Мир, лишённый тайн

Глава 12

Капитан Народной милиции Луганской Народной Республики Павленко Никита Фёдорович засунул ноутбук в рюкзак, одел УЖа под каску и подхватив РПК-203 с барабанным магазином на 75 патронов, пошёл в сторону окопов.

— Руденко, Ещё раз. Ждёшь меня, где условились в течение двух суток, — уже уходя сказал он своему помощнику. — Не спишь. Слушаешь эфир. Мониторишь обстановку. Без меня ничего не предпринимаешь. В случае опасности сразу снимаешься. Никакой самодеятельности.

Прекратившаяся взаимная стрельба после смены на Украине нескольких марионеточных президентов и их погрязших в коррупции советников, дала возможность для диалога и решения споров путём закрепления новых отношений в рамки письменных договоров. Процесс шёл очень туго, так как, с одной стороны, жители продолжали не доверять, и не могли ещё забыть и простить столько лет братоубийственного противостояния и попыток силового навязывания неприемлемых идеологий и культурных ценностей. С другой стороны, всё ещё хотели вернуть «дойную корову» с минимальными потерями или вообще без оных, и «вставляли палки в колёса» процессу создания федеративного государства. А третьи, вообще не имеющие никакого отношения к этим территориям, продолжали требовать вернуть всё как было. Из-за своей глупости не понимая, что им-то ничего не перепадёт, что чья земля имеет значение только для тех, кто проживает на этой земле, тех властных структур, которые, получают налоги с неё. И тех, кто потом этими деньгами распоряжается. Но процесс шёл и даже состоялся целый ряд важных встреч. Пока…

Не объявились скрытые возможности модуля TSTV, и так и не налаженные нормальные отношения между Донбассом и центральной властью Украины, вновь перешли в «горячую» стадию. Ряд политиков незалежной нашли в прошлом поводы для претензий, «детских» обид и кособоких обвинений в сепаратизме жителей неподконтрольных территорий, террористических актах, якобы совершённых ими, что, в свою очередь, способствовало вновь появлению радикальных групп в районе границ ЛНР и ДНР. Командиры же вооружённых сил Украины опять предпочитали не замечать этих личностей, а некоторые открыто поддерживали их.

Сами боевые действия переживали полную перестройку. Каждая сторона предпочитала думать, что именно они с помощью открывшихся возможностей виденья прошлого, решат поставленные перед собой задачи. Приходилось налету придумывать новую тактику, да и вообще новую стратегию, ведения боевых действий и всего локального конфликта.

Обе стороны постоянно наблюдали друг за другом. Нечего было и говорить, что разведка сводилась теперь к минимальным усилиям. Ни одно крупное подразделение и технику незаметно было не переместить. Стали практически невозможны и скрытые диверсионные операции, наткнувшиеся на значительные потери. Минирование участков утратило свою эффективность в противоположность разминированию, так как узнать месторасположение мин также не составляло теперь труда. Большей частью радикально настроенные личности совершали одиночные вылазки для снайперского или гранатомётного огня, пользуясь тем, что за всем не уследишь, но и тут были большие проблемы. Если и раньше место засидки надо было менять после каждого выстрела, то теперь это необходимо было делать гораздо быстрее. Оставался, правда, ещё огонь из крупнокалиберных орудийных систем. По крайней мере, со стороны ВСУ это делать совершенно не боялись, так как отвечали им из обычного стрелкового оружия.

Прибыв, как проверяющий капитан целую неделю строил солдат, чтобы к нему потеряли возможный интерес с той стороны и только теперь начал действовать. Накануне пробравшись в блиндаж рядом с местом, где снайпер со стороны ВСУ, убил одного милиционера ЛНР и ещё одного ранил, Павленко стал инструктировать солдат, находящихся тут же. Про другие странные смерти ничего толком сказать было нельзя.

— Бойцы, проблема следующая. Против нас работает профессионал, скорее всего, «иностранного производства», так как извлечённые пули от хорошей импортной снайперки 7,62Ч51 мм НАТО. Так что не высовываемся. Контролируем территорию отсюда.

— Товарищ капитан, — обиженным голосом заговорил один из солдат. — Мы здесь уже не первый год.

— Ага не первый. А один убитый и один раненый, наверное, новички были. Только в окоп залезли, — обвиняюще произнёс Никита Фёдорович.

— Так подловили их когда…

— Сами должны понимать. Вы теперь как на ладони у них. Все ваши передвижения им известны. Все слова и намерения они слышат. Но! И вы можете действовать точно так же. Делайте выводы.

— И как тогда воевать? — горестно вздохнул ещё один солдат.

— В настоящий момент, выигрывает тот, кто лучше освоил таймстриминг и у кого больше людей прикреплено к данному виду деятельности, — капитану приходилось по полной разыгрывать такого заумного штабного офицера пропагандиста. Это ему не нравилось, но это было необходимо. — Пока не истребим последних идиотов, которые не понимают всю бесполезность военных действий в данной обстановке, придётся не вылезать из компьютера. У нас преимущество нас больше, но це не значит, что надо по-глупому погибать. Всё! Служим!

Это было два дня назад. Теперь же он пробирался в лесок расположенный в тылу подразделения из блиндажа. Расстояние до возможных позиций снайпера увеличилось, но была в пределах трёх километров поражающей дистанции для РПК-203. Проблема была в том, что найти и вычислить стрелка, не удалось даже в хронопласте, притом что занимались этим достаточно много спецов. Он появлялся на различных участках и всегда кого-нибудь убивал. Никакая спецтехника и ответные противоснайперские мероприятия эффекта не давали.

Найдя удобное место, Павленко обустроил его и, запустив ноутбук, стал искать следы «невидимки». Со стороны основных позиций ВСУ, чтобы подобраться поближе, располагалось полотно железной дороги и теоретически миновать этот участок снайпер не мог никак. Дальше также был лес и уже сама граница, или разграничительная зона, представляла собой широкую просеку, которая была, в своё время заминирована с обеих сторон. Капитан очень надеялся, что его личность и его действия не заинтересуют противника и за ним не будут наблюдать. Иначе всё бесполезно.

Выбрав ракурс сверху над открытым промежутком дороги, Павленко стал сосредоточенно следить, пытаясь охватить вниманием всё видимое пространство. И если концентрация давала сбой, то он останавливался и начинал через определённое время с момента на котором остановился. В результате приходилось отставать от реальности ещё на минуту. А разные мысли сбивая так и лезли в голову.

В частности, всё время крутился разговор с командованием и, вспоминая его, хотелось многое сказать по-другому.

— Мы не можем вернуть крупнокалиберные артиллерийские системы в зону соприкосновения. Это противоречит всем договорённостям, — возражал тогда полковник.

— Речь идёт не о возвращении, а высокой мобильности. Лучше всего миномёты и самоходные гаубицы, — давал свои предложения Павленко. — Нам больше не нужны наблюдатели и наносить удар мы можем на максимальной дальности, что не требует сокращать расстояние и нарушать договорённости. Главное — начать отвечать. Подавлять и уничтожать их артиллерию и этих самых агрессивных придурков. А мобильность нужна, так как после начала контрартиллерийской дуэли, точно так же как мы, очень быстро и точно определим, откуда ведётся обстрел, подобное же сделают и они. Смена позиции будет происходить практически под огнём. В идеале было бы вообще стрелять на ходу. В нынешних войнах будет выигрывать тот, кто сможет быстро менять позиции, быстро, точно и в движении наносить удары. А если мы не будем отвечать, то равновесие не наступит никогда. Эти нацисты понимают только силу. Только через потери до них дойдёт бесполезность военных действий в открывшихся условиях. И ещё одна, на мой взгляд, важная вещь. Не нужно ждать, когда стрелять начнут они, так как они тоже теперь будут стрелять более точно. А только обнаружив их экстремистские подразделения и технику в зоне поражения, надо сразу открывать огонь.

— То есть всё-таки нарушать договорённости? А как же честь? Ну и они же всё же люди, у них есть матери, жёны, дети, — проговорил один из представителей гражданских властей присутствующий при обсуждении.

— Что вы мне втираете? Какая честь? Может мне их на дуэль вызвать, предоставив равные права? Романов начитались? Меня хотят убить. Я должен защититься и убить первым. Убить! Понимаете! И какая нахрен разница как я это сделаю? Смерть есть смерть. Быть идиотом подобно древним «богатыри не мы», лично я не собираюсь! Координаты есть? Есть! Батарея огонь! — уже в сердцах, всё более раздражаясь, на повышенных тонах сказал капитан.

— Хорошо-хорошо. Мы вынесем этот вопрос на совещании в штабе. А пока, Никита Фёдорович, соблюдай устав и действуй в рамках своих полномочий и должностных инструкций. Добро на пробную операцию ты получил, — успокаивающе произнёс полковник и, похлопывая по плечу, усадил вскочившего Павленко обратно на стул. — Кстати, «нашим — не нашим» снайпером заинтересовались в Москве и на днях приедут люди. Хотят посмотреть информацию по нему и поучаствовать в его нейтрализации.

И вот теперь, лёжа в траве на возвышенности, но не на самой высокой точке, потому как всё равно придётся стрелять навесом, капитан чертыхнулся из-за того, что снова отвлёкся.

«Хрен я буду ждать каких-то там представителей. Этот гад за это время может кучу пацанов убить», — подумал он и снова сконцентрировал своё внимание.

В какой-то момент, на грани его восприятия, мелькнуло какое-то несоответствие в увиденном. Такое бывает часто, когда периферийное зрение вроде как замечает то ли движение пролетевшей мухи, то ли попавшую в глаз пылинку, то ли какой оптический обман. Поверив своей интуиции, Павленко, вышел из просмотра хронопласта и начал внимательно просматривать запись на ноуте, замедляя и увеличивая отдельные участки.

«Вот оно!» — внутренняя пружина готовности и напряжения сжалась ещё сильнее.

Через насыпь прямо по воздуху, глушителем вверх, летела винтовка. Разглядеть что это за оружие из-за камуфляжа, навешенного на неё, было невозможно, но странным было то, что на ней не было снайперского прицела.

«Какого?! Странным является отсутствие человека на записи!» — запаниковав, капитан опять перешёл в режим таймстриминга и стал пытаться найти следы дальнейшего передвижения невидимки во времени. Он понимал, что найти вплывшее в лес оружие в камуфляже, может, уже и не получится. Так и случилось, сколько он не старался.

Понимая, что слишком нервничая всё получается только хуже, Никита сделал успокоительную дыхательную гимнастику и немного подумав, стал искать на возможных маршрутах движения другие следы.

«Ладно, его не видно, но не летит же он над землёй, или, по крайней мере, хоть иногда должен задевать ветки».

Старания были вознаграждены и через некоторое время были найдена и следы, и, в конце концов, лежащая и уже, судя по всему, изготовленная к стрельбе винтовка, на которой всё также не было оптического прицела. Человека увидеть в прошлом так и не получалось. Капитан пожалел, что не взял бинокль. Хоть полевой и был бесполезен на таком расстоянии, но что-то разглядеть бы да получилось.