Четыре наследника

– Я не знаю.

– Неужели? Тебя уважают, даже Дайрус считался с тобой, Маэрина не мстила тебе за смерть брата. Знаешь, почему? – Ванда скрестила руки на груди, края её шали свесились как сломанные крылья. – Потому что единственный человек, которого ты осудил с тех пор, как погиб Райгард, был ты сам. Айварих, сделав тебя главой Судебной Палаты, не смог сделать тебя судьёй и лично приговаривал свои жертвы.

– На основании моих выводов.

– Они никогда не являлись плодом ненависти, зависти или ревности. Ты не искал козлов отпущения, не копался в человеческих грехах, а научился понимать людей и прощать их. Поэтому ты и сейчас готов назвать меня женой.

– Я не знаю, сохранится ли наш брак, Ванда. Я лишь хочу дать нам шанс.

– Не нам, а мне.

– Брак – дело двоих, Ванда, это шанс для нас обоих. Твой отец вручил мне тебя и просил, чтобы я не отыгрывался на тебе за свои неудачи. К сожалению, я не дал тебе того, чего ты заслуживала. Я оттолкнул тебя и не старался удержать.

Георг отметил, что её щеки порозовели и больше не пугали его смертельной бледностью. Глаза Ванды тоже заблестели. Сквозь окна доносился перезвон колоколов, крики «Да здравствует король! Да здравствует королева!»

– В чём там дело? – с любопытством спросила она. Георг испытал облегчение: она давно уже не интересовалась тем, что творится в стране.

– Свадьба Райгарда и Марции, коронация, новая жизнь, – перечислил он.

– Ты должен быть там, – Ванда прислушалась к звону: подняв руку, она в воздухе отбивала ею такт.

– Я решил остаться здесь, – Георг выглянул в окно, порыв ветра тут же бросил в лицо несколько снежинок. Пышная шумная процессия терялась среди заснеженных улиц. Георг мысленно пожелал новобрачным найти общий язык и на троне, и в постели.

– Но Райгард твой друг!

– А ты – моя жена, – Георг следил, как улица медленно пустела. Торжества пройдут на Дворцовой площади, вечером начнётся бал. Пожалуй, к лучшему, что его там не будет – у него не слишком праздничное настроение. Ванда подошла ближе, он ощутил её тепло, хотя они не касались друг друга. Они следили за процессией, пока она не скрылась из вида.

***

– Да здравствует король Райгард Третий! Да здравствует королева Марция Первая!

Новый доминиарх – Пэйлан Ривенхед – благословлял новобрачных и время от времени косился на главу зарианской церкви и верховного жреца скантов, которые в непривычных для эктарианского собора одеяниях стояли рядом, старательно изображая восторг и подозрительно посматривая друг на друга. Крики у кафедрального собора, где состоялись свадьба и обряд коронации, звучали громче колоколов. Ноэль одновременно радовался и печалился. Эти крики означали, что Райгард больше не принадлежит ему как отцу, это отец теперь подданный сына, даже обратиться к нему по имени в присутствии других у него язык не повернётся. Ноэль облизнул пересохшие губы и снова спросил себя: а имел ли он право вернуться? Верно сказал тот провидец: у королей отцов не бывает. Не станет ли он для сына помехой?

Ноэль не собирался оставаться в Нортхеде. Райгард объявил по всей стране, что является законным сыном Анны Кройдом и Ноэля Сиверса. Ноэль не раз видел недоверие в глазах знати, однако никто не решился открыто обвинить его во лжи. Стать своим среди них ему не суждено, да он этого и не хотел, хотя теперь титул барона принадлежал ему: отец короля не мог быть простым дворянином. Ноэль принял титул, но он устал от духоты Нортхеда, от интриг и воспоминаний и хотел уехать домой. Может быть, ему удастся пожить там спокойно. Нужно отстроить дома крестьян, похоронить трупы, которых много в округе, как и по всей стране, очистить колодцы и родники, провести подготовку к посевной, найти деньги на ремонт дома. Ноэль не хотел просить ли их у сына – не стоит ему забивать голову проблемами Тенгрота. Он сам должен решать эти вопросы, благо, здоровье теперь позволяет. Будет надо, он сам срубит избу. Ноэль вспомнил Иштирию, ощущения от испарившейся навсегда боли и улыбнулся. Барс не одобрил бы его уныния, сказал бы, что Ноэль дурью мается, и был бы прав. У него есть всё: сын, поднявшийся до небывалых высот, прекрасная невестка, возможность жить, как хочешь. Чего ещё желать?

Ноэль кинул взгляд на Самайю, стоявшую далеко за спинами новобрачных, едва заметную на фоне торжеств в сером лёгком платье под меховой накидкой и широкой, скрывавшей лицо, шляпе. Он хотел её, причём желание нарастало с каждым днём, что отделял его от жизни в Иштирии. Болезни ушли, зато появились новые потребности, и он перестал скрывать от себя собственные чувства. Он пытался пристыдить себя, вспоминал отношения с Анной, но понял: между той жизнью и нынешней лежит пропасть. Он не помнил даже лица Анны. Если бы и вспомнил – она умерла шестнадцатилетней девочкой. Представить её взрослой он не мог. Портрет, присланный Маэриной, не вызвал в памяти ничего, кроме горечи и неуверенности. Если бы Анна дожила до этого дня, кто знает, каким большим было бы сейчас расстояние между ними. Зато Самайя рядом. За эти годы она незаметно проникла в его мысли, незримо присутствовала в мечтах. Пусть раньше он отгонял от себя эти мечты, сейчас всё изменилось. В Иштирии он часто думал о том, что упустил в прежней жизни и чего хотел бы добиться, и вот он получил шанс. Самайя нужна ему. Однако ей двадцать два, ему уже сорок. Что он может ей дать в сельской глуши, где намерен поселиться?

Самайя, словно почувствовав его взгляд, посмотрела в его сторону. Ноэль не видел выражения её лица.

– Отец, ты слишком грустный, – Ноэль не заметил, как новобрачные подошли к нему. Райгард в белом камзоле и парчовой мантии, обшитой малиновым бархатом и атласом, выглядел внушительно, Марция в костюме чёрного бархата и мантии из золотой парчи казалась одновременно юной девушкой и зрелой королевой. – Садись, поедем во дворец. – Райгард положил руку на дверцу кареты, запряжённой парой гнедых жеребцов. Кони нетерпеливо переступали ногами по снегу и фыркали, пар от их дыхания клубился в воздухе.

– Нет, – Ноэль попытался возразить: – Это для вас.

– Чепуха! Садись, я должен поговорить с тобой. Боюсь, на сегодня это единственный способ остаться наедине.

– Но…

– Господин Ноэль, мы оба вас просим, вы же не откажете нам в день свадьбы? – Марция выглядела довольной и махала подданным. Ноэль, однако, заметил её напряжение и усталость. Двери парадной кареты распахнулись, Райгард с Марцией устроились на сиденье рядом друг с другом.

– Давай, отец, я приказываю, – пошутил Райгард и покраснел. – Пожалуйста.

Ноэль, чтобы не усиливать неловкость, залез в карету и сел напротив детей, стараясь укрыться за занавесками от галдящей толпы. Марция махнула кучеру, карета тронулась. Следом потянулись остальные – кто в каретах, кто верхом, кто пешком. Впереди всех ждал праздник на улицах и бал во дворце. Ноэль поправил сбившийся новомодный складчатый воротник камзола. Ему пришлось шить себе новую одежду, тесные сапоги жали ноги. Даже новые перчатки, казалось, грели хуже старых. Нет, чем скорее он вернётся домой, тем лучше. Он слишком стар, чтобы начинать новую жизнь. Он пытался начать её с Анной много лет назад, потом с сыном, вернувшись из Барундии, потом в Иштирии. Всегда это заканчивалось не так, как он мечтал.

– О чём думаешь? – спросил Райгард.

– Я решил вернуться домой.

– Один?

Ноэль удивлённо посмотрел на сына. Райгард надул губы, как любил делать в детстве, когда не хотел что-то говорить. Ноэль подозрительно нахмурился.

– Мне тут поступило одно предложение для тебя, – Райгард отвернулся, помахал рукой кому-то. Ноэлю это не понравилось.

– Предложение?

– Руки и сердца, – Райгард косо посмотрел на отца. – Хочешь знать, от кого?

– Я хочу знать, согласился ли ты?

– Я тоже хочу это знать, – прервала Ноэля Марция. – Потому что мне поступило предложение от Чевиндомов.

– А мне от Ривенхедов. Кажется, у Эйварда есть одна кузина. Хочешь знать имя?

– Нет, – мрачно заявил Ноэль, глядя в окно. Карета едва миновала длинное серое здание ратуши и свернула на Проточную улицу ко дворцу. Она с трудом плелась по занесённой снегом улице, народ с любопытством разглядывал тех, кто внутри. Запах свежего хлеба доносился отовсюду: по приказу Марции булочники пекли его и раздавали беднякам в честь праздника.

– Но это хорошее предложение. Впрочем, если тебе больше понравится девушка из Чевиндомов… Кто она? – с любопытством спросил Райгард Марцию.

– Очень милая дама, её имя…

– Пожалуйста, не будем об этом. Ты же не собираешься заставлять меня жениться на ком-то? – Ноэль чувствовал, что краснеет то ли от смущения, то ли от злости. Ещё немного, и он начнёт кричать на короля и королеву.

– Я пока лишь пообещал поговорить с тобой после свадьбы. Признаюсь, я хотел бы посмотреть, как Эйвард выдаст за тебя кузину. Ведь он оскорбил тебя отказом, когда ты просил руку Илзы для меня. – Ноэль кинул быстрый взгляд на Марцию – она не подала вида, что слова мужа её ранили. Райгард этого не заметил. – Отец, я не собираюсь вмешиваться без необходимости, но кто знает, что будет дальше? Возможно, мне потребуются богатства Ривенхедов или родственные связи Чевиндомов. Я теперь король и вынужден думать о стране. Марция, полагаю, считает так же.

Марция кивнула, сделав строгое лицо. В её глазах заплясали чёртики. Ноэль расслабился. Сын решил его одурачить?

– Почему бы тебе самому не подумать о себе сейчас? – Райгард отвлёкся от приветствий и наклонился к Ноэлю. – Я видел, как ты на неё смотрел, видел, как тебя трясло от страха за её жизнь, видел, как ты полез в драку, хотя ненавидишь сражения. Если она тебе нужна, не отпускай её, забери с собой! Тогда я буду спокоен, даже если не увижу тебя какое-то время.

– Она слишком молода для меня, – это был единственный достойный аргумент, который пришёл ему в голову, все остальные казались бессмысленными.

Невесёлый смех Райгарда наполнил карету, Марция непонимающе посмотрела на мужа.

– Ты ошибаешься. Она старше всех нас, – Райгард казался серьёзным, его взгляд стал беспощадным. – Летопись отобрала её молодость, но, я уверен, она не смогла заставить её забыть тебя.

Ноэль поражённо взглянул на сына:

– Откуда ты знаешь?

– Я не слепой, отец. – Ноэлю показалось, будто Райгард хотел что-то добавить, но сын сказал только: – Вы оба начинаете новую жизнь, у вас есть шанс строить её вместе. Не упускай его.

– А что ты скажешь Ривенхедам? – с кривой улыбкой поинтересовался Ноэль, хотя ему было не до шуток: мысли путались, а желания боролись друг с другом.

– Скажу, что они опоздали, и ты уже женат, о чём, как всегда, никому не сообщил. На моей матери ты женился тайно, будет ещё один тайный брак…

– Я не хочу тайный брак… – Ноэль не сразу понял, что сказал. Райгард улыбнулся:

– Ну так женись завтра с утра. Если хочешь, я всё устрою.

– Если понадобится, я сам устрою, – проворчал Ноэль. Его охватила дрожь, но не от зимнего холода. Впереди показалась задняя стена дворца, по-прежнему разрушенная и без башен. Упавшие куски кладки уже убрали, местный архитектор пока решал, какие перемены внести в облик дворца. По словам Райгарда, башни восстанавливать не будут.