Граф. Тетралогия

Уреши зароптали. Большинство воинов Карима – тоже. А он сам гневно схватился за меч:

- Ты смеешь обвинять Вайзаров в нарушении традиций?

- А причем тут Вайзары? – «удивился» я и с сочувствием посмотрел на воина, упавшего ничком и забившегося в агонии. – Перед боем с ним говорили только ТЫ, ТВОЙ алуг и пара ТВОИХ телохранителей! Следовательно, один из вас пятерых НЕДОСТОИН НАЗЫВАТЬСЯ ЕРЗИДОМ!

- Ты…

- Я – воин, не побоявшийся заступить дорогу целому термену! – холодно напомнил я. – А ты, обманом вошедший в род Надзиров, прячешься за спинами Вайзаров и позоришь человека, который дал тебе право следовать за своим конем!

- Я вошел в род Алван-берза по праву Выбора!!! – рявкнул делириец.

- Честно говоря, сомневаюсь. Впрочем, почему бы тебе не доказать, что я ошибаюсь? Вот он, Круг! Войди в него еще раз!

- Ойра! – воскликнул Дангаз-шири.

- Ойра!!! – взревел весь его термен и добрых две трети Вайзаров.

- Я…

- Время слов прошло… - ухмыльнулся я. – Пусть говорят клинки!

…В том, что Карим вошел в род Надзиров по праву Выбора, я убедился чуть ли не в первое мгновение боя. Впрочем, чисто теоретически – несмотря на то, что его атакующая связка была исполнена на очень хорошей скорости и изобиловала хитрыми финтами, я остался целым и невредимым. Ему повезло меньше – разорвав дистанцию и развернувшись ко мне лицом, он получил небольшую, но весьма унизительную рану в верхней части правой ягодицы.

- Ты труп… - побледнев от бешенства, прошипел он и снова бросился в атаку.

- Разве? – хмыкнул я, скользнул впритирку с рвущим воздух клинком и вбил локоть в щерящийся рот.

Нижняя челюсть не выдержала. Зубы верхней – тоже. А у их хозяина, ошеломленного в буквальном смысле слова зубодробительным ударом, на несколько мгновений потемнело в глазах.

Добивать его я не стал – разорвал дистанцию, убрал в ножны левый меч и незаметно вытащил из шва сюрко одну из заблаговременно вставленных в него игл.

В следующую атаку Карим уже не бросался, а шел. Очень осторожно и расчетливо: показал удар в колено, затем «поплыл» взглядом, пытаясь уверить меня в том, что на несколько мгновений поддался боли в сломанной челюсти. А когда не преуспел, взорвался хорошо отработанной связкой, чем-то напоминающей «Прогулку по доске».

Первые два удара, выполненные с должной мощью и скоростью, я отвел, третий жестко заблокировал, а от четвертого, направленного мне в горло, ушел шагом вперед-в сторону. После чего пробил, дотянувшись до одной хитрой точки на шее, вогнал в нее иглу на глубину в полтора ногтя.

В принципе, после этого я мог отойти к краю Круга, сесть в сугроб и получать удовольствие: боль, которую испытывал Карим, была почти невыносимой. Мог. Но не сел – выбил в сторону левую ногу Карима, чуть придержал потерявшее равновесие тело и ударом левого кулака сломал одиннадцатое ребро.

- С-с-скотина… - скорее, простонал, чем прорычал Карим и каким-то образом умудрился повернуться ко мне лицом.

Я мило улыбнулся, лениво отвел слабый и чрезвычайно медленный удар в низ живота и, снова скользнув ему за спину, «совершенно случайно» задел витой наконечник иглы.

Острие скользнуло в тело еще на половину ногтя, заставив делирийца выронить клинок и взвыть на всю округу.

- Багатуры не кричат… - презрительно скривившись, буркнул я. Нет, не для него, а для ерзидов, образовывающих Круг. Потом вогнал иглу до упора, обломал наконечник и добавил: - И не плачут. Ни от боли, ни от унижения!

Этих слов Карим уже не услышал, так как сложился пополам, уткнулся лицом в снег и завыл. Впрочем, это меня нисколько не расстроило – убрав в ножны правый меч, я заложил большие пальцы за пояс, повернулся к делирийцу спиной и нашел взглядом алуга:

- Скажи, Рашват, сын Хвара, в этом бою я победил сам или мне помогали наши боги?

Алуг набычился, но промолчал.

- Молчит… - повернувшись к шири, ухмыльнулся я. – А знаешь, почему?

- Знаю… - неожиданно ответил ерзид. – Если он скажет, что ты победил сам, то я признаю твое право на испытание. Если нет, то получится, что он, называющий себя голосом Субэдэ-бали, слаб и бесполезен, так как не в состоянии защитить даже одного воина!

- Правильно… - удовлетворенно кивнул я. – Воина. А не багатура. Ладно, демоны с алугом Вайзаров и его мнением. На чем мы с тобой остановились?

Тысячник усмехнулся в усы, прокашлялся, а затем торжественно объявил:

- Я, Дангаз, сын Латрока, шири Алвана, сына Давтала, Великого берза из рода Надзир, говорю на всю Степь: багатур Аррон Утерз, Клинок Вильфорда-берза, заслужил Право Голоса!

- А как же девять поединков до первой крови? – недовольно поинтересовался алуг.

- Если хочешь, можешь выйти в Круг сам. А я и мои воины видели достаточно, чтобы признать за ним Право Голоса без испытаний…