Как мы нашли тебя
- Автор: Дж. Лоуренс
- Жанр: Фантастика
Читать книгу "Как мы нашли тебя"
Глава 8
Веселый психопат
Уже второй день как обвиняемый Мак Ланди дает свидетельские показания. Он выглядит абсолютно измотанным и уставшим, словно за несколько последних недель состарился лет на десять, словно из него выкачали всю волю к жизни. Все в нем напоминает серость. Кеке не может отвести взгляда.
Ланди спрашивают бесчисленное количество раз о событиях ночи, когда погиб его маленький сын. Обвинитель пытается заставить его проговориться.
— Этого не изменить.
Обвиняемый потирает лицо. Может быть, он думает, что если будет тереть достаточно сильно, то и сам исчезнет.
— Что не изменить?
У обвинителя глаза бусинки и заостренный нос. Она как ворона: выклевывает, выклевывает и выклевывает его показания.
— То, что произошло той ночью, — отвечает Ланди. — То, что произошло той ночью, не изменить.
— Вы имеете в виду вашу версию того, что произошло той ночью, — заявляет ворона.
— Это правда.
Обвинитель поднимает взгляд на трех судей.
— Ваша Честь, не могли бы вы попросить обвиняемого ответить на вопрос?
Младший судья уже собирается заговорить, когда его перебивает старший судья.
— Суд был бы рад услышать ответ, — произносит пожилой мужчина с мягким греческим акцентом.
— Главный судья, — жалуется Рабинович, адвокат Ланди. — Мой клиент уже много раз рассказывал свою версию событий. Не могли бы мы, пожалуйста, ради всех присутствующих двинуться дальше?
Рабинович посмотрел на жюри присяжных, как бы спрашивая «Я прав?». Рядом с Кеке несколько людей слабо кивнули. Это хорошая тактика, чтобы завоевать расположение слушателей и забрать Ланди со свидетельской скамьи. Двух зайцев одним выстрелом. Ворона, прищурив свои маленькие черные глазки, посмотрела на адвоката защиты, но сохранила нейтральное выражение лица. Они спят?
— Ваша Честь?
— Мистер Ланди, пожалуйста, ответьте на вопрос.
Мужчина вздыхает, мгновение пытается собраться с силами.
— Джастин…
Его губы сразу же дергаются в сторону. Нервный тик. Слишком невыносимо даже называть своего умершего сына по имени. Это же нельзя подделать? Или можно?
Ланди сглатывает.
— Джастин смотрел что-то на домашнем экране, когда…
— Что он смотрел?
— Это имеет значение? — спрашивает Рабинович.
— Детали имеют значение, — возражает обвинитель.
Рабинович еле заметно ей кивает и жестом показывает Ланди отвечать на вопрос.
— Это была та передача про собаку. Ту собаку робота.
— «РобоЩенок»?
— Да. Она.
— Я готовил. Сказал ему отправляться в ванную.
— Что вы готовили?
— Простите? — переспрашивает Ланди.
— Отношение к делу, Ваша Честь? — спрашивает Рабинович.
— Если вы перестанете перебивать, — говорит обвинитель, глядя на жюри присяжных, — это не займет много времени.
Почти пришло время перерыва на обед. Все проголодались. Никто не хочет, чтобы эти показания длились хоть на минуту дольше, чем необходимо.
— Это было жаркое.
Ланди казался сбитым с толку собственным ответом. Вероятно, это потому что он не может теперь представить, что его жизнь была такой обыденной, такой простой. Его главной заботой в ту ночь, вероятно, было приготовить ужин, искупать сына и одеть его в пижаму до того, как жена придет домой. А теперь он встретился лицом к лицу с перспективой потерять все и на всю жизнь отправиться в Крим Колонию. Он ерзает на стуле. Адвокат привлекает его внимание и что-то жестом показывает Ланди. Что-то, чтобы его встрепенуть.
Внезапно он оживает и садится прямо. Моргает, чтобы прояснить зрение. Это его последний шанс убедить суд, что он невиновен. Он сглатывает.
— Азиатское жаркое из чилима, — отвечает он. — Ореховое спагетти. Я даже купил эти съедобные палочки для еды, ну знаете. Я подумал, что Джастин посчитает их забавными.
Это проблеск того, каким Ланди был до того, как потерял сына: счастливый, полный надежд. Дрожащими руками его жена прижимает к глазам платок.
— Мне пришлось поворчать, чтобы загнать его в ванную. Он обожал это шоу.
В суде стоит абсолютная тишина.
— Любил, — поправил себя Ланди, прочистив горло. — Он обожал это шоу.
— Вы сердились на него? — спрашивает обвинитель.
— Сердился? Нет.
— Уверены?
— Да?
— Вы не кажетесь уверенным.
— Я на него не сердился.
— Но он вас не слушался.
— Да, но…
— Но?
— Маленькие дети всегда так себя ведут, знаете ли.
— Ведут как?
— Их приходится просить сделать что-то по нескольку раз. Они не роботы.
— Сколько раз вам пришлось просить его?
— Сколько раз? Я не знаю. Иногда хватает трех, иногда десять раз.
— Но тем вечером. Сколько раз вы попросили?
— Честно, я не знаю.
— Если бы вам пришлось ответить.
— Не знаю. Пять раз? Шесть?
— Так значит, он проявлял неповиновение.
— Не «неповиновение». Не совсем так.
— Он вас не слушался. И вы рассердились.
— Все было не так.
— Вы вспыльчивый человек, мистер Ланди?
Ланди колеблется. Опускает взгляд. Ответ очевиден.
— Вспыльчивый? — снова спрашивает обвинитель.
— Я…
Все три судьи внимательно смотрят на Ланди.
— Ваша Честь, вы не могли бы попросить обвиняемого…
Ланди шепчет что-то себе под нос.
— Не могли бы вы, пожалуйста, повторить? — спрашивает ворона.
— Вспыльчивый.
— Громче, пожалуйста.
— Вспыльчивый, — отвечает он.
В публике зашептали.
Обвинитель наполнилась новой решимостью. Она пересекает комнату, чтобы обратиться к Ланди.
— Вечером пятнадцатого августа вы вышли из себя, ведь так?
— Возражаю, — говорит Рабинович.
— Нет, — отвечает Ланди, качая головой. — Нет.
— Вы разозлились и ударили вашего ребенка головой о край ванны.
— Возражаю! — кричит адвокат Ланди.
Люди ахают от такого предположения, словно впервые его слышат.
— Удара хватило, чтобы он потерял сознание, и вы оставили его тонуть лицом вниз в воде.
В комнате поднимается гвалт. Зрители от эмоций вскакивают со скамей, лица некоторых бледнеют из-за потрясения. Оба юриста пытаются перекричать друг друга, а трое судей стучат молотками, чтобы призвать всех к порядку.
— Я такого не делал, — говорит Ланди, вновь падая духом и плача. — Не делал. Никогда бы не сделал.
***
— Итак? — спрашивает Кеке. — Он это совершил?
Она смотрит на городской пейзаж и откусывает огромный кусок от своего шамвича. Искусственная ветчина и чеддер с кешью.
— Как тебе фальшивая ветчина? — спрашивает костюм.
Его кожа хорошо выглядит в утреннем свете. Да и губы хороши.
— Ты уклоняешься от ответа, — замечает она. — И ветчина не «фальшивая». Она выращена искусственно.
— Я так и сказал.
— Искусственно выращенное мясо имеет тот же состав, что и натуральное мясо. Это не… подделка, — говорит Кеке. — Молекула за молекулой, получается ровно то же самое.
— Но не то же?
— Свинья думает иначе.
Он смеется, а затем прикрывает рот, будто шутка застала его врасплох.
— Неважно. Я лучше стану веганом, чем стану есть это модифицированное дерьмо.
— Оно и есть веганское, — заявляет Кеке. — В некотором роде.
— Ты знаешь, что я имел в виду.
— Мило.
— Кто милый?
— Ты. В своем костюме за пятьдесят тысяч ранд. С принципами и прочим.
— Ты считаешь, что у меня не может быть принципов лишь потому, что я хорошо одеваюсь?
— Я не говорила, что ты хорошо одеваешься. Я сказала, что на тебе костюм за пятьдесят тысяч ранд.
Кеке вновь садится, кладет свои шнурованные сапоги длиной до колена на сиденье пустого стула, выпивает половину бутылки кокосового молока, а затем прижимает ее к груди.
— Ты думаешь, он виновен?
— Ланди?
— Кто же еще?
— Я не думаю, что смерть мальчика была несчастным случаем.
— В самом деле? Я все это время думала, что он невиновен.
— Именно это он и хочет, чтобы ты думала. То, что его адвокат хочет, чтобы ты думала. Ланди — психопат, в самом плохом смысле этого слова.
— Ты знаешь психопатов… в хорошем смысле этого слова?
— Ну, знаешь ли. Мировые лидеры. Президенты компаний. Олимпийцы.
— И что же их выгодно отличает?
— Сосредоточенность. Драйв. Нацеленность. И то, что они никого не убивают.
— Он не похож на психа.
— Они никогда не похожи.
— Ну, некоторые похожи.
— Которые?
— Не знаю, — отвечает она. — Веселые.
Мужчина смеется.
— Веселый психопат. Звучит зловеще.
— Кто ты? — спрашивает Кеке. — Как тебя зовут? Почему в модном костюме? Что ты здесь делаешь?
— А ты бы стала хорошим юристом.
Он складывает свою тарелку из рисовой бумаги, а затем удаляет салфеткой отпечатки пальцев со стола.
— Как и ты. Очень хорошо уклоняешься от ответа.