Четыре наследника

– Вроде той, в которую вы перед этим втянули эктариан? – ехидно уточнил Георг. Бадл не ответил.

– Кэйрон, как мы думали, лучше всего для нашей цели подходил – во-первых, обижен на Гиемона, бывшего его братом, а не отцом… – Бадл скосил глаза на Георга, тот кивнул, – …а во-вторых, жаждет власти и признания, ну и в целом, как говорится, привлекателен для обывателя, умеет ладить с разными людьми, когда хочет, и – что немаловажно – совершенно не заботится о душе, – в последних словах Бадла прозвучала насмешка. – Ни своей, ни чужой.

– Почему вы не добили Марцию?

– Не забывайте об Истинной Летописи. Не так-то просто, уж поверьте, всё устроить так, чтобы Маэрина не обвинила настоящих…

– Убийц, – с ненавистью бросил Георг.

– Да разве не все мы убийцы? – Бадл внимательно посмотрел на Георга. – Я, вы, Сиверс, Дайрус, Марция, что уж говорить о Гиемоне или Маэрине. – И все мы, конечно, способны оправдаться перед собой.

– Да, мы так похожи. Жаль, конец у всех разный, – пробормотал Георг.

– Вот тут вы правы – разный. Одни остаются безнаказанными, другие наказывают себя сами, третьи, как бы это сказать…

– Отдуваются за всех, – Георг устал от болтовни. Что же ему надо?

– А знаете ли вы, как Сканналия приняла эктарианство? – неожиданно спросил Бадл.

Георг пожал плечами:

– Словом и молитвой, если верить хроникам и житиям святых. – Георг знал многих, кто в это верил.

– Огнём и мечом, если помнить.

– Помнить?

– Дело в том, что наши предки ведь не записывали сведения, а передавали из уст в уста ученикам. Волхиды знали тысячи историй, отыскивая крупицы нужных знаний среди вороха новостей, поступавших отовсюду. Владея тайнами сильных мира сего, они так или иначе повелевали душами людей. Однажды тот, кто поставил себя выше них, стал их палачом.

– Валамир? – Георг и не думал, что новая вера пришла мирно. Если уж эктариане и зарианцы рвут друг друга на части из-за мелочей, в которых не всяк разберётся, то ненависть к язычеству должна была вылиться в потоки крови. Впрочем, как и нежелание скантов уступать. Власть делить никто не любит.

– Да, Валамир. Он изгонял волхидов, уничтожал наши общины и наши святилища, простоявшие сотни лет, он чуть ли не кровью вешал струну на шею тех, кто отказывался забывать веру отцов, и безжалостно убивал всех, кто поднимал оружие в её защиту. Ну вот так он понимал борьбу за веру. Поэтому когда эктариане возмущаются поведением скантов или зарианцев, у меня возникает резонный вопрос: почему бы им для начала не припомнить, как сами они делали ровно то же самое: рушили алтари и идолы, уничтожали нашу письменность – даже сказания и легенды, – заодно и о том, как меняли праздники, подделывая под них собственные?!

За имя одного из богов, случайно сорвавшееся в разговоре, запросто могли лишить головы. Ради чего всё это? А ответ прост – чтобы утвердить единоличную власть, весьма активно поддержанную священниками! Один Бог – один король, как удобно для Валамира! Что касается скантов, то они жили иначе, ни один вождь или жрец не мог сказать о себе: в моей стране правлю я! Ну вот невозможно такое было, а коли пытался кто, так плохо оно для него кончалось! Эктариане разрушили этот порядок до основания. Конечно, нам пришлось укрыться. В общем-то, мы справились: кто-то бежал за границу, не теряя связи с другими, кто-то принял эктарианство, ну а кто-то жил в постоянных переездах, без имени и средств, – Сайрон разгорячился, словно забыв, где находится. Георг никогда его таким не видел.

– К счастью, Валамир не пользовался Летописью для слежки за нами, и мы создали Орден. Орден Волхидов, где люди не имели имён. Мы не записывали их при рождении в церковные или другие книги, не ставили подписи нигде, – я на своей мануфактуре, кстати, специально завёл компаньона для этих целей, даже казначейские бумаги подписывал не я. А что не записано, того для Летописи не существует. После реформы Валамира нас осталось мало. Мы, тем не менее, поклялись, что однажды вернёмся, и сделали всё, чтобы сберечь наследие предков. Вот так мы прожили пятьсот лет, нас становилось всё больше, но, знаете, очень тяжело воспитывать поколение за поколением в тайне, сохранив при этом дух скантов. Должен признаться, многие отчаялись и предали нас, – а куда ж без этого? – но мы не сдались…

Георг, поначалу слушавший вполуха, внезапно увлёкся повествованием. Страницы истории тех лет отсутствовали в хрониках, лишь много позже появились описания: они представляли скантов дикарями и восхваляли Валамира за его свершения. В последующей гражданской войне между сыновьями Валамира всегда был прав Ярвис, принявший эктарианство, а не Свирег, которого прозвали Проклятый за попытку защитить веру предков. На него навешали кучу преступлений – настоящих или фальшивых. Если уж из Райгарда сразу после его смерти оказалось легко сделать убийцу Байнара, то обвинить давно почившего Свирега вовсе сам бог велел. Впрочем, не пора ли перейти к делу?

– Что вы хотите сейчас? – оборвал Георг рассказ Бадла.

Бадл замолчал, остановившись напротив Георга:

– От вас требуется одно: договориться с Дайрусом и Марцией о том, чтобы нам дали право служить нашим богам, ну и, кроме того, часть наших людей должна войти в Королевский Совет.

– Они не согласятся, – в этом Георг не сомневался.

– Тогда вам придётся их убедить, – настойчиво заявил Бадл.

– Вы пытались их убить…

– Строго говоря, это Гиемон пытался убить Дайруса, мы же его спасли, – напомнил Бадл.

– Чтобы контролировать.

– Это, господин барон, в данном случае несущественно.

– Существенно, если вам нужно его согласие. Вам никто не поверит.

– Мы долго действовали тайно. Тайна раскрыта – ну так случилось. Последние лет пятьсот – а это долгий срок – мы живём под страхом смерти, во всех эктарианских странах на нас охотятся без конца! Вы любите, барон, охоту? Любите, я знаю. А охоту на ведьм? Скольких, как вы думаете, убили – тысячи, десятки тысяч? Большинство не имели к нам ни малейшего отношения. Некоторые из наших тоже попали под раздачу – например, родителей Маи сожгли в собственном доме в Арпене в тот день, когда её гнали по улицам одни добропорядочные эктариане, потом насиловали другие. Вы, как никто, знаете, что представляют из себя эти так называемые трибуналы против еретиков и язычников – вы ведь сами были палачом и пользовались инструментами, у которых даже сталь пропиталась кровью насквозь! Не вам, имея за плечами такую историю, говорить о жестокости! Пришла наша очередь сказать своё слово, ну а если это вам не по нраву – тем хуже для всех, потому что наши люди живут среди вас и могут в любой момент нанести удар!

– Вы уже нанесли! Сканналийцы с трудом понимают, во что верить. Кто-то фанатично цепляется за веру, кто-то разуверился вовсе, у кого-то ум за разум зашёл от перемен, и все воюют друг с другом!

– А вы думали, мы забудем? Думали, уничтожили нас? – прошипел Бадл, его квадратное лицо побагровело. Кажется, Георг его задел. – Когда Айварих начал реформы, мы увидели шанс! Такие перемены всегда вызывают недовольство, это первое, ну а второе – они неизбежно порождают ереси! Вы не поверите, как легко оказалось ввергнуть Сканналию в кровавую свару между эктарианами и зарианцами, ненавидевшими друг друга непонятно за что, – такова ваша любовь к ближнему? Мы сделали всё, чтобы пожар не затухал. Заодно мы добавили к происходящему страх перед Летописью, для чего напомнили людям, откуда она взялась. Вот тогда-то у нас появились сторонники! Когда умер юный Ивар Краск, а страна рушилась, мы пожинали плоды нашего терпения! Люди запутались; мы, пользуясь их растерянностью, предложили им выход!

– Выход? Куда? – презрительно спросил Георг.

– У нас был план, как я говорил. Нам помешали, пришлось менять его на ходу. Это – вы же понимаете? – не идёт делу на пользу. Мы стремились к тому, чтобы люди приняли нашу сущность, хотя, признаюсь, многие из нас – я сказал бы, очень многие, – с удовольствием смотрели на корчи наших недавних палачей. Поверьте, мы не стали бы уничтожать эктариан – сама мысль об этом абсурдна, – мы просто закрыли бы для них школы и открыли бы бесплатные школы для новых скантов. Что касается университета, то мы преподавали бы не богословие, а точные науки, мы написали бы истинную историю Сканналии вместо созданных неизвестно кем хроник, полных фальсификаций и лжи! Скантская медицина на порядки лучше вашей. Ваши лекари плюют на знания – куда проще делать снадобья из горелых корок, мочи, соплей и овечьего дерьма, которые скорее убьют пациента, чем вылечат! Вы пробовали вылечить оспу снадобьем из моли и червей? Попробуйте – даю слово, что испытаете немало приятных минут! Далеко ходить не надо – мою дочь залечили так в моё отсутствие до смерти! Глупцы и невежды! Вы видели возможности чаросы? Мы – хотите верьте, хотите нет, – проникали в дебри разума и лечили сумасшедших! Да, нас не так много, чтобы населить страну, но пользы ей мы можем принести немало!

– Пользы? Всё, что я видел до сих пор, напоминает вакханалии с человеческими жертвами.

– Тёмные люди, тёмные чувства. В отличие от нас с вами, большинство людей в этой стране совершенно необразованны – что с них взять? Неграмотные бедняки – они попросту не знали, как ещё выразить почтение богам и страх перед ними, ну вот и нашли такой выход. С их точки зрения, жертвоприношения – это то же самое, что яркие костры и камеры пыток, откуда живым мало кто выходит. Впрочем, не мне вам об этом говорить. Видите ли, все по-разному приносят жертвы богам: одни – проливая кровь, другие – превращая живую плоть в столб дыма и вони. Мы с вами разные – язычники, зарианцы и эктариане, – но в итоге всем нам нужна власть! Мы обуздаем наших сторонников, когда – и если – вы оставите нас в покое! В свою очередь, мы, во-первых, поможем Сканналии в делах дипломатии – ибо нам известны многие тайны сильных мира сего, – а вы позволите нам говорить от своего имени! Во-вторых, мы прекратим жертвоприношения, вы прекратите охоту на ведьм! Ну и, наконец, мы обладаем знаниями о золотых приисках и серебряных рудниках, – а это огромные богатства, – но взамен вы дадите нам гарантии неприкосновенности и все права!

– Мы? – Георг понял, что верит словам Бадла про их возможности. От этого становилось страшно. Страшно из-за того, какое впечатление произвёл на него рассказ. Георг даже забыл, где находится.

– Ну, для начала я, ибо, как вы понимаете, я не собираюсь выдавать товарищей раньше времени. Выпытывать тайны мои силой бесполезно – видите ли, к смерти я готов, она ничего вам не даст. Я стану послом моих людей, а вы – с вашего согласия – моим послом. Если вы провалите миссию, – а я этого, конечно, не исключаю, хотя и предпочитаю верить в лучшее, – то хотя бы спасётесь сами. Я не буду вас преследовать, несмотря на то, что вы доставили нам немало неприятностей и поломали немало планов.

– То есть, вы отпустите меня и всё?

– Как я могу заставить вас, барон, делать то, чего вы не хотите? – Бадл покачал головой. – Нет, я лишь предлагаю сотрудничество. Примете вы его или отвергнете – это уж вам решать. Примете – хорошо, нет – война продолжится до конца, пока одни не истребят других, и ещё бабушка надвое сказала, кто победит. Думаю, проиграют все. Как я уже говорил, среди нас есть менее миролюбивые люди. Бороться с ними, не имея гарантий со стороны короля, невозможно. Так что мне нужна грамота для меня лично, ну и помимо этого проект законов, подписанный королём, и должности при дворе. Если Дайрус не захочет их дать, ну, наверное, придётся нам дальше защищать себя, а это путь к гибели для всех нас – вы ведь это понимаете? Страна разобщена метаниями королей между одной верой и другой! Вместе мы отстроим её, возродим, сделаем процветающей – полагаю, таково не только наше, но и ваше желание. Вы, конечно, вправе отказаться и продолжить борьбу с нами. Всех убить не получится, мы рано или поздно вернёмся, и, как нетрудно догадаться, всё начнётся сначала.