Сумасшествие без всех (часть II)

Глава 17

Где-то время дробит гранит,

Там, за занавесом, в тени -

Без начала и без конца.

Выйдя к берегу без огня,

Я спрошу: "Узнаешь меня?"

Перевозчика без лица.

Д.Г. Чепилова

Я сразу же понимаю, что ничего не смогу сделать. Сбываются худшие опасения. Когда калейдоскоп аппарации перестаёт вращаться, мы оказываемся в зале Смерти, возле проклятой Арки. И Кингсли Шеклболт, всеми любимый Министр магии, в плаще Пожирателя Смерти, единственный из всех без маски, оборачивает ко мне неузнаваемое лицо. То есть, узнать его не трудно, но такой отталкивающей гримасы — презрения и холодного торжества — я у Кингсли никогда не видела. Впрочем, у меня уже были поводы убедиться, какой он превосходный актёр. Даже походка, даже манера держаться — всё меняется. Зато не остаётся сомнений, что никакое Империо им не управляет. Слишком проницателен взгляд, слишком неподдельна так долго скрываемая ненависть.

Моё Империо, кстати, рассеялось и, раз больше ничего не остаётся, я, не сдерживаясь, высказываю всё, что думаю о Министре и его единомышленниках. На меня опять насылают Круцио, и это больно, но уже совершенно не важно. Потому что скоро здесь оживят бессмертную тварь, которая сделает всё, чтобы истребить как можно больше нормальных людей. И начнет с моего сына.

Ненавижу-ненавижу-ненавижу... Больше я ничего не говорю, даже под пыточным заклятием, которое, к счастью, быстро разжимает свои тиски и швыряет меня об пол.

Кингсли поднимает руку в знак того, чтобы к крестражу больше не прикасались, и собственноручно накладывает на меня Петрификус. А Петрификус так просто не сбросишь, так что дальше я только стою и моргаю, оставаясь под охраной Пожирателей. В шаге от помоста, на котором высится узкая каменная конструкция, древняя, как сам Альбион. Похожая на аркады Стоунхенджа.

Невнятный шёпот голосов с той стороны, из-за полуистлевших занавесей, не даёт сосредоточиться, но я стараюсь не прислушиваться к нему. И не обращать внимания на потусторонний ветер, раздувающий неосязаемые покровы. Скоро, очень скоро у меня появится вечность для осознания всего этого. Торопиться некуда. Ещё раздражает мешает ползущая по лицу струйка крови, которую я не могу стереть, но тут уж ничего не поделаешь.

Я не сомневаюсь, что снаружи, в кабинетах и коридорах Министерства, идет обычная жизнь. В Отделе Тайн, как прежде, порхают самолётики с текущими распоряжениями, а дежурная смена разворачивает принесённый из дома ужин. Сейчас всему этому придёт конец. Навсегда. И всё-таки плакать они меня не заставят. Это вовсе не главное, но больше я ничего не могу.

Шеклболт уже перестал мной интересоваться и теперь обращает на меня внимания не больше, чем на статую. Он не спешит отдавать распоряжения, не допускает суеты в таком великом деле. Прохаживаясь по каменному залу, где царят вечные сумерки, он как бы пересчитывает Пожирателей, которые выстроились кольцом вокруг Арки. Их тут человек сто. Может, больше. Силы были бы неравны и при лучшем раскладе.

А у нас худший расклад. Все стены огромного зала испещрены неведомыми тёмными рунами, на что ушёл, наверное, не один месяц кропотливой работы. И прорва маскировочных чар. Но теперь маскировки нет. Руны сияют призрачным голубоватым светом. Как и те, что образуют на полу круг, за которым построились Пожиратели. Я не так сильна в Тёмной Магии, как все здесь находящиеся. Но, если я не полная дура, это означает, что заклинание уже в вступило в силу и ритуал недалёк от завершения. Идиотская мысль посещает меня против воли — надо же, заговор и впрямь существует!

Мальсибер, пользуясь передышкой, почтительно склоняется перед Министром докладывает о последних новостях и передаёт ему меч Гриффиндора. Кингсли — прославленный гриффиндорец! — возвращает мечу нормальный размер и некоторое время разглядывает его с мрачной усмешкой. Мальсибер целует Метку сквозь рукав и отходит. Министр передаёт меч на хранение кому-то из подчинённых и приближается к Арке Смерти, вытянув вперёд левую руку так, словно идёт в темноте. И я различаю вживлённое в его ладонь Волшебное Око Грюма. О Мерлин, ещё один ненормальный! Свободной рукой он делает взмах волшебной палочкой, развеивая парализующие чары. Не надо мной.

— Пожалуй, пора снять Империо с нашего друга и поглядеть ему в глаза, — холодно произносит Кингсли.

Темнота отвечает:

— Я не под Империо, — и Северус сбрасывает капюшон мантии-невидимки.

Он стоит прямо напротив меня, по ту сторону Арки. Я смутно различаю его лицо сквозь серый туман, клубящийся меж рваных занавесей. Кроме лица, ничего не видно — он всё ещё окутан магическим покровом.

Если бы я могла издать вопль отчаяния, я бы не удержалась. Я до последнего надеялась, что его ещё не привели, и у Ордена есть время. Что Северус не попался. Что Пожиратели решили в последний момент выбрать на роль Тёмного Лорда кого-то ещё. Не его.

Но всё же он тут — хозяин трёх Даров Смерти. Мантия и сейчас на нём. А когда Северус поднимает руку, чтобы отбросить от лица волосы, я замечаю на его пальце перстень с Воскрешающим камнем. Я бы предпочла всему этому Бузинную палочку, но её как раз не видно. Должно быть, Северуса заставили сотворить заклинание и тут же разоружили. Разумно.

— Ты уже пять минут не обновлял Империо, Кингсли, — усмехается он, отходя от призрачных врат. — Не преувеличивай свои магические способности. Ты далеко не Лорд.

— Ты хочешь ещё немного постоять безвольным столбом, Снейп? — уточняет Шеклболт со сдержанной яростью. — Или продемонстрировать тебе другие заклятия?

— Ну, удиви меня, — устало разрешает Северус.

В мою сторону он даже не смотрит. Я этого и не жду. Я вообще не знаю, чего ждать. По моим крикам и докладу Мальсибера он должен был понять, что всё пошло вкривь и вкось, и выдать за крестраж Минерву не удалось. Даже если заклятия мешали ему слушать разговоры, сейчас он прекрасно видит, что я вся в грязи и в репейнике, а рукава мантии по локоть в крови. Впрочем, какая разница? Изначально в планы Ордена не входило жертвовать жизнями Минервы и Северуса. Так что не имело большого значения: я или она? Подмога должна была явиться задолго до завершения ритуала. Теперь же…

Теперь остаётся не упустить момент, если Северусу вдруг снова дадут палочку. Особенно Бузинную. Адское Пламя выжжет тут всё так, что не останется головёшек. Как в Выручай-комнате. Надеюсь, даже Арка не уцелеет, не говоря о людях и артефактах.

Я только хочу, чтобы он сам уцелел. Он же не такой недоучка, как покойный семикурсник Крэбб? Он же сумеет закрыться от собственного заклятия?

Да, это тот самый крайний случай. Очень похоже.

Но никто не торопится возвращать Северусу палочку. Хотя, как я понимаю, чары с него сняли как раз из-за неё. Ведь завладеть Бузинной палочкой проще всего в поединке, а что за поединок под Империо? Да, видимо, дело в этом. Кингсли боится потерять Старшую палочку навсегда и вызвать этим гнев Волдеморта. Если Северус как хозяин палочки просто погибнет.

О Мерлин! Не желаю об этом думать. Наверняка, обитатели Норы сумели одолеть убийц и предупредить Орден, и наши друзья явятся во всеоружии. В ближайшие минуты. Иначе их встретит здесь Реддл.

Тёмные глаза Кингсли нескончаемо долго вглядываются в глаза Северуса, которые и того темней, и взоры всех прочих невольно обращаются к ним. Я-то при всём желании не могу отвернуться. Но мне немного мешает Арка. После того как Кингсли делает ещё несколько шагов, я могу следить за ним только по голосу.

— Удивить тебя? — переспрашивает он, наконец. — Ты, Северус, хочешь помериться со мной колдовскими умениями? Я дам тебе этот шанс. Если победишь — так и быть, оставим тебя в живых. Ненадолго. До возвращения Хозяина. А там, я думаю, ты сам позавидуешь мёртвым. Но главное ты уже сделал — открыл врата с помощью Жезла Смерти. Дальше всё просто — только руку протянуть. Любой сможет надеть мантию-невидимку. Чтобы его перестали видеть в этом мире и увидели в том. И повернуть Воскрешающий камень. Чтобы он сам мог увидеть за завесой Тёмного Лорда. Всё предельно просто.

— Ты считаешь, что справиться со мной так же легко? — недоверчиво уточняет Северус.

Он чуть бледнее обычного, но спокоен. И конечно, скрыт за зеркалом окклюменции. Я чётко представляю себе, как сверхновая схлопывается до размеров светящейся точки и гаснет, оставляя вместо себя непроглядный мрак. Такой же мрак наполняет сейчас взор Северуса.

— Что тебе ударило в голову, Кингсли? — спрашивает он, будто не замечая, как одна из масок протягивает ему волшебную палочку.

Не Бузинную и даже не его собственную. Просто вражескую палочку, непривычную к руке. Я прекрасно понимаю, о чём он думает — брать или не брать? Стоит дотронуться до палочки, и её тут же смогут выбить из руки.

С другой стороны, выбора нет. «Соглашайся», — думаю я. Я бы согласилась. Он может победить Кингсли и получить шанс на жизнь. Вдруг что-то переменится к лучшему? А может первым же заклятием вызвать Адское Пламя. Всего один взмах! Пожиратели попытаются помешать, но он колдует быстрее мысли, он успеет! И даже если нет, лучше уж умереть в бою. Я закрываю глаза — единственное, что я ещё могу делать по собственной воле — и жду, когда накатит огонь. Поскорее бы, любимый, ты обещал мне!

— Убери от меня свою деревяшку. Я голыми руками сделаю больше, чем ты с её помощью, — доносится до меня голос Северуса. Не рассерженный, скорее — раздосадованный.

Слизерин. Будем разглагольствовать и тянуть время. Но ты обещал мне, помни! Ты обещал мне... Надежда, пусть и бессмысленная, немного ободряет меня. Или дело в присутствии Северуса? Я рада его видеть. Хотя всё отдала бы за то, чтобы его здесь не было.

— А с палочкой я выкошу половину круга, — на глаз прикидывает мой друг. — Вряд ли Тёмный Лорд обрадуется такому подарку ко дню его возрождения.

Скромностью он никогда не отличался. Мне остаётся только надеяться, что в случае чего самый великий волшебник всё-таки не забудет снять с меня Петрификус. Чтобы я перестала быть только подпоркой для стены. Тогда я тоже могла бы погибнуть с толком. Вдвоём мы, пожалуй, сократили бы ряды Пожирателей человек на… десять. Трудно сказать точно — я ведь не знаю, кто там под масками. Но всё лучше, чем просто провалиться в Арку. А меня столкнут туда в любую секунду.

— Можно хотя бы расстегнуться? А то здесь жарко, — спрашивает Северус, отходя ещё на несколько шагов от ворот смерти.

Под мантией-невидимкой на нём такой же плащ Пожирателя, как на всех окружающих. И словами он только усиливает впечатление:

— Я не сомневаюсь, что Хозяину дорог каждый из здесь присутствующих. Только поэтому я сразу же сдался сам, едва меня обнаружило твоё Око, Кингсли. И поэтому я не стану сражаться. Ни с тобой, ни с кем-либо ещё. Мы на одной стороне, и даже Бузинная палочка не воспримет это, как поединок.

По рядам белых масок прокатывается негодующий ропот, раздаётся несколько выкриков. С Орденом Феникса такой поворот, конечно, не обговаривался, поэтому я сама немного в шоке от резкости перехода. Но Кингсли мановением руки унимает гомон. Дисциплина у них железная, как и прежде.