Четыре наследника

Глава 14. Мужья и жёны

– Ты знаешь, где он?

– Разумеется.

– Ну?

– Я не могу ответить!

– Тогда я отберу у тебя твои записи! – Кэйрон надвигался на Самайю, она не тронулась с места.

– Они спрятаны, вам их не найти. – После возвращения в Нортхед Самайя и впрямь решила прятать рукопись, когда её вызывал король.

– Думаю, вы сами можете предположить, куда он поехал.

– Я хочу знать точно! Кто ему помог сбежать?

– Я не знаю, да и не узнаю. Ночью я спала.

– Дай мне посмотреть эту чёртову Летопись!

– Я не могу, вы знаете!

– Потому что я не потомок Свенейва? – Лицо Кэйрона накалилось как сковородка на печи. Самайя теперь редко видела его спокойным и жизнерадостным, каким он частенько бывал раньше.

– Да. – Неужели так трудно уяснить простую истину? Почему каждый раз он требует подтверждения? Самайя постаралась говорить коротко и без вызова.

– Тогда пошли! – Кэйрон схватил её за руку и потащил куда-то. Стражник хотел присоединиться – король отмахнулся от его услуг. Самайя повиновалась молча. А что оставалось?

Как оказалось, Кэйрон привёл её в Северную башню. Он втащил её наверх, втолкнул в комнату, где на кровати спала Ванда.

– Говори! Ей говори, у неё есть нужная кровь! – заорал Кэйрон. Ванда спросонья испуганно скатилась на пол. Судя по шипению, она здорово ушиблась. Кэйрон дёрнул её за волосы и кинул на Самайю. Она постаралась помочь Ванде устоять на ногах, лихорадочно соображая, как выпутаться из ситуации. Она не может отдать Летопись ни ему, ни ей.

Самайя видела капли пота на висках Ванды. Баронесса вообще стала бледной, на ногах стояла с трудом, её кожа на ощупь казалась холодной. Ванда дрожала под тонкой тканью ночной сорочки. Летопись забирала у неё слишком много крови.

Самайя опустила руки, отошла к столу в центре комнаты. В отличие от прошлого раза, стол не пустовал: помимо грязной тарелки и оловянной кружки на нём валялись серебряные карандаши, громоздились листы бумаги с карандашными набросками. На верхнем рисунке Самайя без труда узнала Георга. Ванда изобразила мужа довольно точно – он сидел верхом на коне и протыкал копьём Кэйрона. Короля Ванда нарисовала с телом льва, намекая, очевидно, на грифона из его герба. На лбу Кэйрона она пририсовала крохотные рожки, добавив небрежную щетину на лице. Из-под рисунка высовывался другой: замок на скале. Самайя никогда не видела Рургарда, но это наверняка он. Над замком сияла радуга – Ванде удалось передать её сияние и без красок, как удалось ей передать собственную тоску по родному дому.

– Что случилось? – высокомерно спросила Ванда.

– Что случилось? Твой почти покойный муженёк удрал из моей тюрьмы и теперь на пути неизвестно куда!

В глазах Ванды вспыхнул мстительный огонёк, Кэйрон, углядев его, обозлился ещё больше.

– Георг сбежал? – словно не веря своим ушам, уточнила Ванда.

– Ты оглохла? Да, сбежал! Но эта стерва скажет мне, где он! А не мне, так тебе!

– Мне? При чём тут я? – губы Ванды поневоле расплылись в ехидную усмешку, Кэйрон наотмашь ударил её по лицу. Ванда пошатнулась, вытерла кровь с разбитой губы и оскалилась:

– Меня бить ты можешь, его тебе не достать! – Самайя пожалела, что торжество в голосе Ванды слышалось так явно: одним ударом она не отделается. Кэйрон вплотную подошёл к Ванде и сквозь зубы процедил:

– Я не буду тебя бить, дорогая, я придумал кое-что другое.

– Убьёшь меня? – Ванда с ненавистью посмотрела ему в лицо. – Так давай! Тогда тебе не видать моей крови!

– Ты права, – усмехнулся Кэйрон. – Твоя кровь слишком ценная вещь, чтобы разбрасываться ею. Лучше я женюсь на тебе, хотя ты пока и не вдова. Ну ничего, я, как король, имею право выдать тебе развод. Ты ведь о нём мечтала, помнишь?

– Я скорее сдохну, чем стану твоей!

– Не выйдет! Я привяжу тебя к кровати, если потребуется, ты будешь ходить под себя, а кормить тебя будут силой! Я даже проведу нашу брачную ночь на этой самой постели, – Кэйрон нежно погладил резное изголовье, у которого лежала смятая подушка. Шерстяное серое покрывало свешивалось на пол.

Ванда попятилась и оглянулась. Сзади в открытое окно доносились крики ворон, скрип телег, окрики погонщиков и торговцев. Самайя хотела её остановить, но удержала себя – нельзя! Ванда выбежала на балкон и вскочила на парапет. Кэйрон замер, открыв рот.

– Хочешь брачную ночь? – Ванда захохотала. – Ну так в аду тебя ждут мои жаркие объятия! Хочешь крови? Иди, собери её на мостовой!

Нет! Самайя стиснула кулаки – она не должна умереть!

– Ваше Величество, она покончит с собой, тогда нас ждёт катастрофа! Мне нужна её кровь!

– Думаешь, она прыгнет? – Кэйрон недоверчиво смотрел на балансировавшую Ванду, которая покачивалась в такт ветру, размахивая руками – она будто махала людям внизу.

– Прыгнет! – уверенно заявила Самайя. – Если вы останетесь тут.

– Что ты предлагаешь? – злость слетела с его лица, теперь оно было обеспокоенным. Он не делал попыток выбраться на балкон. Вспомнил о своём долге перед скантами или боится их?

– Если вы оставите нас наедине, я постараюсь убедить её спуститься и не делать глупостей.

– Ты? – Кэйрон недоверчиво уставился на неё. – А я могу тебе верить?

– Да, потому что я не о вас забочусь и не о ней. Мне нужна её кровь. – Самайя убрала из голоса любые эмоции, Кэйрон тоже начал успокаиваться. Он оглянулся на балкон, где Ванда как лунатик гуляла по тонкой грани между жизнью и смертью:

– Хорошо, но если она умрёт, в тебе отпадёт надобность. Запомни: её жизнь и твоя связаны накрепко. – Кэйрон направился к двери, по пути кинув взгляд на стол. Он на мгновение задержался, схватил верхний рисунок, скомкал его в руке, после чего бросил злой взгляд на Ванду и скрылся за дверью.

Самайя не знала, как убедить Ванду принять то, чем пригрозил Кэйрон. Она подошла к окну, ветер охладил пылающее лицо.

– Он ушёл, госпожа баронесса, – Самайя старалась не шевелиться. Ванда не смотрела на неё, прислушиваясь к чему-то.

– Он вернётся, – вдруг заявила она.

– Не сейчас, – Самайя боялась дышать.

– Он правду сказал? Георг жив и на свободе? – Ванда посмотрела на неё блестящими глазами.

– Да.

Ванда покачнулась и замахала руками. Самайя едва сдержалась, чтобы не ухватить её за хлипкую рубашку. Ванда испуганно прыгнула на балкон и осторожно уселась на парапет.

– Не хочу умирать из-за этого ублюдка, – пробормотала она, – но и становиться его женой тоже. Лучше уж гниющая голова Макса с телом быка.

– Макса? – удивилась Самайя.

– Не обращай внимания, так, старые кошмары. Представляешь, мне твердили, что можно отрезанную голову одного человека приставить к любому телу, окунуть в воды Марваги и опа! Он оживёт. Человек с головой другого человека или даже зверя. Чушь, но я повелась! Как дура!

– Это не чушь, это древняя легенда, и она верна.

– Верна? – фыркнула Ванда. – Да кто это может подтвердить?

– Я, если вы поверите моим словам, – Самайя старалась отвлечь Ванду от мыслей о самоубийстве.

– По-твоему, это правда?

– Правда то, что воды Марваги способны исцелить тело, как бы изранено оно ни было. Если голову и тело закрепить друг с другом, они срастутся, как срослась голова быка с телом Тиргалва.

– И ты в это веришь? – презрительно процедила Ванда.

– Да, я сама… – Она замолчала.

– Что?

– Я сама мечтала отправиться вслед за одним человеком, который умер и упал в Марвагу.

– Чего же не отправилась?

– Я… я летописец и не могу предать клятву.

– А я вот не летописец, но так и не рискнула. Кто знает, где бы я была теперь? Может, с ним? – Ванда закрыла глаза, ноздри её хищного носа задрожали, пальцы стиснули каменный край парапета. Самайя напряглась, испугавшись, что она решит прыгнуть. – Наверное, я упустила шанс спасти Макса.

– Но у вас есть шанс спасти других, – сказала Самайя.

– Других? – презрительно сощурилась Ванда. – Кого? Георга? Так он сам прекрасно о себе позаботится. Теперь я бы не поставила на Кэйрона, как сделала это раньше. Какая же я была идиотка! Он меня не простит!

Последняя фраза, судя по всему, относилась к Георгу.

– А вы бы хотели?

– Прощения? Нет! Я хочу расплаты для себя, Георг позаботится об остальном.

– Значит, наделали дел и в кусты?! – резко спросила Самайя.

Ванда с любопытством посмотрела на неё пронзительными чёрными глазами, напоминавшими угольки на листе бумаги. Морщины на отливавшем синевой лице баронессы обозначились так резко, что она походила не на двадцатидвухлетнюю женщину, а на застывшую маску Смерти. По бокам маски чёрными змеями развевались длинные волосы:

– Ты ведь ненавидишь меня, правда? Тебя он всегда уважал, ты наверняка проклинала меня за его заключение, за помощь Кэйрону. Если бы он вполовину уважал меня как тебя и любил как Катрейну… – Она умолкла, оглянулась назад: за её спиной пролетела ворона, громко каркая. Ванда поднялась и застыла. Ветер колыхал ночную рубашку, сквозь которую просвечивала грудь, ткань хлопала, как крылья гигантской птицы. – В любом случае, это неважно. Я не позволю этому недоноску превратить меня в игрушку. Я предала Георга, но не желаю покрывать его имя ещё большим позором.

– Позор не худшее, что бывает в жизни, – заметила Самайя, стараясь говорить спокойно.

– Кому как! В Рургарде позор смывают кровью. Забавно, не думала, что это придётся делать мне.

– Рургарда скоро не будет! – твёрдо заявила Самайя, вспомнив рисунок, полный тоски.

– А куда он денется? – с насмешкой спросила Ванда.

– Помните, что было четыре года назад, когда умер один летописец, а нового не нашли? Рургард пострадал больше всех. Землетрясения, вулканы. Помните? Потоки лавы залили несколько поселений. Вы хотите, чтобы это повторилось? Чтобы от замка ваших предков камня на камне не осталось?

– С какой стати? Ты же есть. Или ты за мной прыгать собралась? Решила меня шантажировать?

– Я бы не пожертвовала страной ради избавления от позора.

– Да ты-то при чём?

– Думаете, меня любят? Не считают шлюхой Кэйрона, ведьмой? Для них я такой же предатель как и вы. Я не ушла с Дайрусом, осталась тут, служу Кэйрону. Так все думают.

– Они могут думать, что угодно – Дайрус знает правду.

– Дайрус далеко, я вынуждена жить среди ненависти. Я и живу. А вы? Хотите умереть, хотя ваша смерть погубит Рургард?

– Да что ты заладила? С чего бы твоя Летопись устроила подобное?

– Ваша кровь, конечно. Чернила делаются только из крови короля. Иначе нужна обычная кровь, и её нужно много. Поэтому Кэйрон брал её у вас. – Самайя сделала маленький шаг к Ванде, держа руки за спиной. – Если вы умрёте, останется ждать, когда Дайрус вернёт Нортхед, а этого может и не случиться. Пройдёт время, Летопись уничтожит Сканналию. Уже начались мелкие неприятности вроде ливней и неурожаев. А если убьют всех потомков Свенейва? Представляете последствия? Рургард и Сканналия исчезнут, горцы погибнут. Все, кого вы знали и любили, умрут, некому будет их хоронить.

Словно в подтверждение её слов башня дрогнула. С деревянного потолка в комнате посыпались труха и пыль. Неужели землетрясение? Самайя застыла, но толчки не повторялись. Ванда испуганно смотрела вниз, упрямое выражение не сходило с её лица.