Предел Спасения

— Что насчет Белого Шрама?

— Никто не знает, сэр. Кажется, что он бродит по кораблю.

— И никого нет из команды Спайки?

— Я думаю, что они заняты корабельными вещами, сэр.

Они вышли на главную платформу перед построением, и Роун, смотря перед собой, рявкнул твердый приказ. Полк плавно встал по стойке смирно с одним звучным ударом. По этому сигналу, Сержант-Майор Еролемев поднял свой позолоченный жезл, а Рядовой Пердэй отклонила голову назад, подняла свой геликон, и выдала четкую, чистую, сольную фанфару.

Гаунт слегка вздрогнул. Игра была хороша. По факту, она была великолепной, и звук был удивительно поднимающим настроение. Он просто задумался, когда Танитский Первый стал таким типом полка, и когда он стал таким типом командира. Вопрос о церемониях никогда не стоял.

Он поднялся на поднятую платформу, сотворил символ аквилы и сказал полку «вольно».

— С этой новой силой, — сказал он, голосом, которым привык обращаться без усилий, — уже поприветствованной в наших рядах, мы стоим вместе впервые.

Его глаза пробежались по морю лиц. Они были внимательны и неподвижны, и только некоторые показывали эмоции. Бан Даур никогда не мог скрыть этот легчайший намек на решимость. Майор Жукова, новое лицо для Гаунта, откровенно светилась от гордости. Было что-то озорное в глазах Лайна Ларкина, и это было отличительным и хорошо знакомым, как и постоянно присутствующий намек на неудовлетворенность на лице Виктора Харка.

Затем был Меритус Феликс Часс. Он был в передней шеренге Роты Е, позади Мерина, рядом с Далином Крийд. Далин или Ладд достали ему комплект черной Танитской формы и камуфляжный плащ. Он выглядел хрупким и слабым, как ребенок, одетый солдатом. Это было почти так, как если бы Далин привел свою младшую сестру на плац. Часс выглядел на добрых десять моложе, чем самый молодой член полка.

С легкой душевной болью и странным ощущением удивления, Гаунт осознал, кого напомнил ему Часс. С этим выражением решимости не потерпеть неудачу или не подвести кого-нибудь, Часс выглядел, как мальчик, Гирканский Мальчик, кадет в углу полкового пикта сражающегося Гирканского 8-го, стоящий между Сержантом Танхаузе и Комиссаром Октаром.

— Мы погрузились, и мы в пути, — сказал Гаунт. — И, изолированные перемещением, мы больше не рискуем опасностями болтовни в домашнем порту. Сейчас я могу рассказать вам немного о миссии, которую мы совершаем.

Никто не пошевелился, но он мог чувствовать их ожидание.

— Из бондов вы поняли, что это мероприятие будет прямым и рискованным. Мы будем производить атаку вражеского комплекса с корабля. Этот комплекс расположен в Приграничье Римворлда, в месте, называемом Предел Спасения. Брифинги по специальностям начнутся сразу же после этого обращения, и лидеры отрядов будут проинформированы насчет специфических требований миссии. У нас есть, согласно уточненным прикидкам, около недели до того, как мы переместимся в реальное пространство и начнем медленное приближение к целевой зоне. Тем не менее, приблизительно через двадцать три часа от данного момента, мы переместимся в реальное пространство, чтобы пересечься с другими частями Боевого Флота у Солнца Тависа. Ожидается, что этот пополнение запасов продлится несколько часов, и будет произведено с корабля на корабль. Если эта миссия не будет изменена или прервана, мы не увидим дружественный порт до тех пор, пока дело не будет закончено.

Он слегка поднял голову, обращаясь ко всем.

— Я ожидаю только самого лучшего от вас. Не могу притворяться, что могу гарантировать то, что вы все вернетесь. Но я задам вам один вопрос, который всегда задавал. Вы хотите жить вечно?

Раздалось внезапное, нарастающее ликование одобрения от рядов, подобное близкому разрыву снаряда, которое заставило двухголового орла на своем насесте захлопать крыльями.

— Теперь, возвращайтесь на свои места и начните готовиться, — сказал Гаунт. — Свободны.

Когда собрание начало расходиться, Пол Кохран вышел из последней шеренги оркестровой секции и направился к ближайшему выходу. Аэрозоль синтетической кожи запечатал его порезы и замаскировал изменение цвета, но он не хотел находиться в компании других дольше, чем это было необходимо.

Теперь у него была информация, и было важно, чтобы он воспользовался этим.

Рядом с поднятой платформой, Гаунт повернулся к Харку с Фейзкиель.

— Кажется, люди в хорошем расположении духа, — заметил он, смотря, как они расходятся.

— Они слишком долго бездействовали на Балгауте, — сказал Харк. — А новоприбывшие жаждут показать себя.

— Именно так, — сказала Фейзкиель.

— Кстати, — сказал Гаунт, — где Эдур?

— Я не видел его с начала дневного цикла, — сказал Харк.

Вэйном Бленнер вошел в секцию лазарета, которая была зарезервирована для использования полком. На борту было еще три лазарета для команды корабля. Это место было старым и плохо обслуживаемым. Это был, явно, резервный объект. Хромированные и из нержавеющей стали поверхности и стеновые панели были запятнаны известковыми отложениями и другими, менее приятными, химическими осадками. Автоклавы пыхтели, как плохо обслуживаемые генераторы. Центральная смотровая комната выходила в больничную палату, два хирургических отделения, и в несколько боковых комнат с припасами, вместе с офисными помещениями для медицинского персонала.

Здесь ни было никаких признаков кого-либо. Бленнер прошел в больничную палату. Была занята одна койка. Рядовой Фулч из Роты N разодрал плечо разгружая ящики.

— Где все доктора? — спросил Бленнер.

— Они были здесь всего лишь минуту назад, сэр, — сказал Фулч.

Бленнер пошел назад в центральную комнату. Колдинг внезапно вышел из одной из боковых комнат. Он что-то искал. Он увидел Бленнера.

— Могу я вам помочь? — спросил он.

Бленнер пристально посмотрел на альбиноса.

— Где Дорден? Я имею дело с Дорденом.

Колдинг уставился на него. Его глаза были нечитаемы за этими чертовыми затемненными линзами. Он был хуже, чем тот чертов туземец-партизан, которого Ибрам настойчиво держал поблизости.

— Дор-ден, — сказал Бленнер, специально разделяя слоги, как будто Колдинг дурачок.

— Вам нужно будет прийти позже, — сказал Колдинг.

— Трон, я приду! Я хочу увидеть Дордена прямо сейчас!

— Колдинг, что требует такого...

Керт, торопясь, появилась позади. Она резко остановилась, как только увидела Бленнера.

— Комиссар.

— Я хочу увидеть Дордена, — сказал Бленнер.

Керт быстро посмотрела на Колдинга. Она взяла кое-что из ящика стола и отдала это ему.

— Идите, — сказала она ему. — Я скоро буду. — Колдинг исчез в задней части лазарета.

— Этому человеку нужно учиться межличностным навыкам, — сказал Бленнер.

— Как я могу помочь вам? — спросила Керт.

— А вам надо учиться основам способности понимать, — сказал Бленнер. — Я хочу увидеть Дордена.

Он мгновенно осознал, что она не в настроении для игривого выговора. Ее настроение было тяжелым и колючим, даже по стандартам Анны Керт.

— Есть неотложное дело, — сказала она. — Он не сможет уделить вам внимание прямо сейчас. Как я могу помочь вам?

Бленнер поджал губы. Ему нужен был Дорден, но ему очень нравилось оправдание, чтобы иметь дело с ней. Его дело с Дорденом может, возможно, подождать.

Он вытащил маленький сверток из кармана плаща, который ему дал Вайлдер, и бросил его Керт. Она ловко поймала его одной рукой.

— Что это? — спросила она.

— Я хочу, чтобы вы мне это сказали.

Она раскрыла сверток, вытряхнула пару таблеток на ладонь и искоса посмотрела на них.

— Это наркотик. Сомния. Производное от морфина. Здесь фармацевтический штамп Муниторума. Где вы их взяли?

— Они… появились по время обычного поиска. Они сильные?

— Очень сильные. Я имею в виду, я бы дважды подумала об их назначении. Эффективные, но вызывают привыкание. Я иногда применяю жидкую версию в качестве паллиативного средства на очень тяжелых пациентах.

— Чтобы облегчить их последние часы?

— Да. В противном случае мне бы нужна была очень убедительная причина, чтобы прописать их. Возможно, для пациента с хронической болью, у которого аллергия на более безопасные химические составы. Вы нашли это у одного из людей?

— Да. Вы потеряли их?

— Мне нужно проверить, но я так не думаю. Обычно, у нас очень маленькие запасы этого, Лесп или один из других санитаров заметил бы.

— Хотя, с этим продолжающаяся проблема, так ведь? — спросил Бленнер.

— Да, и мы работаем над этим. Но, обычно, легче потерять более мягкие седативные. Тяжелые вещества, как эти, более редкие. Возможно, они появились из корабельных запасов. Вы хотите, чтобы я спросила старшего корабельного медика?

— Нет, — сказал он. Он сделал паузу, а затем повторил. — Нет. Я только хотел, чтобы их опознали. Спасибо.

— Ладно, если на этом все, — сказала она. Она, явно, хотела быть где-то еще.

— Я заберу их, — сказал он, протягивая руку.

— Я должна избавиться от них, — ответила она. — Надзор за медицинскими препаратами в ведении медиков.

— Сейчас это уже дисциплинарный вопрос, — сказал он. — Мне они нужны в качестве улики.

Она закрыла сверток и бросила его ему.

— Спасибо, — сказал он. Он подумал о почти опустевшей бутылочке в кармане, но он не мог заставить себя задать ей вопрос. Он не хотел, чтобы она знала. Ему нужно было поговорить с Дорденом.

Бленнер вежливо кивнул и вышел из лазарета. Керт сделала долгий выдох от напряжения и поспешила в задние комнаты.

В коридоре снаружи, Бленнер столкнулся с санитаром, Леспом, который спешил к лазарету, ведя за руку Аятани Цвейла.

— Смотри, куда идешь! — воскликнул Бленнер. Он бросил взгляд на Цвейла, ожидая сварливый подкол в ответ. Бленнер был с полком достаточно долго, чтобы знать, что у рта старого священника нет предохранителя.

Взгляд на лице Цвейла застал его врасплох. Осторожный, тревожный, напуганный.

— Что происходит? — спросил Бленнер. Его разум сложил кусочки вместе. Пустой лазарет. Колдинг с Керт, пытающиеся заставить его уйти. Санитар, в спешке ведущий священника.

— Ох, Трон, — сказал Бленнер, и повернулся назад, быстрым шагом пойдя через лазарет в заднюю комнату.

— Подождите. Пожалуйста! — крикнул ему вдогонку Лесп.

— Вэйном, как-тебя-там, Бленнер. Выкажи некоторое проклятое Троном уважение и не будь задницей! — крикнул Цвейл. Они оба поспешили за ним.

Бленнер ворвался в заднюю комнату. Керт с удивлением подняла взгляд от подноса с инструментами, и удивление быстро сменилось отчаянием при виде него. Колдинг был в дальней стороне комнаты, заправляя чем-то шприц.

Дорден опрокинул стол на колесиках, когда упал. Блестящие инструменты лежали разбросанными на ячеистой палубе. Они устроили его поудобнее подушками с кровати, но не осмелились поднять его. Он выглядел очень худым и бледным.

— Сейчас не время, — сказала Керт.

— Что происходит? — спросил Бленнер.

— Не могли бы вы выказать доктору некоторое уважение и уйти, пожалуйста? — сказала она, подходя к Бленнеру.

— Да, нет нужды вам тут быть, — сказал Цвейл, проходя мимо.

— Он умирает? — спросил Бленнер. Сейчас Дорден был частично закрыт фигурами, присевшими рядом с ним. Когда вошел Бленнер, он даже не казался в сознании.