Лягушка в молоке

Я наморщила лоб:

— А что, клинических исследований не проводилось? Ну как положено: двойное, слепое, рандомизированное, плацебо контролируемое исследование в нескольких клиниках хотя бы в четырех странах?

Пристли и Милтон смотрели на меня с ужасом.

— Где ты таких слов понабралась? У нас приличная лечебница, лучшая в Великобритании, а ты нам какую-то гадость предлагаешь.

Я вздохнула и извинилась:

— Извините, это глупые магглы так новые лекарства проверяют, чтобы подтвердить, что новое средство безопасно и более эффективно.

Реально, сглупила. Где маги, а где доказательная медицина. Куда эффективнее подраться с конкурентом на глазах у целителей и доказать, что твое новое зелье круче, чем в соседней аптеке.

Дежурство прошло почти спокойно, в основном поступали пациенты в травму — по пятницам устраивались традиционные фестральи бега, народ развлекался и калечился. Один вывих вправила сама, остальных отправила в отделение, потому что в трех случаях были признаки переломов, а у одного колдуна взорвался котел и был банальный ожог второй степени, правда, большой по площади поражения. Удалось даже поспать в комнате для персонала, Карл благородно уступил мне трудное время после трех. В восемь утра в субботу мы сдали смену и разошлись по домам. Впереди выходные и визит к Морфину Гонту.

Я нагло спала до трех часов дня, потом долго отмокала в душе и сушила волосы. Волосы у меня отросли ниже плеч и вились красивыми волнами, сушить их приходилось почти час. В школе использовала для быстроты заклинание, но дома я могла себя побаловать. Домовой Тиша принес мне свежей малины и домашнего лимонада. Дома никого не было, все куда-то разбежались. Даже Нагайна отправилась на прогулку.

Часа через два вернулись счастливые мальчишки и огорошили меня новостью: вечером мы идем в ресторан отмечать продажу пяти холодильников. Ресторан «У Запретного Леса» оправдывал свое название — он стоял на краю Хогсмида и приветливо светился огоньками. Наша большая компания удобно расположилась в большом зале, певец в смокинге напевал шотландские баллады, аккомпанируя себе непонятным инструментом, на эстраде тускло поблескивало фортепиано. Почти все столики были заняты, нас обслуживали расторопные официанты, а мы наслаждались хорошей кухней и дорогим вином. В этот вечер все были возбуждены и улыбчивы, Флитвик смешно шутил, Джейкоб ухаживал за дамами. Тони весь вечер кружил в танцах Миллисенту, приглашенную на праздник. Там же я впервые познакомилась с невестой Абраксаса и ее отцом, симпатичным мистером Фоули. Грейс Фоули была натуральной блондинкой и находилась на домашнем обучении. Она была немножко снобкой и сперва разговаривала со мной свысока, но Абраша нахмурился, и Грейс защебетала, как птичка. Захари Фоули был младшим братом бывшего министра магии, но работал артефактором и политикой интересовался мало. Том завел с ним увлекательный диспут о магических предметах, Захари раскраснелся и принялся стучать кулаком по столу в качестве дополнительного аргумента. Аманда вела светскую беседу с дуэньей Миллисенты, а я наслаждалась чудесной атмосферой. Джейкоб и Мария были заняты друг другом, так что Филиус подсел ко мне и поинтересовался практикой в больнице. Мы чудесно поболтали, ужин закончился шикарным тортом с вафельным магохолодильником наверху, мы объелись и ушли домой камином. Я не забыла завернуть несколько кусков для Нагайны и домовых. Эльф ужасно растрогался и снова бился головой об стену, Тиша довольно улыбался и густым басом благодарил, а Нагайна слопала кусок в один присест и улеглась спать рядом. Она у меня сладкоежка, девочка. Рекс от торта отказался и потребовал поглаживания. Хороший вечер получился.

Утром поднялась рано и стала вдумчиво собираться. Решила одеться «на стыке культур», чтобы не пугать магглов, если придется взаимодействовать. В любимую сумочку сложила теплый пирог с картошкой, жареную курицу и свежий каравай. Будем считать, для знакомства с родней. В кошелек поместила заранее приготовленные пятьдесят фунтов и пять галлеонов, на непредвиденные расходы. Подумав, сложила одну из школьных мантий Тома, он точно ее носить не будет, а Гонты были бедны. Может, дядюшке подойдет. Кусок шкуры василиска взяла наудачу, в последний момент.

Том меня уже ждал, он тоже оделся почти по-маггловски, так что удивления своим видом мы вызывать не будем. Рядом с Томом стояли Тони с Абрашей, по их решительным лицам было понятно, что одних они нас не отпустят. Пришлось отправить их переодеваться, чтобы не нарушать конспирации. Аманда дала нам порт-ключ и наказала быть осторожными. Так мы отправились в Литтл-Хэнглтон.

Мы стояли в переулке деревни, ограниченном высокими, запутанными живыми изгородями, за ними виднелось летнее небо, столь же яркое и синее, как незабудка. Том прочитал деревянный указатель, который был прицеплен к кусту ежевики слева дороги. Реддл махнул рукой: «Кажется, нам туда», и мы отправились вниз по переулку.

На деревянном знаке было две таблички. Одна — «Грейт-Хэнглтон, пять миль»; стрелка, указывающая направление, в котором пошел Том, гласила: «Литтл-Хэнглтон, одна миля». Мы шли по короткой дороге, смотреть было не на что, только на живые изгороди, широкое синее небо наверху и на хмурую спину Тома впереди. Затем переулок повернул налево и ушел вниз по крутому склону так, что перед моими глазами открылся чудесный вид на долину, раскинувшуюся посреди уютных пригорков. Я смогла увидеть деревню, несомненно, Литтл-Хэнглтон, расположенную между двумя крутыми холмами, с чистенькой церковью и ясно видимым кладбищем. С другой стороны долины, на противоположном склоне, стояло большое поместье, окруженное широким пространством бархатной зеленой лужайки.

Том неохотно спускался с крутого склона. Вот он пошел быстрей, и я пыталась от него не отставать. Я думала, что мы идем в Литтл-Хэнглтон, но переулок повернул направо, и за поворотом мы увидели дыру в изгороди. Том нерешительно пробормотал: «Джейкоб говорил, что нам нужно лезть в дыру, видимо, в эту». Он пожал плечами и исчез в проеме. Я нырнула за ним, а следом прошли мальчишки.

Мы попали на узкий трек для мотоциклетных гонок, по краям которого были еще более высокие и более дикие живые изгороди, чем те, которые мы оставили позади. Дорожка извивалась, стала более каменистой и спускалась все дальше вниз. Дошли до небольшой рощи, Том остановился и оглянулся.

Несмотря на безоблачное небо, старые деревья отбрасывали глубокие, темные, прохладные тени, и через несколько секунд мы различили здание, полускрытое среди стволов. Это место показалось мне очень странным, чтобы выбрать его для дома, или решением оставить деревья, которые задерживали свет и закрывали вид долины внизу. Я задавалась вопросом, жил ли здесь кто-то; стены дома были мшистыми, с крыши отвалилось очень много черепицы, так что местами были видны стропила. Все вокруг заросло крапивой, в высоту она доставала до окон, которые были крошечные и покрытые толстым слоем грязи. Том двигался спокойно, но более осторожно. Темные тени деревьев скользили по нему, и он остановился снова, уставившись на переднюю дверь, к которой кто-то прибил мертвую змею.

Послышался шелест и треск, и человек в тряпках спрыгнул с самого близкого дерева, и приземлился на ноги прямо перед Томом, который стоял твердо, как скала.

У человека, оказавшегося перед нами, были густые волосы, настолько грязные, что могли быть любого цвета. Несколько зубов отсутствовало. Его глаза были маленькими и темными и смотрели в разные стороны. Возможно, он мог показаться смешным, но эффект был пугающим, и я чуть было не сделала шаг назад.

— Ты! — взревел незнакомец и принялся размахивать палочкой под носом у Тома. — Ты!

Он кинулся было на Тома, но на его пути вырос Долохов и заломил ему руки за спину. Тони держал мужчину с видимым усилием, но отпускать не собирался.

— Давай вы дома пошипите, — натужно сказал Тони и втолкнул колдуна в дверь.

Мы прошли следом. Дом Гонта был настолько неописуемо грязный, что я удивилась. Потолок был завешен паутиной, пол покрыт грязью, плесневелая и гниющая еда лежала на столе среди битых горшков. Единственный свет шел от одной оплывшей свечи, стоявшей на заляпанном, грубо сколоченном столе. Тони толкнул мужика к стулу и быстро прикрутил веревкой из кармана мантии.

— Как знал, что пригодится, — Тони довольно усмехнулся и махнул Тому, — общайтесь.

Том лучезарно улыбнулся и прошипел:

— Ты меня с кем-то перепутал. Я знакомиться пришел, все-таки родня.

Человек на стуле открыл рот и выпучил глаза:

— Ты знаешь наш язык?

Том скривился, я решила вступить в разговор:

— Конечно знает. Он же сын вашей сестры, Меропы.

Реакция Морфина была самой неожиданной. Он порвал веревки и бросился ко мне. Никто из нас не успел среагировать, как Морфин бухнулся на колени и обнял мои ноги. Он рыдал и обнимал меня, слезы оставляли грязные следы на его лице, но ему было все равно.

— Сестричка, ты вернулась! Меропа, родная, прости меня! Ты вернулась, спасибо, спасибо Мерлину!

Я попыталась успокоить его и погладила по сальным спутанным волосам.

— Мистер Гонт, успокойтесь…

Морфин меня не слушал, он преданно заглядывал мне в глаза и бубнил:

— Осиротели мы, сестра. Папка помер уже много лет назад, я совсем один остался, одичал, видишь? Теперь же все хорошо будет, да? Ты совсем пришла? Не бросишь меня больше?

Мальчишки застыли, а у меня дрогнуло сердце.

— Не брошу, Морфин. Обещаю.

Он счастливо улыбнулся, обнажив редкие желтые зубы и начал жаловаться, что в Азкабане было плохо, а дома ненамного лучше. Он сунулся было в деревню, хотел еды купить, но его прогнали камнями. Только одна старуха в деревне наладила с ним обмен, за две кроличьи тушки она оставляла ему в дупле дрянного хлеба и бутылку самодельного пойла. Морфин охотился, жил паршиво, но хотя бы змеи помогали. Из-под стола выглянули две любопытные мордочки гадюк и поздоровались. Я спросила, есть ли у него документы, Морфин полез куда-то в покосившийся старый шкаф и протянул мне бумаги. Документы у него были, нашла даже маггловский паспорт. Морфин объяснил, что выдали при освобождении из Азкабана, на всякий случай.

Меня затрясло от злости; ему полагались карточки, как любому гражданину этой страны. А его прогнали, сволочи. Мои робкие попытки объяснить, что я не его сестра, он пропустил мимо ушей и быстро поедал курицу из моей сумки.

Пока дядя был занят пищей, я быстро перевела мальчишкам наш разговор, а Том тихонько шепнул, что доверяет мне дальнейшее общение с Морфином и подыграет при необходимости. Я скормила Морфину курицу и пирог, хлеб он долго нюхал и оставил на ужин. Немного курицы он бросил гадюкам, те поели с удовольствием и поблагодарили. Я спросила, можно ли навести порядок в доме, счастливый Морфин согласился и изъявил желание помочь. В общем, убирали все вместе. Грациозный Малфой собирал бутылки и отмывал их в ближайшем ручье, Тони выносил крупный мусор, а Том накладывал чистящие заклинания, вспомнив наш опыт работы в баре. Он использовал палочку Морфина, которую дядя безропотно протянул мне, когда я его попросила. Он был счастлив возвращению «сестры» и согласен буквально на все. Я еще раз познакомила Морфина с Томом, подчеркнув, что это Том Марволо Реддл, его родной племянник. Морфин поворчал, что могла бы дать имя не маггловское, а нормальное, родовое, но потом оттаял и признал, что племянник — вылитый сукин сын маггл из дома-на-холме. Окончательно уверило Морфина в родственных связях то, что Том отлично шипел на парселтанге и принялся выяснять историю рода. Уборка заняла три часа, и конца края ей видно не было. Абраксас сказал, что легче спалить хибару и поставить новый дом, чем привести в порядок этот. Я была с ними согласна, но пока хоромы возводить нам не на что, а менять фамилию Тому желательно пораньше.