Граф. Тетралогия
- Автор: Василий Горъ
- Жанр: Фэнтези: прочее
Читать книгу "Граф. Тетралогия"
Глава 22. Принцесса Илзе
…Мастерская шевалье Рутиса была самым странным местом, которое я видела за свою жизнь: все восемь(!) огромных шкафов в полтора человеческих роста, три стола, широченный подоконник и даже здоровенная жаровня были завалены свитками, обычными и драгоценными камнями, стеклянными и глиняными банками с содержимым и без, металлической утварью, приборами и инструментами. Увидев среди последних пару ножей весьма неприятного вида, я невольно вспомнила хозяйство мэтра Джиэро и на мгновение даже почувствовала дурноту. Но тут же успокоилась, удостоверившись, что в комнате нет ни дыбы, ни пыточного стула, ни самой завалящей рамы для подвешивания за ребро, а пахнет в ней не кровью и нечистотами, а травами и отварами.
Успокоилась. И сразу же обратила внимание на стоящий в дальнем правом углу внушительный каменный постамент, из которого торчало десятка полтора довольно крупных кристаллов, в свете десятка свечей красиво переливающихся всеми цветами радуги. Огоньки, мерцающие на фоне куска мрака, клубящегося у стены, завораживали. И почему-то заставляли ежиться.
А вот чучела животных и птиц вызывали улыбку: мало того, что они были побиты молью, так еще оказались расставлены весьма своеобразно: у меня почему-то возникло ощущение, что медвежонок подглядывает за милующимися кабанчиком и цаплей. А сокол, реющий под потолком, готовится упасть не куда-нибудь, а на его толстый зад.
Единственным животным, которому не было дела до соседей, был мелкий, но чудовищно злобный барсук: он хмуро пялился на ряд стеклянных емкостей с каким-то ядовито-зеленым содержимым. И, наверное, пытался понять, что за дрянь в них налита, и кому понадобилось соединять крышки этих емкостей со стенами золотыми нитями…
Единственным предметом, не бросавшимся в глаза, оказалось ложе, стоящее в самом центре комнаты: покрытое серой тканью, оно казалось частью пола. Или домовиной, прикрытой от детских глаз.
Мысленно улыбнувшись своим мыслям, я чуть запоздало ответила на приветствие шевалье Рутиса, выслушала его рекомендации, подошла к ложу, скинула с ног туфельки… и, уставившись в глаза задумчиво разглядывающему меня лекарю, раздраженно спросила:
— Может, ты все-таки отвернешься?
Вельс удивился. Так, как будто я предложила ему перестать дышать или пройтись по потолку. Потом насмешливо фыркнул, изобразил куртуазнейший поклон, выпрямился и повернулся ко мне спиной:
— Как прикажете, молодая госпожа!
Я заставила себя успокоиться, скинула платье, и, оставшись в одной нижней рубашке, поинтересовалась:
— Ложиться на спину или на живот?
— Сначала на живот… — отозвался лекарь и чем-то загромыхал.
Не успела я улечься поудобнее и сообщить о том, что готова, как до меня донесся ехидный смешок хозяина мастерской:
— Простите, ваша светлость, но раздеваться надо было полностью: увы, колоть через ткань я пока не научился…
«Полностью?» — краснея, мысленно повторила я.
А лекарь, словно издеваясь, продолжил меня смущать:
— Дело в том, что для первой инициации требуется вколоть более пяти десятков игл. Половина из которых ставится в переднюю часть тела. Чем точнее выбрано место укола — тем больше от него толку. Поэтому, прежде чем ставить иглы, я обычно намечаю безвредным красителем каждое из этих мест. Работа очень кропотливая, занимает довольно много времени. Несмотря на то, что я, как вы, наверное, заметили, еще не ослеп…
«Это — лекарь!» — дослушав его монолог, мысленно вздохнула я. — «Такой же, как Угтак! Стесняться его — глупо…»
— Впрочем, если вы передумали, то так и скажите. Тогда я доложу его сиятельству о вашем решении, и…
— Я не передумала! — рыкнула я, мигом оказалась на ногах, потянулась к подолу рубашки, и… чуть было не рухнула на пол от приступа головокружения.
Шевалье Рутис, тут же оказавшийся рядом, помог мне выпрямиться и хмуро пробурчал:
— Мда… Если бы я знал, что вы такая слабенькая…
— …то что? Не требовали бы делать Промывание Раковины? Или не заставляли бы меня пить эти жуткие отвары, от которых у меня по полдня кружилась голова?
— Я уговорил бы графа Логирда перенести вашу инициацию на месяц. И все это время поил бы вас другими отварами. Укрепляющими ваше тело… Кстати, может, действительно стоит перене-…
Я с ужасом вспомнила ощущения, испытанные во время процедуры промывания кишечника и отрицательно помотала головой:
— Ну уж нет!!!
— Что ж, тогда раздевайтесь… Только осторожно…
Разделась. Легла. Опустила лицо в довольно удобную выемку, и, подумав, ушла в недавнее прошлое…
…Когда мама присела в реверансе, и, пожелав нам всем добрых снов, отправилась в свои покои, граф Логирд откинулся на спинку кресла и ошарашенно уставился на меня:
— Не верю собственным глазам! Твоя мать совершенно нормальна! Она не забыла свое прошлое, прекрасно понимает, где находится сейчас, знает, чего лишилась — и в то же время не испытывает к нам ненависти, радуется будущей встрече с сыном и искренне готова выполнять принятые на себя обязательства!
Я устало кивнула.
— А Даржина нам благодарна! И на самом деле готова делать все, что потребуется, лишь бы Рутис избавил ее от постоянных болей!
Я кивнула еще раз.
— А еще я не понимаю вот что: ты общалась с ними совершенно по-разному, а результат оказался одинаков…
Объяснять причины у меня не было сил, поэтому я просто пожала плечами.
— Отец, Илзе очень устала… — встревоженно глядя на меня, сказал Ронни. — Ей необходимо поспать…
Утерс Неустрашимый виновато улыбнулся, встал с кресла, подошел ко мне и подал мне руку:
— Позволь, я провожу тебя до твоих покоев? И-и-и… прости, дочка — я просто не ожидал такого результата…
Я оперлась на предложенную ладонь и встала:
— С удовольствием приму ваше предложение… А что касается результата — ничего особенного: в роду Рендарров Видящих используют именно так. Поэтому все давно отработано до мелочей. Тут важнее другое. То, что мы успели их остановить…
Взгляд графа мотнулся вправо-вверх, а потом в нем появилось понимание и облегчение:
— Да…Планы у обоих были… как бы так помягче выразиться, убийственные… В прямом смысле этого слова…
Коротенькая пауза, во время которой Логирд Неустрашимый усиленно думал о планах мамы и Даржины, — а потом в его взгляде появилась уверенность в правоте принятого решения:
— Ты опять сделала все, что могла. Спасибо. Теперь моя очередь…
Ронни сделал страшные глаза, и я поняла, что сейчас Неустрашимому лучше не возражать.
— Говорят, ты начала изучать мечевой бой?
— Да… — кивнула я.
— Что ж. Тогда я прикажу Брюзге тебя инициировать…
«Меня… что?» — хотела переспросить я. Но не стала, так как увидела выражение лица своего любимого мужчины: вытаращенные глаза, отвалившаяся челюсть и взгляд, в котором было одно сплошное УДИВЛЕНИЕ.
— Инициировать??? — обретя дар речи, спросил он. — Илзе?
— Ее высочество Илзе Рендарр… или графиню Алиенну… Утерс! — улыбнулся граф Логирд.
— Но… она девушка!!!
— Эта девушка сделала для Элиреи ничуть не меньше, чем каждый из наших предков. Кроме того, она вошла в род, а не выходит из него… Та-а-ак… Ты что, против?
— Неа!!! Наоборот!!! А когда?!
— Как подготовишь…
Я растерянно улыбнулась: судя по выражению глаз Ронни, эта самая инициация была чем-то вроде награды, достающейся за очень большие заслуги. И только мужчинам. Поэтому он сиял от счастья, а в месте с ним хотелось сиять и мне.
Я и сияла. Целых два часа перед сном, пока Ронни, захлебываясь от восторга, рассказывал мне, как я буду двигаться после нескольких инициаций и восьми-десяти лет тренировок. И еще почти весь следующий день. До того момента, пока ко мне не пришел Вельс Рутис и не объяснил, что от меня требуется.
Оказалось, что эта подготовка к инициации, скажем так, не особенно приятна: сначала мне надо было промыть кишечник, а потом еще несколько дней есть только каши, овощи и фрукты…
…Часа два с половиной я металась между столом, на котором стояла кастрюля с теплой подсоленной водой, ковриком для упражнений и ночной вазой. А через час после окончания процедуры, с трудом найдя в себе силы, чтобы ополоснуться, сидела и давилась кашей из вареного риса и чечевицы, сдобренных топленым маслом и мечтала о глотке воды… А еще слушала рассказы Ронни, пытавшегося скрасить мне первые три часа после процедуры…
…— Готово! А теперь поверните голову одесную! — голос Брюзги, раздавшийся над ухом, заставил меня вывалиться из небытия. — Ау-у-у, ваша светлость!!!
— Да… Слышу… Сейчас… — буркнула я, повернула голову… и, вдохнув невесть откуда взявшийся перед лицом белый пар, потеряла сознание…
…Пробуждение было приятным: еще не успев толком прийти в себя, я почувствовала себя до безумия легкой, совершенно здоровой и полной сил. А еще ощутила кристальную ясность ума и непередаваемое ощущение счастья.
Улыбнувшись, я открыла глаза, увидела над собой встревоженное лицо Ронни, знакомый балдахин у него над головой и сообразила, что лежу на собственной кровати.
— Как ты себя чувствуешь, милая? — спросил он, почти касаясь своими губами моего уха.
Я еще раз прислушалась к своим ощущениям, и… с большим трудом заставила себя состроить несчастное лицо:
— Плохо…
Он мне не поверил:
— Не может быть!
Я обиженно выпятила губку, шмыгнула носом и уставилась в стену:
— Может… Вот скажи, когда ты меня целовал последний раз?
— Меньше минуты назад…
— То есть ты позволил себе воспользоваться моей беспомощностью? — притворно ужаснулась я.
— Ага! Причем несколько раз! — кивнул Ронни. — И если бы ты не пришла в себя, то…
— О, кстати! — перебила его я. — А что это со мной было? Я увидела какой-то туман, и как будто умерла…
— Пыль Забвения! Ну, порошок такой… Зная, что иногда инициации бывают не совсем безболезненны, я попросил Брюзгу тебя усыпить…
«Заботился…» — благодарно подумала я. И решив его отблагодарить, «недоверчиво» фыркнула: — Да врешь ты все! Ты попросил меня усыпить совсем не для этого…
Он кивнул. Наклонился. И обжег мои губы таким поцелуем, что у меня остановилось сердце. А через Вечность я услышала его ехидный вопрос:
— А теперь?
— Что «теперь»? — хрипло спросила я, не понимая, как он мог от меня оторваться.
— Как ты себя чувствуешь теперь, после поцелуя?
— Я чувствую себя… любимой… И хочу еще…
Губы любимого мужчины начали медленно приближаться к моим губам. Я потянулась к ним навстречу… и расстроенно застонала: из гостиной донесся требовательный стук в дверь!
— Отец, наверное… — вздохнул Ронни и нежно поцеловал меня в щечку. — Решил узнать, как ты себя чувствуешь. Пойду, посижу с ним в гостиной, пока ты приведешь себя в порядок.
Я посмотрела на себя и кивнула: выходить к будущему свекру в жутко измятом платье и с красным, как свекла, лицом было некрасиво…
…Стучал не граф Логирд, а его старшая дочь: не успел Ронни открыть дверь, как она влетела в покои, и, даже не попытавшись ткнуть его в живот кулаком или кинжалом, прибежала в спальню:
— Леди Алиенна! Вы бы не могли уделить мне несколько минут?