Восхождение богов

Она, будто читая его мысли, смеётся, соглашаясь. Зная о желаниях больше, чем он, Туула позволяет ему обмануться этой спасительной идеей. И с готовностью подставляется под его объятия, под его жёсткость и даже требовательность, за которой прячется нужда хоть в чём-то оказаться сильнее. В том, как он брал её, не было страсти к женщине, но жажда отомстить.

Куда как более опасная страсть.

* * *

Снаружи дождь хлестал как из ведра, прорываясь внутрь стылой свежестью всякий раз, как открывалась входная дверь. От промозглого мартовского холода не спасала широкая печка, над которой шкворчало на вертеле мясо, и даже наоборот, такой контраст жара и холода словно сильнее выстуживал внутренности гостей, вынуждая всё больше заказывать горячительные напитки, чтобы хоть чем-то разбить этот нежданный лёд.

Двое путников сидели прямо в центре трактира за кружкой пива с тарелками похлёбки. Кто такие? Куда путь держат? Говорят, в Сатуральских долинах бойцов набирают для охраны границ с эльфами. В столицу опять письма не доходят, а эльфы распоясались — с утроенной силой захватывают земли. Там, где вначале зимы были посевные поля, всё искорёженными, проклятыми лесами поросло. И где теперь сажать пшеницу?

Между мужчинами как кошка пробежала — друг на друга не смотрят, говорят скупо и только по делу. Один страшно изуродован, другой — красив как чёрт. И что их держит вместе? Первый явно слеповат — глаза белой плёнкой покрыты. Но руку держит твёрдо и смотрит с такой льдистостью во взгляде, что в дрожь бросает. Многое повидал чернявый. Но и напарник его не отстаёт. Одно слово — наёмники.

— Через час стемнеет, выйдем за околицу и там обернёмся, — скупо говорит Никлос. — Компас указывает на север в Сатуральские долины. А то и дальше.

— Думаешь, она у эльфов? — холодно интересуется Акрош и Ник качает головой.

Ему казалось странным, что девушка находится там, однако инстинкт не обманешь. Даже запертым нориус чувствовал её и вёл по связующей нити.

Приложившись к кружке, король мельком глянул на невольного напарника, дивясь его невозмутимости. Когда он утром явился за ним в убежище и почти приказал следовать вместе к Селесте, чтобы не дать богам завладеть маяком другого мира, он получил неожиданный отпор. Акрош орал на него долго и со вкусом, подробно описывая в каком месте он видел Каргатского короля, лишившегося королевства.

Даже неполного рассказа хватило маршалу, чтобы во всём обвинить Каргата и заявить, что более не состоит на его службе и ничем ему не обязан. После всего, что тот сделал с Винелией. С Селестой. С Анкой. И с ним… Акрош был готов вызвать Никлоса на дуэль, чтобы расквитаться за всё сделанное, и король его ничуть не винил. Слушая со стороны свои прегрешения, мужчина диву давался, как он мог столько натворить на одном только чувстве правоты?!

Назревающую драку остановила Винелия, вовремя спустившаяся вниз и вставшая между ними. Тогда же король заявил, что ничего более не требует от Акроша и извиняется за всё причинённое, готовясь сразу покинуть негостеприимный дом.

— Акрош. Ты пойдёшь с ним. И будешь его защищать, как первый маршал Каргатского королевства, — горячо сказала тогда Винелия, твёрдо глядя на мужа. — Ты сделаешь это, даже если придётся пожертвовать собой. Ты остановишь их. Ради нашего будущего.

— Как я могу оставить тебя сейчас?! — поражённо восклицает Акрош. Он тянется к жене, и она позволяет ему себя обнять, прикладывая руку к округлившемуся животу.

— Потому что, если Селеста и Никлос не остановят старых богов, будущего не будет вовсе.

И сейчас Никлос видел по глазам Акроша, что тот всё возвращается мыслями к Винелии, и чувствовал себя настоящим подонком, забравшим мужчину от беременной жены. Но Ник попросту не знал, к кому ещё можно обратиться. За последний год стоимость доверия резко возросла в цене.

— Говорят, они вернулись… Морвиусы как из щелей повыскакивали… Видел, что на городской ратуше намалевали? До полудня кровью всё было измазано… Портал не работает и как, спрашивается, я буду рыбу свежую в города доставлять?! Да она же стухнет по дороге!..

Со всех сторон нёсся пьяный гул голосов, запах шашлыка завесой парил в воздухе, дурманя нос и смешиваясь с соломенным пивным привкусом. Спорые официантки носились как заведённые и на небольшой сцене уже устраивался менестрель, готовый затянуть весёлый мотивчик. Придорожный трактир находился точно между столицей и портовым городом Таль, так что в нём всегда полно народу.

Но не всё было так гладко и привычно. Постояльцы гостиницы, официантки и хозяин заведения, лично вставший за прилавок смутно ощущали какую-то неправильность царившего «веселья». Люди слишком много пили, неоправданно-громко ржали, да и тени по углам сгущались слишком тучно, игнорируя яркий свет ламп. Сердце у трактирщика заходилось. Будь его воля, закрылся бы тотчас, но скажи он хоть слово — и его бы ногами вперёд в придорожную канаву выбросили бы. Так что он держался. Но маленького сынишку с женой выпроводил, велев схорониться у тётки в деревне, что неподалёку. Он бы и официанток прогнал, да боялся, что один не справится.

— Я тебе больше скажу, с тех пор как эти серые появились повсюду, творится что-то странное… И монахини, клэрийки, ну кто поверит, что именно они сплели заговор против короны? Да это же бред! Я скорее поверю в пришествие старых богов, чем в виновность Ордена! Эти женщины и мухи не обидят, а туда же — заговор! То аристократы интригуют на пару с подводниками, теперь монашки с эльфами!

— Да я вам говорю, это всё король виноват! Из-за него вся эта мерзость полезла! Сидит себе на троне и всех отшивает. Слышали, что он на днях сделал? Повесил старосту деревни и всё из-за проклятых ше́лки! Да он постоянно всякую мразь защищает! То же мне, защитничек! А королевство разваливается на куски…

Никлос так резко опустил пивную кружку, что подпрыгнули тарелки и Акрош удивлённо изогнул бровь. К несчастью, говорливый мужик за соседним столом услышал, какие слова себе под нос процедил король и обернулся, кривя раскрасневшееся от выпитого лицо:

— А что, не согласен? Вы только посмотрите на него! Вздумал подлеца защищать! — пьяно заговорил он. — Уродец! Небось русалки морду изукрасили? Что не послужило наукой?..

— Гриша, прекрати, — попытался влезть товарищ смутьяна, но мужика было не унять. Он приложился к своей кружке, а затем запустил её прямо в Ника, вовремя успевшего уклониться.

— А может ты из этих? Из мышей? Все знают, что за мышки целый год по тавернам шныряют! Всё вынюхивают, да высматривают! — мужик поднялся, огромной тушей нависая над замолчавшим Никлосом.

Акрош прижал руку к бедру, показывая спрятанный нож, но король только головой мотнул, что не укрылось от чересчур бдительного взгляда мужика.

— Даа, не надо! — передразнил тот, а потом без предупреждения ударил Ника по лицу, и он вместо со стулом упал назад.

На мгновение в таверне стало тихо, но, когда король, поднимаясь, сделал подсечку, отчего балагур лбом налетел на край стола, звуки хлынули вновь, топя таверну неестественным воем. Как будто плотину прорвало, люди заговорили взахлёб и разом, разгоняя застоявшуюся от холода кровь, и вскакивая, чтобы наброситься на любой неправильный взгляд.

Акрош только того и ждал, он швырнул свободным стулом в поднявшихся товарищей павшего бойцы, вскакивая и помогая королю увернуться от удара сзади.

— Уходим! — кричит он, таща Никлоса за собой.

Что-то зазвенело тонко — вокруг то здесь, то там по цепной реакции разгорались новые стычки. Почуяв кровь, люди и драконы как с цепи сорвались, бросаясь друг на друга. Трактирщик вовремя убрался через заднюю дверь, успев вывести нескольких девиц и плотно забаррикадировав за собой дверь. Разумно предположив, что в финале от таверны камня на камне не останется, он устремился в деревню за подмогой, наказав официанткам спрятаться.

Напарники почти добрались до выхода, когда Ника за куртку потянули назад, впившись так сильно, что затрещала ткань, распахивая грудь. В полутьме замерцал красный блеск королевской печати. И хоть Никлос успел вырубить напавшего, и они с Акрошем вывалились наружу, побежав к конюшне за лошадьми, оба понимали — один правильный взгляд, и никто уже не сочтёт их обычными наёмниками.

— Что на тебя нашло? — набросился с кулаками на короля Аркош, когда они отдышались, распутывая привязь лошадей. — Ты же сам спровоцировал его!

— Не удержался. В воздухе было что-то такое… знакомое. На вкус как в ту ночь… — Ник попытался подобрать слова, но мысль ускользнула, и он разочарованно цокнул языком. — Придётся уходить на лошадях — здесь стало шумно, так что даже во тьме легко углядеть дракона в небе.

Затягивая подпругу, король остановился, нахмурившись. Привкус усилился, выбравшись из таверны и разлетаясь волнами по воздуху добравшись до конюшни. Идея вертелась на кончике языка, готовясь вспышкой пронестись в мозгу, но цеплялась лапками за что-то, не желая выползать на свет.

— Что? — заметив перемену, спросил Акрош.

Он тоже чувствовал странность. Прикладывая руку к шее, ощущал, как ускоряется пульс, и как дрожь адреналина поднимается по спине, замирая на подушечках пальцев.

— В прошлом некоторые мои действия начинались не с моего желания, а с чужого, — медленно проговорил Ник. — Морвиусы пытались пробудить во мне нечто тёмное, используя определённые звуки и запахи, набор ощущений. Это то, что я почувствовал в таверне сейчас. Как будто…

— Они снова делают это.

И как ответ — в распахнутых дверях конюшни возникла чёрная тень, скрытая капюшоном. Узловатые пальцы стянули его вниз, и мерзкая ухмылка разветвилась по восковому лицу. Человек, приветствуя, учтиво наклонил голову.

— Ваше Величество! А мы вас искали, — мелодично протянул он.

Позади в слабом свете фонаря появились ещё две фигуры, по плащам которых с утроенной силой забарабанил разыгравшийся дождь.

— Не пора ли вам вернуться домой? Вас так ждут!

Морвиусы набросились, не ожидая ответа, просто выскочили как крысы из теней конюшни, окружая Ника и Акроша, палками пытаясь достать драконов. У них не было ножей и клинков. Значит планировали взять живыми.

Захрипели, затанцевали лошади, вставая на дыбы, срываясь с привязи. Короля ударило в бок и отшвырнуло на столб, смачно приложив плечом. Его распластало вокруг него и следующий удар пришёлся прямо по деревяшке, разлетаясь щепками в сантиметре над его головой.

Акрош крутился поблизости, держа ещё двух на расстоянии меча. Одного он успел уложить и в воздух взвился запах свежей крови, от которой кони совсем сдурели, срываясь с места, ржанием попадая в такт ударов молний.

Главарь морвиусов оставался на месте. Он выудил из-за пазухи рог с диковиной серебристой вязью и, что-то шепча, поднёс к губам, пока Ник отбрасывал одного нападающего за другим, лихо подставив самого крупного под лошадиные копыта. Пронзительный вопль разнёсся по помещению и откуда-то снаружи ему вторили иные крики — люди побежали из разорённой, пропитавшейся насилием и болью таверны.

Замерцал единственный фонарь — Акроша постоянно кидало в стену, где он висел. Мужчина теперь орудовал левой рукой, — после мощного удара правая висела плетью. В конце концов, раздался звон и свет окончательно померк, не выдержав очередного столкновения.