О наследниках, наследиях и наследствах

Только этого не хватало! И как бы чего не увидел.

— Кто там? — строго спросил Волдеморт.

Северус на мгновение прикрыл глаза, с первого взгляда узнавая добычу оборотней. А вот и Люпин, и что теперь с этим делать?!

Сильно избитый и покрытый грязью и кровью хогвартский оборотень уставился на Вайолет и даже приоткрыл рот от потрясения.

— Только этого не хватало! — проворчал Уолден.

Северус нахмурился, как бы не относился Люпин к своей «пушистой проблеме», как бы не давил в себе оборотня, чутья он точно не потерял. И не мог не увидеть, кто перед ним. И что теперь делать? Вряд ли он появился тут по собственной инициативе, и то, что выбрали для шпионажа именно его, много значило. Конечно, Дамблдор (а Северус не сомневался, что именно он дал задание бывшему старосте Гриффиндора) мог рассчитывать, что оборотни не тронут условно своего, но скорее всего дело было в самом присутствии целой общины людей-волков рядом с Вайолет. Раз оборотней что-то притянуло к развалинам замка Сильверстоунов, то другой оборотень мог это что-то почуять. И, возможно, догадаться, что это такое.

Вайолет мрачно смотрела на пленника.

— Что тебе нужно? Ты вор? Шпион?

Люпин вдруг схватился за горло.

— Дьявол! — прохрипел он. — Дьявол!

Волдеморт даже опешил от неожиданности. Северус и Уолден переглянулись. Это еще что такое?! Среди магов раньше хватало христиан, да и члены других религиозных конфессий встречались, но чаще всего это были магглорожденные. Да и они довольно быстро отходили от религии, сводя все к чисто внешним проявлениям. От Люпина же такого точно никто не ожидал.

Вайолет усмехнулась.

— Значит, ты пришел к дьяволу? Тогда ты знаешь, что с тобой сейчас будет.

— Нет! Ты ничего мне не сделаешь! Ничего!

— У него что-то при себе? — уточнил Волдеморт. — Какая-нибудь гадость?

— Нет, — ответил один из оборотней, — ничего такого.

— Дамблдор знает, куда я пошел, — ответил Люпин.

— А ты мог и не дойти, — намекнул МакНейр с нехорошей усмешкой, — или на обратном пути потеряться. Место тут дикое, всякое может случиться. К тому же это даже не будет убийством, так, допустимая самооборона.

Люпин затравленно огляделся. Северус прищурился.

— Нужно действовать быстро, — сказал Уолден, — никаким артефактом его не найти, но могут и просто явиться сюда за ним.

Люпин моргнул и уставился на МакНейра. Его губы шевельнулись, он вдруг дернулся, но его удержали.

— Как интересно! — проговорил Волдеморт. — Думаю, нам действительно стоит поторопиться.

— Для начала в камеру, — сказала Вайолет, — пойдемте.

Люпина поволокли в башню.

— Точно! — сказал Уолден. — За ним следили.

— Но ведь ничего не нашли, — неуверенно заметил Северус.

— Есть одна хрень, — махнул рукой палач, — ее глотают, пока не просрешься, за тобой можно следить, поэтому и не нашли. Сам знаешь, вживлять себе артефакты очень опасно.

Да, у старых семей имелись артефакты, которым требовалась кровь для активации, то же кольцо Главы сливалось с аурой и не могло быть снято до смерти владельца, а вот вживлять артефакт под кожу было очень опасно. Недаром все протезы, которые изготавливали специалисты Мунго, были съемными. Хотя все мечтали о волшебных руках, ногах и прочих утраченных частях тела, которые ничем бы не отличались от родных, но вот не получалось. Даже если на первых порах все было нормально, протез постепенно начинал давать сбои, а потом просто жил какой-то собственной жизнью. И вполне мог убить своего носителя (хозяином такого мага называть как минимум глупо). Хватало страшных историй про несчастных, задушенных искусственными руками. Ноги обожали подставлять подножки в самых опасных и неудобных местах. С остальным уже и экспериментировать боялись, так что все оставалось съемным. Плевать, что выглядело не эстетично, зато можно было не бояться за свою жизнь. Всякие же следящие и тому подобные артефакты, если их пытались вживить магу, или моментально отторгались, или принимались путешествовать по организму. Поэтому глотание было более разумным вариантом. Проглоченный артефакт приживаться не успевал.

Но вот если у Люпина было что-то такое и не сработало…

— Пусть думают, что переварил, — пожал плечами Уолден, — или что от страха живот прихватило — и все.

— Сейчас слабительного принесу, — понял Северус.

Вайолет открыла проход и спустилась вниз, приложила руку к стене. Часть стены исчезла, открывая еще один проход в узкую и затхлую камеру с низким потолком, который не позволял выпрямиться во весь рост. В свете факела можно было разглядеть вмурованные в стену ошейник и цепи, рядом с которыми валялись кости и черепа. Последняя жертва все еще была закована.

— Сюда? — спросила Вайолет у Волдеморта.

— Однако какие раритеты сохранились! — присвистнул тот. — И кто бы мог подумать! Здесь ведь и замуровать можно?

— Ну да, — ответила Вайолет, — медленно умирая, пленники подпитывали защиту башни. Сейчас мы старенького освободим, а этот будет следующим.

— Вы не имеете права! — проблеял Люпин.

— А ты имеешь право шпионить? — спросил у него Уолден. — Или права есть только у тебя, а у остальных нет? Тоже мне, правовед выискался! Северус, давай сюда слабительное! Сейчас извлечем артефактик, а этого тут запрем, пусть пользу приносит.

— Не надо! — до Люпина, похоже, стало доходить, что его не пугают.

— Не надо слабительного? — уточнил МакНейр. — Желание клиента — закон. Значит, будем вскрывать так, сейчас, только пристегнем.

Люпин рванулся, его тут же огрели по шее, отчего он обмяк. Вайолет взмахом палочки убрала из кандалов кости, и Люпина пристегнули к стене.

— Энервейт! — привел пленного в чувство МакНейр. — Ну что, посмотрим, что у тебя внутри, шалунишка? Или все-таки слабительного?

Люпин стеклянными глазами уставился на кости и черепа. Похоже, что он уже не соображал.

— Давайте быстрее, — буркнул Волдеморт, — развели тут детский сад. Вдруг еще кто припрется? Что так, что так — грязи много будет. Режь уже!

— Не надо! — попросил Люпин.

— Дурак ты! — сказал Уолден. — Неужели не понял, что живым тебе отсюда не выйти? А так хоть быстро отмучаешься. Раз! И готово. А так будешь подыхать очень долго.

— Меня будут искать!

— Будут! — кивнул МакНейр. — Но не найдут.

— Не найдут, — подтвердила Вайолет. — У этих стен особая аура. Или ты думаешь, что тех, — она кивнула на кости, — никто не искал? У тех, кто приходил к Сильверстоунам как враг, шансов выжить не было.

— Но мы же с вами цивилизованные люди… — сглотнул Люпин.

Ему никто не ответил. Северус пожал плечами, сам себя он к цивилизованным относил, не без этого, но насколько он помнил, цивилизации бывают разными.

Резать Люпина не стали, Волдеморт рассчитывал еще раз допросить его. Так сказать, с чувством, с толком, с расстановкой, так что пока обошлись слабительным. После применения очищающих чар на полу осталось нечто размером с монету.

— Разберемся! — сказал Волдеморт.

Прикованного Люпина оставили в камере. Он что-то еще пытался крикнуть, но стена закрылась, и стало тихо.

— Накрылся наш поход в лес, — вздохнул Уолден.

— Почему же? — пожал плечами Волдеморт. — Я не думаю, что наши враги так подставятся. Примчаться сразу же на поиски — это фактически расписаться в том, что к нам подсылали шпиона, так что какое-то время будет тихо. Идите уже, а я пока этот артефакт посмотрю.

Логика в этом была. Северус и Уолден снова подхватили баранов и вслед за Вайолет двинулись в Лес.

— Противно все это, — выразил общую мысль Уолден, — не дают спокойно жить.

— Даже если у кого-то есть самая малость, всегда найдется тот, кто захочет и эту малость отобрать, — ответил ему Северус. — Ты себе не представляешь, чему могут завидовать.

— Да уж… — передернул плечами Уолден.

Они вышли на поляну, на которую можно было позвать виверн. В этот раз вместе со взрослыми к ним прилетел малыш. Это было знаком невероятного доверия. Северус даже дышать перестал, когда детеныш дотронулся языком до его ладони.

Вайолет широко и радостно улыбнулась.

— Полетаем? — спросила она. — Виверны не против.

И вскоре они уже парили над ночным лесом, и малыш летал рядом. И это было здорово!

В этот раз они провели в Лесу больше времени: летали на вивернах, потом подошли поближе к болотам. Северус показал Вайолет на тускло светящиеся в темноте леса растения, которые можно было использовать для приготовления зелий.

— И наверняка их качество лучше, чем в Запретном лесу, — сказал он.

Уолден же просто наслаждался прогулкой.

— Даже странно, что никто из Сильверстоунов не сбежал в этот Лес, — сказал он, когда они направились обратно.

— Кажется, раньше мы и жили в самом Лесу, — ответила Вайолет, — но постепенно предки все больше хотели жить так же, как другие волшебники.

— Извините, — не удержался Северус, — а портретов ваших предков не сохранилось?

— Нет, — ответила Вайолет, — это не принято. Да и опасно — есть предание, что через изображение мертвого потомка может взглянуть Сам.

Северус невольно поежился, вспомнив жуткое ощущение присутствия чужого и страшного во время ритуала, проведенного на Белтайн. Не хотелось бы столкнуться с таким еще и у какого-нибудь портрета.

— Мы и приношения духам предков никогда не делали, — продолжала Вайолет, — только Ему. Иначе никак, да многое и забыли. Отец вот раскопал кое-что и начал дурить, но доступ к Дереву все равно не получил. И хорошо.

— Да уж, — согласился Уолден.

— Знать бы, что он собирался делать, — пробормотал Северус, — неужели думал, что сможет подчинить...

— Вряд ли, — ответила Вайолет, — он на благодарность рассчитывал. Хотя я и не понимаю, на какую. Боги не любят, когда их воплощают без их желания. Великий бы его не простил, ему этот мир не нужен.

— По идее, это насилие, — заметил Уолден, — хорошо, что не получилось.

Северус же даже не стал представлять возможную реакцию потревоженного таким образом древнего божества.

— Лорд говорит, что мой папаша похож на этого вашего Дамблдора, — сказала Вайолет, — тоже считал, что он лучше знает, что надо делать. Забавно, да? Один такой весь из себя светлый, второй — чернее черного, а суть одна.

— Я бы не сказал, что Дамблдор такой уж светлый, — сказал Уолден, — как раз света и чистоты в нем очень мало, а то и вовсе нет. Я вообще в весь этот абстрактный Свет не очень верю. Если подумать, то любой наш поступок имеет как положительные результаты, так и отрицательные. Так что светлый маг, по идее, должен вообще ничего не делать, чтобы даже невольно не причинить вреда, как эти просветленные на Востоке.

Северус согласно кивнул. Голова у приятеля неплохо варила.

— Натворить дел можно и без всякой магии, — сказал он, — вон, что магглы творят. Дамблдор опасен именно тем, что дает ответы на вопросы, для которых этих ответов и не существует. Я много об этом думал, признаюсь. Когда я был еще ребенком, то знал, что есть опасные заклинания и ритуалы, к которым пока не стоит подступаться, ну и слишком сложные для меня зелья, конечно. А когда я поступил в Хогвартс, вдруг оказалось, что этого недостаточно. Якобы дело не только в сложности и опасности, а еще и в том, на какой ты стороне. Если на «правильной», то все, что ты делаешь, считается светлым, а если ты «неправильный», то все твои поступки темные и плохие, даже если ты просто цветочки поливаешь и зверюшек подкармливаешь.