Вечный день

17

Она вылетела на улицу, задыхаясь и едва ли соображая, где находится. Сердце в груди колотилось молотом. Даже воняющий гудроном лондонский воздух показался ей чистым по сравнению со смрадом в доме Чендлера.

Так, что он там рассказал? Торна уволили вместе со всеми коллегами, кроме человека по имени Томас Гетин.

Что еще ей известно? В письме Торн твердил, что хочет ей что-то показать. В его дом вломились прямо в день его смерти. В больнице он тревожился и даже на пороге смерти переживал за ее безопасность. Наконец, его последние слова: «Мой дом».

Похоже, нужно возвращаться в Хэмпстед.

Направляясь обратно к главной дороге, Хоппер вдруг услышала чьи-то шаги и покрутила головой. Метрах в двадцати позади нее шли двое мужчин. Один, толстый и лысый, отирал взмокший лоб. Второй, высокий и худой, едва ли не ковылял. Оба были облачены в длинные серые пальто, совершенно неподобающие при такой жаре.

Ей пришлось сдержаться, чтобы тут же не ускорить шаг. Маловероятно, чтобы они следили за ней. Нет, просто невозможно. Ну кому она может быть интересна?

Через двести метров мужчины по-прежнему держались позади, лишь малость отстали. Но когда Хоппер снова оглянулась, их внимание было сосредоточено на ней. На какую-то секунду она встретилась взглядом с высоким.

По пути попалась кафешка. Элен нырнула внутрь, заказала чашку чая и стала дожидаться, пока пара не пройдет дальше. Минуту спустя мужчины действительно прошествовали мимо. Толстяк бросил взгляд на витрину.

Посетителей, кроме нее, в кафе не оказалось. Заведению явно не помешал бы ремонт, а выставленные под покрытым толстым слоем пыли стеклянным прилавком немногочисленные пирожные смахивали на музейные экспонаты. Хоппер сидела за стойкой и рассеянно дула на чай в треснутой фарфоровой чашке, поглощенная мыслями о двух подозрительных типах. Словно сквозь туман до нее донеслась сводка новостей по радио. Очередной взрыв, на этот раз в торговом центре в Кентербери. Уже шестнадцать погибших. Хозяйка кафе тут же определила организаторов и наградила радиоприемник угрюмым взглядом, словно тот являлся соучастником преступления. Элен промолчала, и женщина, сердито покосившись на нее, удалилась в подсобку за стойкой.

Минут через пятнадцать Хоппер расплатилась, подошла к витрине и как можно непринужденнее глянула влево.

Недавние преследователи маячили чуть дальше по улице. Высокий топтался на месте и курил, лысый толстяк отстраненно таращился в сторону кафе. Вокруг них витал дымок сигареты. Они даже не удосужились спрятаться!

Элен захлестнула паника. Она взяла сумку, медленно вышла из кафешки и, почти не отдавая себе отчета, направилась в сторону мужчин, будто следование изначальным маршрутом могло отвлечь их внимание. «Серые плащи» тоже неторопливо, с ленцой, поплелись дальше, то и дело оглядываясь на нее. Хоппер продолжала идти. Наверняка те двое поняли, что она их заметила. И все равно держались просто оскорбительно близко.

А вот и автобусная остановка. Станут ли они вместе с ней дожидаться автобуса? И сядут ли в тот же самый?

В этот миг сбоку от нее между двумя соседними домами открылся проулок, маленькая узкая дорожка. И прежде чем у Хоппер созрело решение свернуть, ноги сами понесли ее туда. Стараясь идти как можно тише и быстрее, она проскочила мимо зданий, а когда проулок превратился в узкую тенистую тропинку, по обеим сторонам поросшую кустами, бросилась бежать. По рукам ее хлестала высокая крапива, из-под кроссовок летел гравий. Никаких окриков из-за спины, никакого топота.

Мимо промелькнул, как она прикинула, задний фасад дома Чендлера, такой же безобидный на вид, как и соседские. Сколько же еще домов на этой улице служат клетками для людей, грызущихся друг с другом, коротая свои жалкие пустые дни, ожидая облегчения, которое никогда не наступит?

Через несколько сотен метров тропинка вывела Хоппер на улицу. Перебежав проезжую часть, Элен нырнула в проезд на противоположной стороне. Кирпичная кладка справа скорее всего являлась частью виадука.

Наконец впереди показалась еще одна улица. Куда же ее занесло? Похоже, это квартал между Камбервеллом и Элефантом. Площадь в георгианском стиле, прорезанная железной дорогой, вдоль которой Элен и бежала, определенно некогда радовала своим видом. Теперь же часть виадука обрушилась, или его частично демонтировали. Фасады нескольких зданий увивал плющ, буйно разросшийся в тени.

Только сейчас Элен осознала, что ей совершенно нечем дышать, и прислонилась к стенке под железнодорожной аркой, где гулял слабый сквознячок. Кто же эти люди? Кто их послал? Уорик? Наверняка.

Немного передохнув, Хоппер направилась в сторону Ватерлоо, откуда собиралась доехать до дома Торна. Благо небо затянуло облаками. Только минуло пять часов. Правда, духота лишь усилилась. Элен обливалась потом, но все равно решила пройти хотя бы пару километров. Теперь бури случались чаще, чем до Замедления. Атмосфера циркулировала по новой, пока еще не совсем ясной системе. Воздушные массы обрушивались на сушу, изливаясь морем. И это было только к лучшему: без дождей выращивать культуры приходилось бы в теплицах, однако даже исполинские парники агропромышленных хозяйств не смогли бы прокормить сорок миллионов человек.

На пути в Норт, к жилищу Торна, Хоппер предстояло переехать Темзу.

По мере приближения к центру города улицы становились всё оживленнее. В Ватерлоо Хоппер села на автобус в нужном направлении, не без удивления осознав, что ездила этим маршрутом только вчера. Неужели действительно вчера? Наконец она вышла на той же самой остановке в Хэмпстеде, возле корейской лавки. На этот раз полицейский у дома Торна не дежурил. На улочке вообще не было ни души.

Элен двинулась было к воротам, но вдруг вспомнила, что вчера из дома на другой стороне улицы за ней кто-то наблюдал. Повинуясь внезапному импульсу, она свернула туда. Пригнувшись под густой порослью свисающей ежевики, поднялась на крыльцо и нажала на кнопку звонка.

Дверь без промедления открыла женщина постарше ее, пожалуй, в начале пятого десятка. У нее были тонкие губы, в уголке рта — короткий шрам. Одетая в серый халат на размер больше, чем требовалось, она прижимала к плечу спящего ребенка, которого не переставала покачивать на протяжении всего разговора.

— Да?

— Здравствуйте. Я зашла просто потому… Дом через дорогу…

— Что с ним?

— Вчера в него вломились.

— И что же?

— Может, вы что-нибудь видели?

— Вы из полиции? — в тихом низком голосе женщины прозвучали обвиняющие нотки, и она осторожно переместила малыша на другое плечо.

— Нет. Я знаю мужчину, который там жил.

— Приятный человек. Как-то отдал мне лишние талоны на одежду.

Хоппер кивнула.

— Мне кажется… там могло произойти что-то подозрительное. Вы ничего не замечали?

— А с какой стати мне вам что-то рассказывать?

— Он был моим другом. Боюсь, у него могли возникнуть неприятности, — по крайней мере, это не слишком грешило против правды. Элен изо всех сил старалась демонстрировать дружелюбие и безобидность.

— Возле дома весь день торчала полиция.

— А кто-нибудь кроме полиции?

— Два мужика в серых пальто.

— Когда?

— Вскоре после приезда полиции. Просто прошли мимо бобби и сразу в дверь.

Хоппер задумалась о типах в сером, следивших за ней от дома Чендлера.

— Понятно. Спасибо.

— Вот только… — женщина опустила глаза и совсем по-детски вывела носком на полу невидимый узор.

— Да?

— Вот только они и утром приходили, еще до полиции.

Хоппер уставилась на собеседницу, на ее выцветший серый халат, на рот со шрамом.

— Простите?

— Они были здесь до полиции.

Ей вспомнились слова полицейского, дежурившего возле дома Торна вчера: «Днем поступил вызов. Подозрение на кражу со взломом». Женщина настороженно смотрела на нее, будто бы чего-то выжидая. Может, насмешки. Элен постаралась не выдавать своего интереса.

— Я правильно поняла, что… Вы сказали, они явились днем и полиция пустила их в дом?

— Именно.

— Но они уже заходили туда несколькими часами ранее?

— Ага.

— И вы уверены, что это были те же самые люди?

— Ну конечно, уверена, — раздраженно махнула рукой женщина. — Два мужика. Один толстый и лысый, другой худой. Явились в шесть утра. Я вот из-за него проснулась, — она указала на ребенка. — У нас балкончик есть. Но они меня не заметили. Я просто сидела себе тихонечко. Машины у них не было. А если и была, то они оставили ее где-то подальше отсюда.

— И что произошло, когда они появились?

Женщина воззрилась на Хоппер как на полную дуру.

— Прошли через ворота, и больше я их не видела. С балкона входной двери того дома не разглядеть. Хотя я не слышала, чтобы ее закрывали. А хлопает она громко.

— Долго они оставались в доме?

— Этого я не знаю. Я пробыла на балконе минут пятнадцать, а потом пришлось укладывать его в кроватку. Да и не мое это дело, чем люди занимаются. Вот только на протяжении следующего часа хлопанья двери я не слышала.

— А раньше вы их видели?

— Нет, никогда.

— С ними был еще кто-нибудь?

— Нет.

— Как вы думаете, зачем они приходили?

— Навещали старика.

— Но ведь он был в больнице.

— Я подумала, может, он вернулся. Я вообще о них не задумывалась, — женщина вдруг приняла надменный вид, словно ее оскорбили предположением, будто она целыми днями шпионит за соседями.

— Что ж, понятно. Благодарю вас. Думаю, на этом все.

— Да не за что, — чуть помявшись, она поинтересовалась: — А что же случилось со стариком?

— Он умер.

— Очень жаль. Мне он нравился, — женщина снова помолчала, затем добавила: — Ладно, удачи вам, что бы там у вас ни произошло, — она склонила голову набок и попыталась изобразить свободной рукой дружеский жест. Затем развернулась и скрылась за дверью.

Элен посмотрела на дом Торна через дорогу. Приближаясь к нему, она ощущала, что за ней наблюдают.

Улица, разумеется, была отнюдь не той, что в прошлом. До Остановки она относилась к разряду фешенебельных, однако сейчас множество районов Лондона оказались брошены на произвол судьбы. Теперь по-настоящему успешные люди — директора производств, высокопоставленные политики и прочие члены шайки Давенпорта — проживали за городом в личных поместьях, снабжаемых энергией из собственных запасников природного топлива. Сам Давенпорт чуть ли не по полгода проводил на даче в Котсуолде, по слухам, набитой награбленным после Остановки. Поговаривали даже, будто там он окружил себя скульптурами Парфенона — во всяком случае, в Британском музее, нынче славящемся лишь акрами битого стекла, их уж точно не осталось.

Перед Хоппер нависла громада дома Торна. На вид он казался заброшенным. Благодаря тени от живой изгороди, поднимавшейся за кирпичной стеной, в палисаднике сохранялась прохлада, и по шпалере над центральной дорожкой буйно разросся виноград. Почва под ним, однако, оставалась сухой. Ржавый фонтан порос мхом.

Место впечатляло еще больше, чем вчера. Старинную выгоревшую кирпичную кладку через равные промежутки украшала черная лепнина, по всему фасаду выдавались эркерные окна. Увы, все это великолепие меркло при ближайшем рассмотрении. С башенки вовсю осыпалась черепица. Краска на деревянных рамах облезла, а грязные окна окружала темная пушистая плесень.