Сумасшествие без всех (часть II)

Глава 4

Мне снится старый друг, который стал врагом,

Но снится не врагом, а тем же самым другом.

Со мною нет его, но он теперь кругом,

И голова идет от сновидений кругом.

Е.А. Евтушенко

Семестр так и не закончился, но об этом позже. Не хочется переходить к самому ужасному раньше времени. Сперва о моём визите в Малфой-мэнор.

Драко не исключили из Хогвартса, поскольку другая школа волшебства не приняла бы студента с Тёмной меткой. Минерва наложила кучу штрафных баллов и ограничений и назначила ему испытательный срок в три месяца. Драко всё это было безразлично, но вопреки моим опасениям в школе долгое время не случалось ничего дикого и необъяснимого. И на том спасибо!

Не знаю, как на это смотрел профессор Дамблдор, но при всей глубине раскаяния молодой декан Слизерина — вчерашний Пожиратель Смерти — не мог привить своим студентам отвращение к Волдеморту. Ни до воскрешения этого чудовища, ни, тем более, после. Если бы в факультетской гостиной Северус яро отстаивал права магглов, а потом отправлялся с родителями своих учеников в ночные налёты, он кончил бы, как Чарити Бербидж. Вероятно, он пользовался своим авторитетом в… других кругах и репутацией страшного тёмного волшебника, чтобы поддерживать дисциплину на факультете, но мне такие способы недоступны, и слизеринцы сводят меня с ума. Драко Малфой в первую очередь.

После случая с Распределяющей Шляпой, который закончился для мистера Гойла ампутацией руки и отбытием в больницу Святого Мунго, мистер Малфой отнюдь не проникся ко мне уважением и доверием. Напротив, он взял за правило устраивать представления на каждом уроке ЗОТИ. Благо, теперь слизеринцы обучались только с хаффлпаффцами. Так что Драко без устали задавал вопросы о том, как наложить защиту от Авады Кедавры, и не вредит ли это мозгу спасаемого. А также пользовался вербальными чарами вместо невербальных и придумывал прочие безобидные шалости. Я снимала с него баллы, отводила к Горацию или назначала отработки у себя в кабинете — чтобы был под присмотром. Периодически мы прогуливались к Минерве, и всё текло своим чередом.

Словом, к его матери меня привела не школьная рутина, а вопросы иного рода. О проблемах с учёбой я упомянула лишь потому, что домашний эльф Малфоев, витиевато извинившись, отказался пускать меня в ворота. Но волшебное слово «отчисление» подействовало, и сезам отворился. В прошлом году сюда попадали только по Тёмной Метке, и до сих пор всё вокруг отравлено ядовитыми чарами. Огромный парк одичал и болен, а особняк за парком кажется обветшалым и заброшенным. Если Нарцисса Малфой не желает меня видеть, ей приятно будет узнать, что и мне глубоко отвратительно переступать порог бывшей резиденции Волдеморта. Но, как я уже отмечала, если сближаешься с Северусом, с тобой начинают происходить странные вещи.

На входе в пустой полутёмный холл я спотыкаюсь о тяжёлые дорожные кофры. От этого просыпаются старинные портреты в дорогих рамах. Портретов много — семейство Малфоев живёт здесь восемь или девять веков… и что им не жилось? В этом гулком зале я не могу избавиться от неприятного ощущения — будто кто-то глядит в спину. Будто я до сих пор слышу крики замученных здесь пленников.

В гостиной, где принимает меня Нарцисса, вся мебель стоит в чехлах. Из прежней богатой обстановки бросаются в глаза только золочёные змеи, украшающие раму огромного зеркала над камином. Сумрачную гладь зеркала наискосок пересекла ломаная трещина. Домовик затворяет за мной двери и спрашивает, не принести ли чаю? Но хозяйка считает, что чай мне не нужен. Присесть она тоже не предлагает. Домовик исчезает с почти неслышным хлопком, и мне на мгновение кажется, что я единственное живое существо в комнате.

Нарцисса в своём светлом платье скорее напоминает призрака. Даже странно, что она отражается в зеркале, под которым стоит. Только призраки замирают так неподвижно и глядят так бесстрастно. Когда им совсем скучно. Прохладную и прозрачную красоту госпожи Малфой, кажется, не трогает время. Чем-то она похожа на Флёр, но от той исходит тепло живого колдовства, которое всех вокруг делает милее. А к Нарциссе не хочется приближаться. Надо же — сколько спеси!

— Что тебе угодно? У меня очень мало времени, — произносит она. Так мог бы говорить айсберг, кочующий в вечном холоде.

Видимо, я правильно сделала, явившись без приглашения — меня бы не пригласили. А так хотя бы застала её дома.

— Добрый день, Нарцисса, — произношу я, стараясь быть вежливой. — Ты уезжаешь? Прямо сейчас?

Я искренне удивлена. Малфои покидают родовое гнездо!

— А ты пришла, чтобы спросить меня об этом? — раздражённо уточняет она. — Я никому не обязана отчитываться, но ответ очевиден. Да, я уезжаю. Когда и куда, не важно.

— То есть, Драко останется один?

Я бросаю плащ на спинку дивана, и Нарцисса, поняв, что в два слова меня не выпроводишь, всё-таки присаживается за чайный столик.

— Ты так печёшься обо всех учениках или мой сын чем-то отличился? — вопросом на вопрос отвечает она. — Драко — совершеннолетний. Он в состоянии сам о себе позаботится и сам за себя ответить.

— Вероятно, — соглашаюсь я, опустившись в зачехлённое кресло напротив неё. — Но отвечать он будет перед законом, если не возьмётся за ум. Драко совершает странные небезопасные поступки и не хочет ничего объяснять. Возможно, ты объяснишь? Пока не дошло до беды.

На секунду в глазах Нарциссы вспыхивает неподдельная ненависть и… страх. Мне становится не по себе, и я с сожалением припоминаю, что палочка осталась в кармане плаща.

— Я бы поняла, если бы со мной хотели поговорить Минерва или Гораций, — цедит она с презрением, — но при чём здесь ты? Решила отыграться на моём сыне? Только попробуй. Рискни.

До чего неприятная женщина! Просто фурия. Или отчаявшаяся мать. Неизвестно, насколько Нарцисса близка с Тёмными Искусствами, но её муж и сын носят Метку Волдеморта, значит стоит опасаться худшего.

— С некоторых пор меня не пугают проклятия, — отвечаю я как можно спокойнее. — Причина проще, чем ты думаешь. Ни Минерва, ни Гораций не видели, как ты приходишь по ночам в Хогвартс. А я видела. И считаю, что это связано с поведением Драко.

Миссис Малфой мгновенно и смертельно бледнеет. Прямо до обморока. Я ещё не пришла в себя после ее прошлой метаморфозы, но тут Нарцисса, словно змея, опять сбрасывает кожу.

— Почему ты явилась сюда, а не в Аврорат? — спрашивает она через силу.

— Потому что я знаю, что это бесполезно. Вы, Малфои, умеете виртуозно ускользать от обвинений. Северус, скорее всего, тоже откажется говорить. А если заговорит, это ударит только по нему.

Нарцисса хотя бы виделась с мужем. А как там Северус, я не представляю. Родных у него нет, спросить не у кого. Даже Минерве почти ничего не сообщают. В интересах следствия.

— А до Северуса тебе что за дело? — на лице Нарциссы отражается искреннее недоумение.

Я понимаю, что при всём желании не смогу объяснить ей такие вещи. И вряд ли захочу.

— Влюбилась, — отвечаю.

— Вот как? — видно, что Нарцисса ни на кнат мне не верит. — До такой степени?

— Как кошка.

— Случается, — произносит она, чуть помедлив, прежним бесстрастным голосом. — Но мы не имеем отношения к его неприятностям.

Меня даже передёргивает.

— Люциус имеет отношение. Не забывай, я видела, как всё начиналось.

В это трудно поверить, но были времена, когда даже Северус Снейп не владел заклятиями страшнее Вингардиум Левиоса. А Люциус был старостой факультета и уже тогда мутил воду. И Северуса всюду таскал с собой. К концу первого курса тот уже мог сдавать ЖАБА по любимым предметам, так что чутьё Малфоя не обмануло. А чем всё закончилось, полюбуйтесь.

— Меня не интересуют твои домыслы, — не моргнув глазом, отвечает Нарцисса. — И я никак не возьму в толк, при чём тут мой сын?

— Драко выкрал из школьной кладовой смертельный яд, а после пытался поразить тёмным проклятием других студентов. И ранил преподавателя, — произношу я резко. На меня-то Обливиэйт не накладывали! — Именно после того случая ты приходила к Северусу. Не из-за Драко, который уже ничего не помнил. Из-за чего тогда? Может быть, из-за Люциуса — ему и нужен был яд?

Нарцисса выпрямляется в кресле и несколько мгновений пристально изучает моё лицо.

— Если бы Северус поведал тебе о той встрече, ты не пришла бы, — произносит она задумчиво. — Так вот, встречи не было. Ты сама сказала — Драко ни о чём не помнит. Я тоже.

— Драко помнит о чём-то другом, — утверждаю я не менее настойчиво. — Я надеялась, что и ты вспомнишь — ради собственного сына. Пока он не угробил себя и других, хватаясь за всё, что плохо лежит. Драко в панике и не знает, что делать. Я не прошу пересказать мне ваш разговор с Северусом. Но я должна знать, чего так боится Люциус.

— Люциус?

Теперь она, кажется, поражена.

— Твой муж, — подсказываю я осторожно. — Он так спешит умереть, что готов подставить собственного сына. Я плохо знаю Люциуса, но, кажется, ни то, ни другое ему не свойственно. Это уже третий суд над ним, пора бы привыкнуть!

Лицо Нарциссы становится совершенно несчастным.

— Он… сломлен. Повредился рассудком, — роняет она, как в забытьи.

Я едва удерживаюсь от крика. Люциус Малфой всюду по пятам следовал за Волдемортом и участвовал во всех его зверствах! Люциус лично пытал неугодных хозяину и… долго перечислять. Но всё это его не подкосило, даже наоборот! А стоило прикоснуться к его драгоценной персоне, как краска посыпалась.

— Что же его сломило? — спрашиваю я почти шёпотом.

Но Нарцисса молчит.

— Убийство отца убило бы и Драко, — произношу я без тени сомнения. — Вот он бы точно сломался! И попал бы в Азкабан. Люциуса уже не спасти, но спасти сына ты ещё можешь.

— Ты больше всех в этом понимаешь, так? — Нарцисса внезапно вскидывается, как кобра. — Наша главная героиня — умерла она! Я бы тысячу раз умерла за Драко! Да я и так умираю долгие годы, — она вдруг встаёт и начинает ходить по комнате, нервно ломая пальцы и натыкаясь на мебель.

— Что с тобой говорить! Тебя подослал этот никчёмный Орден, ведь так? — осведомляется она с яростью. — О Салазар, когда же это закончится! Почему нас не хотят оставить в покое?

Что ж, по крайней мере, я попыталась. И честно её предупредила. Как одна мать другую. Я поднимаюсь с дивана и протягиваю руку за плащом, но Нарцисса вдруг больно сжимает моё запястье.

— Зачем ты пришла? — бледнея от гнева, спрашивает она. — Поучить меня? Я делаю, что могу — защищаю свою семью. А что можешь ты?

— Драться. Насмерть, — сообщаю я, вырвав у неё руку.

Нарцисса замирает и будто вновь сбрасывает кожу.

— А я уже не могу, — отвечает она устало. — Ни на той стороне, ни на этой… Но ты права — уезжать надо налегке. Подожди минуту.

Она скрывается за двустворчатыми дверьми, а я думаю о том, что не решилась бы пить здесь чай. Прямо под полом этой гостиной — темница, в которой держали Гарри, и хранилище тёмных артефактов. Хотя теперь вход туда, скорее всего, опечатан.

Нарцисса возвращается, неся в руках продолговатую деревянную шкатулку. Резную. Старинную. Наверняка запертую, хотя замка не видно. Хозяйка дома ставит своё подношение на пустой столик между нами. Я, не стесняясь, достаю волшебную палочку и проверяю, не опасно ли брать это в руки. Нарцисса смотрит на мои старания с неприятной усмешкой.