Тени Огнедола. Том 4

— Вокруг кузницы? Это значит, в нее можно попасть только этим путем?

— Да. Пройти через область завихрения придется в любом случае. Но есть и положительный момент: отсюда ведут десятки дорог. Выбирай любую. Они все снаружи — образы, что ты видишь.

Сосредоточиться на чем-то конкретном оказалось не так просто. Только начав следовать за образами, а не пытаться от них скрыться, Къярт осознал насколько быстро они сменяли друг друга — точно потоки воды, срывающиеся со скалы. Он пытался маневрировать в этом бесконечном шуме и движении, пытался отыскать более-менее стабильное течение. Время от времени казалось, что ему это удается: схватить голой рукой змею, сорвать подснежник, оказаться у подножья горы, с верхушки которой неслись селевые потоки цвета крови. А затем он снова оказывался в сфере, благо, все еще сжимая руку Люфира.

Нужно собраться. Схватиться за самый яркий образ и не отпускать его, приблизиться, проникнуть внутрь, отсечь все лишнее и…

Къярт опешил от неожиданности, когда вокруг вместо серости очередной сферы возникли гигантские белые прутья. Нет, не прутья, кости. Под ногами было что-то липкое и бурое, а вокруг — движущаяся реберная клетка гигантской змеи, что плыла в абсолютной пустоте вместе с сотнями других таких же.

— Очень хорошо, — искренняя похвала смутила Къярта, и тот почти пропустил мимо ушей следующую фразу: — Но здесь лучше не задерживаться. Слишком много мха.

Люфир взглядом указал на полусгнившую плоть, на которой они стояли. С их появлением она пришла в движение.

Къярт торопился переместиться в следующее течение, но змея не собиралась так просто их отпускать. Сперва он торопливо шел, стараясь не отвлекаться на катящиеся следом бугры плоти, затем перешел на легкий бег, а потом, когда Люфир не высказал каких-либо возражений, побежал со всех ног. Ему казалось, что так он сможет угнаться за отголосками других течений, которые время от времени превращали ребра змеи в деревья, в копья, а иногда — в светящиеся огнями небоскребы, размытые и нечеткие, точно их собственные отражения в дождевых лужах.

Пространство раскроило ударом молнии. Кости змеи покрылись трещинами, от ее вывернутой наизнанку плоти начали отваливаться куски. Къярт не знал, было ли это следствием его действий, или произошло само собой. Но когда один из них растворился, пронзенный лучом света, причины происходящего потеряли свою значимость.

Они ухнули в сияющее море, но то было так же нестабильно, как и прошлые течения. Къярт хватался за отражения других, стремился к ним, но вместе с сокращением времени, необходимого для перехода, увеличивался и царящий вокруг хаос. Он расползался по течениям, смыкался вокруг непроглядной пеленой, пробирался внутрь, мешая трезво мыслить.

— Къярт, хватит. Ты слышишь меня? Остановись, — Люфиру пришлось опустить руку на его плечо, чтобы тот, наконец, отреагировал. — Мы попали в циклон. Сейчас у тебя уже не получится из него вырваться.

— Но вы ведь можете нас вывести?

— Бежать не обязательно. Двигайся в самый эпицентр.

— Разве это не место наибольшего…, — Къярт запнулся, даже не зная, чем чревато попадание в циклон на горизонте, и что это вообще такое.

— Искажения, — подсказал Люфир. — Да, это оно. Чем ближе к эпицентру, тем больше силы, воздействующие на душу, — он снова набросил на плечи Къярта свой плащ. — Если задержаться, они разорвут нас на части.

Сосредотачиваясь на хаосе, от которого до этого пытался сбежать, Къярт проклинал наследственность за то, что сперва Райз, а теперь Люфир в абсолютной уверенности ждал, что он способен совершить какое-нибудь чудо, вроде воскрешения паладинов или благополучного прохода через циклон.

Теперь образы, в которых плавали сферы завихрения вокруг кузницы, казались детским лепетом. Пускай они пугали до замирания несуществующего сердца, но хотя бы не пытались разорвать его на тысячи частей. Если бы не уверенность, что в случае необходимости Люфир вмешается, Къярт однозначно лишился бы самообладания. Но когда их выбросило в абсолютный штиль, способность здраво мыслить все еще была при нем.

— Ты отлично справился.

Къярт вздрогнул, приняв ладонь Люфира, опустившуюся на голову, за прикосновение настигшего их хаоса.

Он оглянулся, и внутри похолодело. Сейчас, с островка спокойствия, на котором они очутились, циклон казался чем-то прекрасным в своем непрекращающемся, безмолвном движении. Но Къярт знал, что это жуткая, обманчивая красота.

— Что дальше?

— Нужно подождать. Циклоны возникают в областях смешения течений, прилегающих к мирам, скорость времени в которых значительно различается. Но они нестабильны и не стоят на месте. Рано или поздно энергия уляжется.

— Но вы ведь говорили, что время для нас остановилось.

— А еще я говорил, что в верхних слоях горизонта оно подвижно, и что циклон состоит из множества течений, которые примыкают к мирам. У тебя много вопросов, я понимаю, но далеко не на все из них я знаю ответ. Тебе придется искать его самостоятельно, а пока что…

Лежащая на макушке ладонь потяжелела и повернула голову Къярта так, чтобы в поле зрения попало гигантское зерно, парящее среди блуждающих в пустоте огней. От края до края его пересекала тонкая трещина, из которой сочился синий туман.

— Что это?

— Плавучая пристань. Если где-либо на горизонте появляется циклон, можешь быть уверен, что в его центре найдется одна из них.

— И как она оказывается внутри? Может, причиной появления циклонов является не разница в скорости времени, а такая вот громадина?

— Может быть и так, — уголок рта Люфира приподнялся. — Лучше поторопиться, пока нас не затянуло обратно.

Вблизи пристань выглядела как ореховая скорлупа: с изъеденными циклоном половинами, приоткрытыми, будто между ними просунули нож и немного надавили. Этого «немного» вполне хватило бы, чтобы внутрь мог, не наклоняясь, пройти исполин вроде Химеры.

Толщина «скорлупы» пристани не уступала длине дредноута метаморфов. Къярт думал, что они переждут «непогоду» здесь, но Люфир продолжал идти. В какой-то момент скорлупа осталась позади, а впереди — пустота, в центре которой находился еще один «орех», меньших размеров.

Здесь, как и в любой другой точке горизонта, не существовало законов физики, которые нельзя было нарушить. Пересекая, словно птица, разделяющее его и сердцевину пристани пространство, Къярт рассматривал внутреннюю сторону гигантской скорлупы. Чернеющие в ней дыры напоминали отверстия в диком улье, и Къярт гадал, каких размеров были «осы», создавшие их.

От размышлений его оторвала музыка и, захваченный врасплох, он с удивлением посмотрел на внезапно приблизившийся «орех» и льющийся из него фиолетовый, почти электрический свет.

Ноги коснулись гладкой поверхности, и спустя десяток шагов Къярт с Люфиром оказались на краю просторного, будто затянутого сигаретным дымом, зала. Парящий в центре шар освещал помещение и его посетителей.

Среди широких нефтяных луж, таящих в себе десятки фиолетовых бликов, расположились силуэты существ, которых Къярт не видел ни собственными глазами, ни глазами призванных. Здесь было и гудящее облако, присмотревшись к которому, он заметил сотни крошечных созданий, что вились вокруг воткнутого в пол столба со свисающими с него гроздьями ягод; и нечто огромное и бесформенное, напоминающее заготовку под скульптуру, которой полагалось изображать зверя. Существо сидело возле одной из нефтяных луж и рассеянно водило по ней конечностью в безнадежной попытке что-то выловить. В луже по соседству стояла выструганная многоярусная подставка, облюбованная змееподобным зверем. Заметил Къярт и несколько существ, обладающих признаками, что делали их схожими со знакомыми биологическими формами.

Они тоже заметили его. Один за другим они оборачивались, провожая взглядами Къярта и Люфира, как ни в чем не бывало идущего в сторону центрального фонаря.

— Слишко не глазей, — сказал тот, даже не посмотрев в сторону существ. — Некоторые из них могут воспринять твой взгляд, как оскорбление или вызов на поединок.

Къярт поспешно уставился в пол перед собой.

— А другие сочтут оскорблением отсутствие внимания с твоей стороны, — добавил Люфир.

— И как мне тогда быть?

— Не приходить в пристань, если ты не готов оказать отпор.

— Я без понятия, как это сделать, — буркнул Къярт, чувствуя себя мышью, которая в поисках зерна залезла в мешок с котами.

— Пока ты со мной, тебе не нужно об этом думать.

Люфир остановился у лужи, что находилась на отдалении от остальных посетителей пристани. Спустя несколько секунд маслянистая поверхность ожила, потянулась вверх, отчего Къярт принял ее за еще одну форму мха. Но отростки не пытались его схватить. Они становились толще, шире, округлялись, приобретая очертания барной стойки и двух стульев. Когда метаморфоза завершилась, посреди лужи стоял воспроизведенный до мельчайших деталей кусочек бара Республики. На боковой рамке стульев значилась надпись «Неоновый пион».

— Откуда здесь обстановка Республики? — полушепотом спросил Къярт, занимая место по соседству от Люфира.

— Распорядитель пристани воссоздал его по моим воспоминаниям. Не беспокойся, он не получит доступ к знаниям, которые хранит твоя душа, пока ты не дашь на это разрешение.

Къярт собирался спросить о распорядителе и самой пристани, когда выросший по ту сторону барной стойки нефтяной столб покрылся вмятинами и выпуклостями. Будто глиняная заготовка, из которой неопытный гончар пытался что-то вылепить впопыхах. Несмотря на беспорядочность происходящих изменений, результат оказался более, чем впечатляющим. Вскоре столб посветлел и превратился в загорелого мужчину с резкими чертами лица, стрижкой «ежиком» и люминесцентной татуировкой на скуле. Одетый в облегающую майку, с блестящим обручем на шее, он, вероятно, выглядел так, как должен был выглядеть бармен бара Республики, которому посетительницы оставляли чаевых больше, чем его месячный оклад.

— Снова ты, — на чистом огнедольском произнес бармен, скривив губы широкого и подвижного рта.

— Снова я, — согласился Люфир.

Похоже, бармен рассчитывал на другой ответ, и состроив еще более недовольную, а оттого свирепую, гримасу, уставился на Къярта.

— Что это за гшанк рядом с тобой?

— Его зовут Къярт. Он будет заходить сюда время от времени.

— Еще один тэццэ в моей бухте, — сдавленно прорычал бармен и демонстративно сплюнул на пол.

— Он не такой, как я.

— И в чем разница?

— Он моложе. И дружелюбнее. Будь с ним приветлив, и он не доставит хлопот.

В ответ бармен издал неразборчивое ворчание. Он буквально сочился неприязнью, но Люфир оставался спокоен. Он не пытался заискивать, или проявлять несвойственную ему мягкость, а попросту пропускал мимо ушей нападки, как лай неугомонной собаки в полдень.

— Что ты здесь ищешь? — хмуро спросил бармен.

— Убежище. Мы переждем бурю и уйдем.

Полученный ответ снова пришелся не по вкусу собеседнику. Сначала его лицо покраснело, затем побелело. Казалось, еще немного, и оно станет черным, как нефть, из которой бармен был создан, его черты превратятся в масляные подтеки, а рот расползется во все стороны огромной дырой, засасывающей нежеланных гостей в недра пристани.