Сладкий соблазн для двуликой

Глава 1

– Говори! – прорычал верзила, угрожающе напирая.

Страх липким холодом пронесся по спине, сомкнул противными щупальцами горло.

Надо бежать из этого проклятого дома, позабыв об этикете и приличиях. Но, скованная магией, я не могу понять руки. Остается лишь отчаянно брыкаться.

Неожиданный, ловкий пинок… Попадаю ногой по колену верзилы. Он взрыкивает от боли.

Так тебе! Так! Я ликую, да не долго. Почти сразу же магические путы змеями сковывают меня целиком. Я оказываюсь распластанной на мягком ковре, в опасной близости от возвышающегося негодяя.

Он смотрит страшно, жадно, бесстыдно. Ещё никогда ни один мужчина не смел себя вести со мной так. Вот же проклятый маг! Теперь даже пинаться не могу – лодыжки опутывают магические путы, нагревая кожу.

Не могу убежать – тогда буду ползти! Натужно дышу, перекатываюсь, пытаюсь… Взгляд негодяя стараюсь игнорировать.

– Ха… Ты как мелкая гордая улитка. Если будешь очень стараться, выберешься из особняка через год. Или два… – с издевкой подколол он.

Слова унизительны. Мне стыдно, щёки горят. И всё же до последнего упрямо извиваюсь.

Негодяй с ухмылкой наблюдает за моими жалкими потугами, вызывающе нагло хмыкает, обнажая красивые, ровные зубы.

– Перед магией ты, малышка, бессильна. Так что находишься в моей полной власти. И лучше тебе не молчать, а отвечать. И отвечать правдиво. Ну? – сделав шаг, хватает меня огромной лапищей за лодыжку и притягивает обратно к себе.

Теперь он совсем близко. Склоняется надо мной, смыкает пальцы на моём подбородке, заставляет смотреть на него.

– Кто подослал тебя?

В его темных зрачках танцует мрак. Страшно до тошноты. И всё же отмечаю про себя: негодяй хорош! И невольно любуюсь.

Тёмные глаза, как гиблые омуты, затягивают душу на погибель. Между нами расстояния не больше ладони. От его соблазнительного запаха, что задурманил мне разум при встрече, кружится голова, сбивается дыхание. А бесстыдная близость полуобнаженного мужского тела вовсе вводит в ступор. Поддалась слабости – и влипла! Ну не дурочка ли? Ещё какая!

Смыкаю зубы и молчу. Мне нечего сказать.

Не дождавшись ответа, верзила раздражённо качает головой, накручивает мою косу на кулак.

– Что ж, – перекидывает колено через мою талию и склоняется над моими ногами, повернувшись спиной.

Зачем? Что он собирается делать?!

От дурного предчувствия я задыхаюсь. Но даже так перед глазами широкие плечи, атлетическая фигура. Да и как не видеть, если на нём лишь короткие штаны.

Обжигающая пятерня мужлана скользит под подол, задирает юбки, обнажая мои ноги, совершенно босые, без чулок и даже туфелек.

– Что вы делаете!

– Ого! – рыжеволосый верзила самодовольно хохочет. – Какие изящные маленькие ножки с чумазенькими нежными пяточками! М-м!

– Не смейте! Закройте глаза и не смейте пялиться на мои ноги!

– А то что? – он продолжает касаться меня, поглядывая, как демон искуситель.

А ничего. Я ничего не могу ему сделать. Слезы набегают на глаза, и я быстро смаргиваю, чтобы он не увидел мою слабость.

– Это твой выбор, – просипел верзила, вмиг растеряв остатки того очарования, на которое я купилась. И где были мои глаза?

Он продолжает задирать подол. Ткань медленно, неумолимо ползет вверх.

Я взвизгнула, задергалась.

– Говори! – он оглушительно саданул кулаком по полу. – Или пожалеешь!

Сказала бы всё как на духу, да говорить нечего. Я сама пошла за ним. Как отчаянная безмозглая дурочка. И шла до самого каменного дома, неожиданно ставшей ловушкой.

– Мне нечего сказать. Это была случайность

– Что ж… – незнакомец хищно сощурился. Его породистое лицо с волевым, четким подбородком перекосилось от жуткого оскала. – Тогда послушаем твои вопли.

И комнату огласил мой громкий, отчаянно-истошный крик… Вперемежку с хохотом.

О, Светлая! Если бы я только знала, чем обернется моя вечерняя прогулка, на которую отправилась, чтобы заглушить горечь обиды, я бы не только осталась дома, но и заперла двери, окна, забралась в постель, закуталась в одеяло, как в кокон, и дышала бы тихо-тихо, чтобы никогда не столкнуться с этим чудовищем.

Или нет?

Незадолго до этого…

– Ньева, ты опять корпишь над нудными книгами? – сестра соизволила вспомнить, что я существую, и, стоя под окном, засыпала меня глупыми вопросами.

– А что ты, Линэла, делаешь в саду? – я распахнула занавески и все-таки ответила, иначе она не отстанет. Упрямство – это семейная черта. – Солнце в зените. Загар испортит твою кожу. – Не удержалась от капельки ехидства.

– Да так, – пожала она плечом, отводя глаза.

Почему сестра стоит без широкополой шляпки и столь странно ведет себя, я поняла, когда за спиной щелкнул замок. Я бросилась к двери, потянула за прохладную латунную ручку. И окончательно убедилась, что заперта в четырех стенах комнаты.

– Эй! Я не заключенная!

– Так надо, Ньева, – отозвалась мама, уходя и цокая каблуками по коридору. – К нам едет Ноэль с молодым герцогом Артаги. Если ты желаешь сестре добра и счастья, тебе лучше не попадаться гостям на глаза.

Ах, вот оно что. Я прижалась спиной к двери и съехала на корточки. Этого и следовало ожидать, но почему меня заперли вот так подло?

Обхватила руками колени, до боли закусила губу, чтобы совладать с нахлынувшим горьким чувством обиды.

– Разве нельзя было попросить по-человечески?

Мама ушла. Вместо неё ответила Линэла:

– Ты должна нас понять. Мы хотим, чтобы Тарел относился к нашей семье с уважением. А ты… Ты портишь впечатление о нашей семье.

– Я и так почти круглый год провожу в имении.

– Потому что… – Линэла замолчала, но не сдержалась и выпалила: – Ты в семье чёрная ворона. Из-за тебя столько пересудов! Будто сама не знаешь!

Знаю. Однако укоры слышать больно и обидно. Хотя… мне пора бы привыкнуть, ведь так ко мне относятся с рождения. Как только на благородном древе светловолосых Бейли появилась я, в прямом и переносном смысле тёмная клякса, меня невзлюбили. Оттого я нелюбимая дочь, изгой, раздражающий родителей и родных лишь фактом своего существования.

Меня скрывают от чужих глаз, как жуткого урода. Не удивительно, что со мной в итоге так несправедливо обошлись.

Согласно этикету, визит друзей брата был оговорен и согласован заранее. Вся семья знала, что к нам пожалуют гости, и только я одна жила в неведении.

Ну и ладно. Ну и не надо! Я найду себе развлечение.

***

С визитом гостей дом наполнился весельем, заразительным смехом, праздничной атмосферой... Звенящий голосок Линэлы звучал слаще меда. А когда, развлекая гостей, сестрица аккомпанировала за пианофорте и пела романс, чтобы обратить внимание перспективного жениха, от излишнего старания на высокой ноте поперхнулась и раскашлялась.

– Береги голос, дорогая. Не следует петь с больным горлом, – отец, обычно молчаливый, сразу же пришёл любимой дочери на выручку.

– Прошу в столовую, – отвлекая гостей, мама торопливо пригласила всех к столу.

Судя по витавшим по дому запахам, повариха расстаралась.

Я сидела в своей комнате, грызла печенье и вынуждена была слушать, как, обедая в компании родных и друзей, брат перекидывался шутками с Тарелом Артаги, будущим наследником старого герцога. Отец тоже шутил, поддерживая разговор. И даже мама смеялась.

Вчитываясь в книгу, я затыкала уши, чтобы не слышать их. Но у меня тонкий слух. Наполненные лестью и ложью фразы, дружный хохот врезались в тишину моей запертой комнаты.

Чуть позже Конелла, наша служанка, принесёт остатки угощений с праздничного стола, но как же горько чувствовать себя отверженной. Брату родители оплачивают академию, сестре наставников. Также Линэле позволено в компании с мамой наносить визиты к её подругам. А мне ничего, разве что прозябание в имении и прогулки по сельским просторам. Правда, я люблю природу, ощущение легкости и свободы, которыми наслаждаюсь в отсутствии строгого отца.

Он едва терпит меня. Мама, не желая идти ему наперекор и портить отношения, сторонится меня, хотя моей вины в том, что я не похожа на них, нет.

Из-за подозрительной тёмной шевелюры на младенческой макушке и не менее странного цвета глаз отец с первого взгляда невзлюбил меня. Я пыталась найти к нему подход, самостоятельно изучала географию, историю, философию, экономику, серьезную столичную прессу, которыми он увлекался, только он оставался равнодушным…

Пережитые неприятности и горькие воспоминания проносились вереницей образов. Но я не из тех, кто упивается обидой. Придумаю сама себе развлечения. Например, отправлюсь на прогулку. И никто меня не сможет удержать.

Когда сумерки накрыли сад и улицу, хозяева дома и гости сели играть в настольные игры, а прислуга, уставшая от беготни, собралась на кухне, чтобы перевести дух, поужинать наспех… – настало время провернуть мой дерзкий план.

Осмотрев себя придирчиво в отражении старого тусклого зеркала, я убедилась, что в домашнем скромном платье похожу на простолюдинку среднего достатка, и решила не переодеваться.

Запихнув удобные кожаные туфли на плоской подошве в глубокие карманы, я перекинула босую ногу через окно и, цепляясь за резные перила, ловко спустилась со второго этажа на мягкую землю, покрытую нежной травой.

Пусть я не умею, как сестра грациозно танцевать и кокетничать, зато моей ловкости завидует даже брат.

Я украдкой добралась до ограды, приставила стремянку, забытую садовником. И, убедившись, что никто меня не видит, выбралась на улочку.

Почувствовав себя свободной, я ускорила шаг и торопливо зашагала к перекрестку.

По оживленной улице носились беззаботные мальчишки, гуляли пары. По широкой мощеной мостовой неслись кареты, конки, повозки… Казалось, в последние летние деньки вся столица высыпала на улицу, чтобы насладиться чудесной погодой.

Я беззаботно шла по тротуару мимо ярких витрин, улыбалась, невольно прислушивалась к болтовне случайных прохожих и искренне радовалась ощущению свободы.

Меня не одергивают. Не приходится выслушивать, что я смотрю слишком дерзко, что не так стою, нос ворочу.

По мнению родителей, я всё делаю неверно. Не удивительно, что я выросла упрямой и совсем не похожей характером на родных.

Определенной цели прогулки не было, однако ноги сами несли меня к городскому парку. Помнится, там есть карусели, пруд и другие развлечения. Осталось перейти дорогу и подняться от набережной… Как вдруг я остановилась, сраженная чарующим ароматом.

Он непередаваемо-странный. Глубокий. Сладкий. При этом терпкий, с приятной горчинкой и свежий. Я вдыхала его, пытаясь понять, осознать, но… при всём старании не смогла бы описать.

Совсем растерялась, когда от него у меня потекли слюнки. Хотя я определенно не голодна.

В поиске источника огляделась. На другой стороне проспекта стоят лоточники со сдобой. Чуть дальше кондитерская. Однако соблазнительный, пленительный аромат, который я вдыхала шумно, жадно, до головокружения, точно не от сдобы.

Я отчаянно вертела головой. И обомлела, когда мимо прошел высокий, статный мужчина, за которым шлейфом тянулся тот самый аромат, ставший особенно глубоким, сильным.