Граф. Тетралогия

Глава 7. Илзе Утерс, графиня Мэйсс.

…За окном бушевала метель. Холодный и до безумия злой ветер, неистовствуя, раз за разом вбивал в карету мириады крошечных ледяных кристалликов и, не сумев ее перевернуть, врывался в щели между створками дверей, чтобы выморозить ее содержимое. Надо сказать, небезуспешно: стенки и потолок моего временного пристанища покрывал иней, тончайшие баррейрские стекла, отделяющие меня от стихии, украшал толстый слой изморози, а шерсть меховых одеял, в которые я куталась, была присыпана снежинками. Мороз, пощипывающий лицо и превращающий дыхание в белый пар, был настолько сильным, что большую часть времени я старалась не шевелиться. И придвигалась к «глазку» на окне только тогда, когда до смерти уставала от непрекращающегося свиста или пыталась убедиться, что мой двужильный муж и его вассалы не превратились в ледышки и не затерялись в снежной круговерти.

Размытый силуэт Отта, размеренно шагающего сквозь метель в шаге от правой дверцы, дарил успокоение. Но ненадолго: стоило мне вглядеться в белую мглу, клубящуюся вокруг него, и понять, что Бродяга реально видит лишь снег под своими ногами, стенку кареты и, в лучшем случае, круп правого коренника[244], как в голову начинала лезть всякая ерунда. Вроде желания выбраться наружу, добраться до правой выносной и удостовериться, что Ронни жив и здоров. Однако покидать карету мне не советовали, поэтому, отлипнув от окна и спрятав под одеялами замерзший нос, я закрывала глаза и, некоторое время послушав завывания ветра и еле слышный цокот копыт, уходила в прошлое…

< i >…В «Белой спальне» - в той самой комнате, в которой я когда-то накладывала личину [245] на Дайта Жернова – было довольно многолюдно: кроме Коэлина, нетерпеливо мечущегося от стены к стене, в ней находилось четверо телохранителей и граф Ульмер Сауро.

Запечатлев в памяти их взаимное расположение и порадовавшись тому, что мой сводный брат не стал садиться в кресло, еще помнящее тепло отца, я мысленно вздохнула и бесшумно сдвинулась в сторону. Ронни, успевший опустить на пол последнюю жертву, тут же оказался рядом и, заглянув в щелочку, повернулся ко мне:

«Я готов. Входи…»

В улыбке, появившейся на его губах в этот момент, было столько уверенности в том, что наша авантюра удастся, что я прониклась: развернула плечи, вскинула подбородок и, чуть приподняв подол платья, нетерпеливо поморщилась:

«Двери-то открой!»

Открыл. Правую створку. И хорошо поставленным голосом объявил о моем появлении:

- Баронесса Лусия де Ириен!

Образ, который я на себя нацепила, оказался весьма неплох: при моем появлении все мужчины, находящиеся в комнате, включая телохранителей, уставились в вырез моего платья. И пропали. На несколько долгих-предолгих мгновений, позволивших мне пройти не «пару-тройку», а целых шесть шагов. Потом на лице Коэлина появилась презрительная гримаса, и я поняла, что он меня не узнал:

- Леди, что вы тут делаете?!

- Я требую справедливости! – рявкнула я, старательно подражая голосу леди Лусии. И, придав своему лицу нужное выражение, указала пальцем на нового начальника Ночного Двора: - Эта похотливая скотина обесчестила мою младшую сестру! А ведь ей еще нет и двена-…

В следующее мгновение стекла за спиной Коэлина разлетелись вдребезги, и через подоконник перемахнула стремительная фигура Отта.

Реакция телохранителей была мгновенной: один из двух воинов, стоявших около окна, не тратя время на выхватывание оружия, бросился под ноги атакующему, второй, пытаясь закрыть собой охраняемое лицо, метнулся к моему сводному братцу, а пара, изображавшая статуи у двери, бросилась в бой. Зря – как только они сорвались с места, за их спинами возник Ронни. И двумя выверенными движениями отправил бедняг в беспамятство.

- Сир, это покуше-… - взвыл, было, граф Сауро, но тут же схватился за глаза. Еще бы – щепотка жгучего перца, брошенная мною, лишила весьма посредственного мечника даже призрачных шансов принять хоть какое-нибудь участие в бою. Зато сделала его великолепным щитом для меня-любимой…

…Как и предсказывал Ронни, практически одновременная атака с противоположных сторон выбила Коэлина из колеи. Да, совсем ненадолго. Но к тому времени, как в его руке появился меч, я уже прикрывалась телом начальника Ночного Двора, Отт вбивал кулак в голову второго противника, а Утерс Законник успел преодолеть две трети расстояния от двери до центра комнаты. Но совсем не испугала: когда мой супруг пересек границу досягаемости, брат в стремительном выпаде вбил клинок в то место, где должно было оказаться беззащитное горло.

Должно было. Но не оказалось – Ронни, проскользнув впритирку с отточенной кромкой фамильного меча Рендарров, вдруг оказался рядом с Коэлином. И, легонечко шлепнув ладонью по его предплечью, негромко поздоровался:

- Здравствуйте, ваше величество! Искренне рад вас видеть…

Краем сознания отметив, что Ронни опять не солгал, я проводила взглядом упавший меч и невольно поежилась: такой шлепок, да еще и в исполнении моего мужа, надолго отсушивал руку у любого противника, включая здоровяка Нодра!

Звук, с которым голова последнего противника Отта соприкоснулась с полом, заставил Коэлина чуть заметно дернуться. И… вынудил смириться с безысходностью ситуации – он отвел в сторону здоровую левую руку, демонстрируя нежелание сопротивляться, и криво усмехнулся:

- А как же ковры и портьеры?

Я мысленно хмыкнула и тоже вспомнила наше первое знакомство с графом Ауроном.

- Все еще чищу…Но только в мирное время…

- А разве Элирея воюет? – удивился брат.

- Если отталкиваться от одного из любимейших утверждений вашего покойного отца [246] - то да… - кивнул Ронни и, вытащив откуда-то пару иголок, скользнул к все еще трущему глаза графу Сауро.

- И с кем же?

- Как ни грустно это сознавать, но все еще с Делирией…

- С чего вы это взяли? – «удивился» Коэлин. – Я с вами не воюю!

- Даже чужими руками?

- Что вы имеете в виду?

Прежде, чем ответить, Ронни отправил графа Ульмера в сон, аккуратно положил его на пол и выпрямился:

- Скажите, ваше величество, а в окружении Алван-берза есть люди, работающие на Ночной Двор Делирии?

Брат злобно посмотрел на меня и, набычившись, одними губами произнес: - Мезлина-отс…

Я насмешливо улыбнулась.

- Мезлина-отс! – чуть громче повторил брат. И, не увидев результата, рявкнул на весь Свейрен: - Мезлина-отс!!!

- Зря стараетесь, ваше величество! – буркнул мой супруг. – Слово, позволяющее контролировать Илзе, я убрал довольно давно…

- Вы или кто-то из Нейзеров? – на всякий случай уточнил Коэлин.

- Я…

- Вы предусмотрительны… - ухмыльнулся брат, затем перевел взгляд на меня и неприятно оскалился: - А насколько предусмотрительна ты?

Поняв, на что он намекает, я скрипнула зубами. От бешенства. Но удержала себя в руках и холодно ответила:

- Более чем…

- Уверена?

- Ваше величество, Илзе сообщила мне все три Слова… - абсолютно бесстрастно сообщил Ронни. – Впрочем, если вы в это не верите, можете сказать то, которое когда-то могло ее убить…

Коэлина проняло:

- Ты ему НАСТОЛЬКО доверяешь?!

От чувств, которые он испытывал ко мне в этот момент, меня аж замутило. Поэтому вместо того, чтобы ответить, я грустно вздохнула. И тут же почувствовала ободряющее прикосновение Ронни.

- Ваше величество, я спросил, есть ли в окружении Алван-берза люди, работающие на Делирию! – явно ВИДЯ ответ, повторил Аурон.

Лгать в моем присутствии было глупостью, поэтому Коэлин решил чуть-чуть сместить акценты:

- А вы, конечно же, прибыли в Свейрен только для того, чтобы услышать мой ответ?

- Не «только». Но от ответа на ЭТОТ вопрос зависит ваше будущее…

Брат не поверил. А зря: Ронни говорил правду. Более того, он ДЕЙСТВИТЕЛЬНО собирался оставить Коэлина в покое, если бы узнал, что Ночной Двор Делирии не имеет никакого отношения к усилению ерзидов!

Несколько мгновений Коэлин делал вид, что раздумывает, затем недовольно дернул себя за ус, поскреб за ухом и… качнулся влево:

- Шаве-…

Навыки, вбитые в мое подсознание Ронни и Кузнечиком, сработали, как надо: вместо того, чтобы воткнуться в пол головой, я ушла в кувырок и, выкатившись на ноги, успела увидеть последнее движение короткого боя – замысловатое вращение Коэлина, после которого он затрепыхался в удушающем захвате моего мужа. Вся картина произошедшего собралась чуть позже. Когда я сообразила, что одновременно с началом третьего Слова сводный брат бросил в меня метательный нож!

- Что ж, будем считать, что ответ на свой вопрос я все-таки получил… - заставив Коэлина приподняться на цыпочки и застыть без движения, прошипел Ронни. – Поэтому имею полное право обезопасить Элирею так, как считаю нужным!

- У ф-фас-с-с нич-чего н-не пх-холучитс-са… - прохрипел Коэлин.

- Получится… - уверенно ответила я, доставая из рукава палочку ушеры.– Вот увидишь…</ i >

Этот отрывок прошлого я просматривала почти без внутреннего сопротивления. Скорее всего, потому, что в нем Коэлин еще казался мне человеком. А следующий, тот, в котором сломанный мною брат отвечал на вопросы Ронни – рваными отрывками. Ибо сходила с ума, представляя себе некоторые картинки:

< i >…- Этих четверых я довел до плиты, ведущей в покои Игрена, показал, где находится рукоять рычага, и зажег мерную свечу, чтобы они начали действовать одновременно с нами…

- Зачем вы его убрали?

- Он был верен моему отцу. Кроме того, я обещал его жизнь Заре де Митарр…

…- …а когда я заглянул в смотровую щель и увидел, что рядом с ним спит моя мать, хотел передумать. Но вовремя вспомнил слова отца: «Жизнь вносит коррективы в самые лучшие планы. Поэтому надо быть готовым ко всему и идти к цели так, как будто препятствий не существует…»

- Но это же были твои родители!

- Отец сломался. А уступать трон мне не захотел…

…- Этой маленькой твари осталось совсем немного: первый же бал – и маленькая царапинка на руке отправит ее вслед за отцом…

- Кто должен ее поцарапать? И чем?

- Андивар Фарбо [247] … Или кто-то из его свиты…</ i >

Там, в прошлом, дослушав последний монолог Коэлина, касающийся его планов относительно будущего Элиреи, я настолько вышла из себя, что захотела крови. Однако стоило моей руке дернуться за кинжалом, как ее накрыла ладонь Аурона:

< i >- Не надо…

- Но почему?! Он – чудовище!! Такое же, как и все Рендарры!!!

- Ты тоже Рендарр. Но не чудовище, а чудо…

Услышав этот аргумент, я расплакалась. А через несколько мгновений вытерла щеки рукавом и невесть в который раз за эти месяцы почувствовала себя счастливой: мужчина, только что узнавший обо всех планах Коэлина и имевший море оснований жаждать его смерти, нашел в себе силы подарить ему жизнь! </ i >