Волшебное стекло

От двери послышались голоса. Петунья обернулась и чуть не попятилась. Да сколько же их!

— Что вы, что вы! Как можно! — поддержал леди почтенный маг в расшитой серебром мантии. — Погубить такой талант! Недопустимо. Думаю, что стоит договориться о заказах. Расписать сроки. И все будут довольны.

Кэррингтон за прилавком светился собственным светом. Он быстро отложил часть денег из кошелька и передал его Петунье. Перед ним тут же появился длинный лист пергамента, перо и чернильница.

— Прошу, леди и джентльмены! — сказал он. — Записывайтесь. Как только мисс Шервуд сможет принять ваш заказ, я тут же пошлю вам сову.

Мисс Блэк вызвала домовика, который забрал ее флаконы.

— Я бы еще несколько хотела, — улыбнулась она, — в том же стиле. Но у вас пока времени не будет. Но я от вас не отстану.

— Конечно, — улыбнулась Петунья, — мне очень понравилось работать с опаловым стеклом.

— Оно так называется? Надо запомнить.

Маги записывались в очередь. Принц улыбался. Шаффик проводил домовика грустным взглядом.

— Придется вам и для него флакончик сделать, — тихо сказал Принц на ухо Петунье. — Он их коллекционирует. Настоящий маньяк.

Петунья хихикнула. Впрочем, Шаффик ей нравился.

Лили после этого дня действительно в упор не видела свою старшую сестру, что последнюю совершенно устраивало. Работы навалилось немеряно. Шаффик и Принц четко отслеживали состояние ее здоровья. И подкидывали драконью кровь. Петунья старалась.

Заказ леди Блэк дался ей нелегко. Форма у чаши была довольно замысловатой. Причем нужно было очень четко соблюдать размеры и пропорции. Украшений не было, но требовалось в определенных местах выгравировать руны. Похоже, что чаша была ритуальной. Но леди была довольна результатом и заплатила щедро.

Самым замысловатым был заказ некоего мистера Руквуда. Желаемая им стеклянная конструкция была явно частью какого-то устройства. Но вот что это могло быть, Петунье и в голову не приходило. Спрашивать она не стала.

Некая леди Забини заказала большой набор флаконов причудливой формы. Остальные были менее оригинальны. Мистер Принц с каждым заказом получал вожделенные флаконы и был счастлив.

— Вашими стараниями, мисс Шервуд, — сказал он, — я теперь могу наварить кучу редких зелий про запас. Пациентам не приходится ждать, что сильно сокращает время лечения и повышает его качество.

— Да-да, — разговор происходил во время очередного осмотра мастерицы в кабинете Шаффика, — госпиталь вам обязан, мисс. И я тоже.

Петунья нашла время, чтобы сделать пару флакончиков и для целителя. Он так искренне радовался.

Денежки текли рекой, Кэррингтон был на седьмом небе от счастья. Лето стремительно шло на убыль, когда на пороге магазинчика вновь появился директор Хогвартса.

Петунья только что распрощалась с очередным довольным клиентом. Мистер Яксли заказал набор кубков с родовым гербом. По его словам, такие кубки когда-то были подарены на свадьбу его пра-пра-пра-пра-деда. И за прошедшее время их количество сильно сократилось.

— Стекло такое хрупкое, — вздыхал он, любовно оглаживая полученный заказ, — хотя я слышал, что есть вещи, которым не по одной тысячи лет. Возможно, у предметов тоже есть своя судьба, кто знает. Какое счастье, что вам удается работать с такими рецептами и ингредиентами. Мой отец будет счастлив. Он уже не молод и всегда сильно переживал об утрате семейного достояния. Подарю ему с матушкой на годовщину свадьбы.

Это было по-настоящему приятно.

— Чашечку кофе, мисс Шервуд? — предложил мистер Кэррингтон.

— С удовольствием.

И тут появился Дамблдор.

— Хотите что-нибудь купить? — улыбнулся ему хозяин магазина. — Или заказать?

— Мисс Шервуд берет заказы? — спросил директор Хогвартса.

— Все хотят драконье стекло, — Петунья чувствовала себя неуютно под взглядом этого человека.

— Драконье стекло, — повторил Дамблдор, — потрясающая вещь, на самом деле. Когда-то и я был очарован свойствами крови драконов. Скажите, мисс Шервуд, а вас не заботит, как будут использоваться ваши изделия?

— О чем вы? — переспросила Петунья, хотя и поняла, куда он клонит.

— Ну… я думал, вы знаете, что леди Забини — прославленная отравительница собственных мужей. А Род Блэк известен склонностью к Темным Искусствам.

— И что? — Петунье стало неприятно. Этот человек определенно что-то хотел от нее. Но почему-то не говорил этого прямо, предпочитая действовать обходными путями.

— А если какое-нибудь из ваших изделий будет использовано во зло? — грустно спросил Дамблдор.

— Некоторыми моими изделиями можно проломить голову, — ответила Петунья, — а можно их просто разбить и осколком перерезать кому-нибудь горло. Вот, смотрите, — она показала на бокал из простого стекла безо всяких украшений, — этим тоже можно убить.

Дамблдор картинно вздохнул.

— Вы способны на больше, мисс. Как жаль, что вы растрачиваете свой несомненный талант.

И с этими словами он вышел.

— Совсем с ума сошел, — прокомментировал Кэррингтон, — не слушайте вы его, мисс Шервуд. Чушь ведь несет.

Петунья вздохнула. Настроение ей этот человек испортить сумел. Ну и черт с ним! Или, как говорили маги, тролль.

Лили получила очередное письмо из Хогвартса, и мистер Эванс собрался за покупками. Пригласили и Петунью, но она отказалась, отговорившись плохим самочувствием. И дело было не только в том, что ей не хотелось трястись на поезде.

Она привыкла ходить по Диагон-Аллее, раскланиваясь со знакомыми. Заходить в магазинчики, где ее узнавали. Вновь появляться в этом мирке в качестве магглы ей категорически не хотелось. Да и боялась она, что ляпнет что-нибудь по привычке. К тому же у нее были деньги, сложно будет удержаться от трат.

Больше всего Петунья сожалела, что не может в открытую помогать родителям. Она иногда подбрасывала мелкие суммы отцу или матери. Втихаря брала вещи, требующие починки в свой домик, чтобы привести их в порядок магией. Незаметно подсыпала в открытые пакеты и банки чай, сахар, муку и крупы. Но ведь этого было так мало! Мистер Принц сварил для ее отца хорошее укрепляющее зелье, и мистер Эванс чувствовал себя намного лучше. А ведь были и крупные траты. Да она банально могла собрать сестру в Хогвартс. Но именно сестре и нельзя было рассказывать про то, что она ведьма. Это было обидно. Ничего, когда-нибудь обязательно она всем все расскажет. И подарит родителям что-нибудь замечательное и волшебное.

Свою разбитую вазочку она давным-давно перенесла в свой домик и починила простым Репаро. И из принципа поставила на донышко клеймо. Работа Анабелл Шервуд, а не чья-нибудь.

Петунья еще несколько раз тренировалась с Северусом. Ей показали заклинания Ступефай и Петрификус Тоталус. Очень неприятные штуки. А ведь были и другие. Но щит она теперь выставляла автоматически. Хотя он и не был панацеей, ведь нападающих могло быть и несколько.

Мистер Принц пригласил ее в гости первого сентября. Сказал, что они с дочерью будут рады ее видеть. И она решилась задать несколько вопросов.

— Дамблдор? — переспросил Принц, когда они наслаждались уходящим теплом погожего денька на террасе. — А почему вы спрашиваете? Вы с ним встречались?

— Да, — Петунья с удовольствием отпила глоток прекрасно заваренного чая, — и оба раза это было очень странно. Он приходил в магазин. Мне кажется, что он пытается меня напугать. Все время говорит что-то о темной магии, о том, что мои изделия могут использовать во зло. Я не понимаю, чего он хочет.

— Этого не понимает никто, — ответил мистер Принц, который в отличие от дам пил огневиски. — Дамблдор много говорит. Одни не принимают его болтовню всерьез. Другие считают, что он выжил из ума. На словах он печется о некоем общем благе. Но я не знаю ни одного человека, которому он бы помог. С ним неприятно разговаривать, если честно. Знаете, я никогда не считал себя идеальным человеком, но я варю зелья для Мунго и помог очень многим людям. А пообщавшись с Дамблдором, начинаю себя чувствовать каким-то… нет, не негодяем, но равнодушным обывателем, что ли. Как будто я должен не заниматься достаточно нужным делом, а все бросать и куда-то бежать, кого-то спасать. Кого спасать? Кому плохо, тот сам просит о помощи.

— А чем он занимался до того, как стал директором Хогвартса? — спросила Петунья.

— А вот это самое странное, — мистер Принц вздохнул. — Считается, что после окончания Хогвартса он путешествовал, даже умудрился поработать с самим Фламелем. Но потом вдруг вернулся в Хогвартс и стал преподавать трансфигурацию. А это очень странная наука. Она ничего не создает. Просто изменяет форму, позволяя обманывать, казаться, а не быть. Нет, практическое применение у нее есть. Если вам срочно нужна какая-то вещь, а ее нет под рукой — трансфигурация вам пригодится. Но я практик, это меня никогда не привлекало. Вы знаете, что Фламель создал Философский камень? Субстанцию, способную превращать любой металл в золото и создавать эликсир вечной молодости? Прикоснуться к такому таинству и пойти учить детишек превращать спички в иголки? По меньшей мере нелепо. Потом он победил Гриндевальда, хотя это тоже весьма мутная история. Теперь директорствует в Хогвартсе и ратует за «всеобщее благо». Не знаю. Ходят слухи, что это с его подачи принимаются самые дурные законы, сводящие магию к набору фокусов.

— Но ведь по сути трансфигурация — темная магия? — вспомнила Петунья.

— Именно. Насильственное изменение живого. Иллюзия. Я могу сказать только одно: держитесь подальше от Дамблдора.

— Он очень плохой человек, — вдруг сказала миссис Снейп.

Петунья вопросительно взглянула на нее. Миссис Снейп молчала некоторое время, словно подбирая слова.

— Он очень много говорит о том, что любой может найти помощь в Хогвартсе, — наконец сказала она, — что каждый достоин второго шанса. Но в результате никакой помощи не будет. Человек окажется опутанным множеством обязательств, а потом поймет, что для него по сути ничего не сделали. Он вполне мог добиться всего этого сам. Но уже поздно. Дамблдор очень любит тех, кто попал в беду. И… мне кажется, что он может и подтолкнуть кого-нибудь в яму, чтобы получить возможность «помочь». Вам очень повезло, что вы не попали в Хогвартс. Нужно быть неприметной серой мышью, чтобы спокойно закончить эту школу. Я вспомнила об этом слишком поздно. Хотя у меня и выбора не было. Северус должен был учиться, а у меня не было денег.

Отец осторожно взял ее за руку, она благодарно улыбнулась ему. Петунья была в шоке. Ведь в Хогвартсе была Лили.

Словно услышав ее мысли, миссис Снейп продолжала.

— Северус говорит, что ваша сестра очень изменилась. Раньше она живо интересовалась магией, задавала вопросы. Теперь этого нет. Только какое-то истерическое неприятие Темных Искусств. При этом она понятия не имеет о том, о чем берется рассуждать. Но судит жестко и безапелляционно.

— Но кому может понадобиться Лили? — удивилась Петунья. — Она обычная девочка. И у нее ничего нет: ни денег, ни связей в мире магии. Наши родители — обычные люди. Или кто-то узнал про меня?

— Обычная девочка тоже может пригодиться, — заметил Принц, — ваша сестра хорошенькая, способна привлечь чье-нибудь внимание. К тому же она самолюбива, ее точно заденет отношение к магглорожденным в нашем мире. Она не похожа на человека, который согласен играть по существующим правилам. Чтобы не оказаться на задворках нашего мира, нужно искать связи, просить покровительства. В этом нет ничего плохого, все так делают. Но некоторые хотят всего и сразу. Не могут смирить свою гордыню. Это часто плохо заканчивается.