щепы его имя? — не поверив своим ушам, пролепетал эльф.

— Да. То есть, уже нет.

— Нет? — сник эльф.

— Мерлин, дай мне терпения... Да, как тебя зовут? — устало пробормотал Драко. Приходилось быть вежливым и аккуратно подбирать слова, иначе эта мартышка пулей понесётся докладываться аврору.

— Этого домовика зовут Щепа!

— Что ж, Щепа. Очень приятно. Я Драко.

Что переборщил, Малфой понял сразу. Эльф ударился об пол головой, разрыдался и с громким хлопком исчез. Через пять минут, едва не напугав Драко до смерти, Щепа появился снова, торжественно преподнеся поднос с пирогами.

— А есть ли в замке какие-нибудь старинные зачарованные зеркала? — напряжённо спросил Драко, игнорируя угощение.

— Полным полно, — отозвался Щепа.

— Гхм... Это плохо. Мне нужно особенное зеркало. Кажется, оно называется зеркало Желаний.

— Щепа такого не видел.

Драко сник.

— Как же так?! Ты уверен?

— Мистер Драко напрасно сомневается в Щепе, — раздулся оскорблённый домовик. — Если зеркало Желаний в школе, Щепа бы знал.

— Может быть, бывший директор пытался спрятать какое-нибудь зеркало? — с надеждой спросил Малфой.

— Директор Снейп ничего не прятал, он сразу уничтожал всё, что ему не нравилось.

— На него похоже. А Дамблдор?

— Директор Дамблдор? — эльф потёр тонкой ручкой подбородок. — Да, но мистеру Драко не понравится ответ. Щепа помнит большое зеркало в серебристой раме. Оно долго стояло здесь, совсем недалеко от библиотеки — в секретной комнате, но потом директор его много переносил. Последний раз Щепа видел его в Выручай-комнате, когда убирал туда забытые кем-то из учеников астрономические карты.

Драко показалось, что из лёгких разом вышел воздух. Он столько раз бывал в Выручай-комнате, проходил между завалами хлама, старыми доспехами, мимо буфета со скелетом, чучела тролля и зеркала. Высокого старинного зеркала в вычурной раме. Неужели, это оно и было? Всё закончилось, не успев начаться?

Драко резко поднялся со скамьи и почти ласково дотронулся до монеты на шее. Удача не могла оставить владельца золотого кругляша. Не на сей раз.

Малфой не был в Выручай-комнате после пожара и не желал туда идти, но строчки о «золотом напитке» прочно засели в голове. Он дал обещание матери и самому себе, что найдёт способ вернуть отца, и страх перед пепелищем — ничто рядом с его клятвой.

* * *

— Это очень любезно, мисс Грейнджер, — деловым тоном сказала директор. — Ваша компания была крайне приятна и уместна. Разумеется, — добавила МакГонагалл, — и ваша, мистер Лонгботтом.

— Я рада, что пригодилась вам, — живо ответила Гермиона. — Надеюсь, Алису отпустят в Хогвартс продолжать обучение.

МакГонагалл благодушно кивнула.

— Я не сомневаюсь в этом. Хорошо, что вы поговорили с её родителями, Гермиона. Тот факт, что вы магглорождённая ученица, придал моим словам ещё больший вес. Хогвартс всегда был и остаётся самым безопасным местом в Британии для юных волшебников!

Лестница с гулом остановилась. Профессор МакГонагалл первая ступила на каменный пол восьмого этажа. Невилл и Гермиона поспешили за ней.

— Мистер Лонгботтом, будьте осторожнее, — проговорила профессор, покачав головой. — Семь лет вы спотыкаетесь на одном и том же месте. Никак руки не доходят проверить его на проклятье подножки.

— Спасибо, мэм, — откликнулся Невилл, отряхивая колени. — Но спотыкаюсь-то только я.

Через несколько минут волшебники остановились перед аркой с каменным стражем. Огромная гаргулья повернула голову к подошедшим и зевнула во всю зубастую пасть.

— Кошачья мята, — сказала профессор МакГонагалл.

Гаргулья встрепенулась, развернула крылья и отскочила в сторону, открывая вход в башню. Лестница с глухим рёвом поползла из-под пола вверх, закручиваясь спиралью.

Невилл последним встал на движущиеся ступени, и стена за ним закрылась.

За блестящей дверью с латунным молотком в виде грифона было тихо. Гермиона помнила кабинет директора шумным и живым. Раньше всё в нём дребезжало, двигалось, летало и гомонило, но теперь — тишина. Дверь открылась перед МакГонагалл сама собой, директор жестом пригласила Невилла и Гермиону войти.

В помещении царил приятный полумрак. Справа за стеклянными дверцами серванта нашёл приют Омут памяти. Рядом с ним на зеркальных полочках серебрились флаконы с различными воспоминаниями. Магические приборы заняли свои места в шкафах. Они стояли безмолвно, не нарушая тишину, царившую в кабинете. И всё было в идеальном порядке. Стрельчатые окна были украшены аккуратными шторами с шотландским клетчатым рисунком. На столе ровными высокими стопками хранились документы, свитки и фолианты. Возле чернильницы лежал футляр для очков, рядом стоял горшочек с кошачьей мятой. На книжном шкафу — самом высоком в кабинете — сидела Распределяющая Шляпа, громко поздоровавшаяся с МакГонагалл. Под стеклянной крышкой в углублении секретера на бархатном ложе покоился меч.

Грейнджер ожидала увидеть портрет Снейпа и мысленно готовилась к ушату едких комментариев в свой адрес, но место за креслом с высокой спинкой занимал не Северус Снейп, даже не Альбус Дамблдор. Огромный портрет Годрика Гриффиндора в позолоченной раме охватил добрую часть стены за директорским столом. Это был крепкий молодой человек с рыже-каштановыми волосами и яркими зелёными глазами. Гриффиндор больше походил на рыцаря, чем на колдуна.

Заметив удивление в глазах бывших учеников, Минерва печально улыбнулась.

— Хогвартс сам выбрал портрет, достойный висеть здесь. Директор Снейп покинул свой пост при общеизвестных печальных обстоятельствах. К сожалению, Министерство Магии ещё не приняло окончательное решение по восстановлению честного имени профессора.

— Они не позволили повесить здесь портрет профессора Снейпа? — разочарованно спросила Гермиона.

— Да, мисс Грейнджер.

МакГонагалл сузила глаза.

— Это вопрос времени, чистая формальность, но местные чиновники упорствуют. Портрет профессора появлялся здесь уже трижды, и трижды они его переносили. Хогвартс лучше знает, где этой картине место, но до прямого приказа министра магии, которого у нас пока нет... Ах! Мне ли вам это объяснять?

— Я абсолютно с вами согласен, — горячо поддержал директрису Гриффиндор.

— Спасибо большое, — неловко проронила Минерва, — Годрик.

— А это тот молодой человек, что снёс голову змее моим мечом?

Невилл смутился, когда Гриффиндор обратился к нему, и попятился к стене.

— Мистер Лонгботтом, ответьте что-нибудь.

МакГонагалл снова покачала головой.

— Да, Годрик, то есть, мистер Гриффиндор. Простите, сэр.

Волшебник на портрете рассмеялся и перебудил дремавших колдунов на других картинах.

— Мисс Грейнджер и мистер Лонгботтом? Какая приятная встреча, — приятно улыбнувшись, сказал Альбус Дамблдор, возникший в границах своей рамы. — Доброго дня, Минерва.

— Благодарю, Альбус. Хорошо, что вы появились. Собрание чародеев прошло успешно?

— Несомненно, — занимая место в мягком кресле, отвечал Дамблдор. — Шеклболт очень вдохновенно выступал. Когда-то мне не удалось уговорить магическое сообщество отказаться от услуг дементоров, возможно, Кингсли это придётся по силам...

— Я оставлю вас, — сказала МакГонагалл, обратившись к Невиллу и Гермионе, — чтобы вы могли всё обсудить.

Профессор вышла и закрыла за собой дверь.

— Я вас слушаю, — мягко проговорил Дамблдор. — Вы пришли ко мне с каким-то делом или вопросом?

Гермиона обошла кресло и встала перед картиной.

— Мы хотели кое о чём вас спросить, профессор, — уверенно произнесла она.

— В таком случае, — сказал директор и улыбнулся, — спрашивайте. Если я не смогу ответить, прошу меня простить: я промолчу, потому что ложь — порок. Прибегать к ней опасно. Ложь, как изворотливая змея, больно жалит своего хозяина, как...

— Вечно эти возмутительные сравнения, — заворчал со своей картины маг в зелёной шляпе.

— Извините, Финеас. Животное вашего факультета всегда приходится к слову.

Гермиона нетерпеливо кивнула прежде, чем заговорить.

— Профессор, вы, разумеется, помните, как на первом курсе Гарри сражался с Волдемортом. Ваша загадка с зеркалом помешала тёмному магу получить Философский камень.

— Моя лучшая задумка, мисс Грейнджер.

— Философский камень может превращать металлы в золото, дарует вечную жизнь, лечит различные недуги, а некоторые утверждают, что ему под силу вернуть к жизни мёртвых...

— Да, эти свойства приписывают ему, — кивнул профессор. — Я бы усомнился только в последнем пункте.

— Если всё это правда, то он может нам помочь, — воодушевилась Гермиона и стала рассказывать о том, зачем пришла к портрету бывшего директора Хогвартса.

— Кажется, тот «я» ещё тогда говорил, что камень опасен, — странно взглянув на девушку, произнёс Дамблдор, — и было бы лучше, чтобы он исчез. Попади он в дурные руки, и всё то добро, что можно свершить с его помощью, приобретёт ужасные формы.

— Так вы его уничтожили? — спросила Гермиона, чувствуя, как растёт её волнение.

Директора и директрисы на картинах моментально затихли.

— Портреты, хочу вам напомнить, не имеют высокоорганизованного разума живого человека, часто что-то путают и непременно что-то забывают, — Альбус Дамблдор неторопливо снял очки, протёр их носовым платком и снова водрузил на кончик носа. — Но я всё прекрасно помню. Только представьте, что бы нас ожидало, если бы Тёмному Лорду удалось заполучить артефакт в тот день? Сила Философского камня всегда притягивала к себе волшебников. Даже Гринготтс не остановил Тома Реддла. Конечно, я, настоящий я, понимал, что только Хогвартс сможет стать надёжным укрытием для такого предмета на долгие-долгие годы. Философский камень, мисс Грейнджер, очень опасная вещь в неподготовленных руках, следовало бы избавиться от этого предмета магии, но... я не нашёл в себе сил уничтожить его. Нет, я не смог... увы...

— Мерлин! — воскликнул приободрённый Невилл.

— Это значит, — затаив дыхание, произнесла Грейнджер, — что камень цел и невредим? Вы скажете нам, где он? Почему «увы»?!

— Долгое время Философский камень был здесь — в этом самом кабинете, лежал, если я не ошибаюсь, так как мне отсюда не очень хорошо видно, на третьей полке книжного шкафа.

Гермиона ощутила, как учащённо забилось сердце в груди, но Дамблдор что-то недоговаривал, и его виноватый взгляд не давал Грейнджер открыто выразить свою радость и броситься к указанному месту.

— Я совершил ещё одну непоправимую ошибку. Мои опыты над мантией-невидимкой Поттеров не прошли даром. Мне удалось наложить на камень чары невидимости в надежде, что таким образом сохранится его тайна. Время от времени я проверял наличие камня, и он был на месте. Возможно, я был слишком самонадеян... Однажды я просто его не обнаружил, — Дамблдор погладил бороду и замолчал, рассеянно улыбаясь.