— Спасибо, — Мамору тянулся за миской, но свет упал на его ладони. Женщина заметила его окровавленные костяшки и лицо, не скрыла тревоги.
— Мамору-доно… что вы с твоим одноклассником делали?
— Я… — начал Мамору, но не успел закончить, бабуля Котецу перебила, с упреком цокнув языком.
— Оставь дела коро им, — сказала она невестке. — Если парни немного в крови, это их дело, не наше.
— Конечно, — сказала робко Тамами, но тревога не покинула ее лицо. — Простите.
— И… — Мамору быстро искал другую тему разговора. — Малыши в порядке? — он кивнул на комнату вдаль, где, скорее всего, спали младшие дети Котецу.
— Да, — сказала Тамами с улыбкой. — Тебе придется прийти как-то позже, когда они не будут спать. Они всегда рады тебя видеть.
Котецу Кама на другом конце комнаты стал накладывать шину на руку Квана.
— Расслабься, — прогудел кузнец. — Я знаю, что горожанин, как ты, наверное, привык к ярко освещенным больницам с оборудованием, но тебе нечего бояться. Я знаю, что делаю.
Кван сглотнул и кивнул.
— Как мальчик, как ты, оказался в нашей деревушке?
— Мой отец работает на… ай! — Кван скривился. — Простите. Мой отец работает на Геомиджул.
— Где?
— Геомиджул. Это компания, которая занимается технологиями инфо-ком.
— Так он — путешествующий торговец электроникой?
— Не совсем. Его работа — устанавливать нужную инфраструктуру для приборов инфо-ком. Думаю, кто-то в этом районе согласился оплатить установку башен-спутников тут, так что у вас будет лучше связь на инфо-комах. Он тут, чтобы проследить за этим.
— Твой отец знает, что тут почти ни у кого нет инфо-кома? — спросил Котецу.
— Компания надеется, что они будут лучше продаваться, когда заработают башни. Их цель — установить достаточно башен за три года, чтобы связь инфо-комов была доступна в любом месте в Кайгене. Я знаю, что мой папа говорил о том, что попросит местных мастеров о помощи. Он еще не успел многого сделать, но, наверное, придет сюда в поисках работников. Уверен, создание больших металлических башен — не ваша специальность, так что, если вы не хотите это делать, я ему передам…
— Наоборот. Звучит чудесно. Я отправлю своего сына, Ацуши.
— Что? Правда?
— О, да. Юный нуму должен всегда учиться новым технологиям. Для старика, как я, это тяжело, но для растущего разума это важно. Юный Мамору-доно и сам неплохой мастер металла, — Котецу улыбнулся Мамору. — Если его отец позволит, он тоже мог бы вам помочь.
— Да, — Кван в смятении перевел взгляд с Мамору на Котецу Кама. — Мацуда-сан говорит, что он… ваш ученик?
— Знаю, это кажется странным, — сказал Котецу, — но эта традиция была еще до современного кайгенского общества.
— Но… почему? Я не понимаю.
— Это долгая история. Прошу, замри, Кван-сан.
Бабуля Котецу со скрипом склонилась ближе.
— Тысячу лет назад, — начала она, — задолго до того, как металл превратили в провода и спутники, самый желанный металл в Кайгене делала маленькая семья кузнецов, живущая тут, в Такаюби. Их навыки в ковке орудия и оружия дали им имя Котецу, что означает «сталь» на диалекте Широджима. Хотя законы кафо и камая еще не пришли в Кайген, эта семья кузнецов развила близкие отношения покровительства с благородным домом Мацуда — глубокая связь крови и стали, которая обеспечивала кузнецам Котецу всегда защиту, а Мацуда всегда получали лучшие мечи. Мацуда были мастерами создания клинков и копий изо льда. Раннее оружие изо льда было грубым, и им помогал боевой стиль. На дальнем расстоянии они бились льдом, а сталь, выкованная Котецу, помогала биться вблизи. Так они завоевали этот полуостров и почти всю западную Широджиму.
Кван смотрел на бабулю Котецу в смятении, но был заинтригован и не перебивал. Мамору было странно слышать историю, которую он слышал много раз, в переводе на кайгенгуа.
— На пике правления семьи Мацуда первые миссионеры Фаллеи прибыли на эти берега большими группами. Некоторые были с континента, некоторые — из Дисы, были даже те, кто прибыл из далекой империи Ямма. Эти певцы-миссионеры принесли с собой новые технологии и взгляды на мир. Многие в Широджиме приняли новую религию, с готовностью включили ее в свои жизни, даже ближайший сосед Мацуды, дом Юкино. Но глава Мацуда тогда открыто отказал Фаллея, даже послал своих людей казнить миссионеров и обращенных на улицах. В ответ армия Фаллеи, которую вел лорд Юкино Изуми, устроила осаду замка Мацуда и сравняла его с землей. Мацуда, которые не умерли в бою, сгорели в пожаре… все, кроме одного. Младший сын лорда, Мацуда Такеру, в честь которого назван отец этого мальчика, — она кивнула на Мамору. — Огонь поднялся вокруг комнаты, где он спал, но его мать окружила его водой и льдом. Огонь поглотил дерево, плоть и кости вокруг них, но ее любовь защитила его. Когда солнце взошло на следующий день, женщина была мертва, сдалась жару и дыму, но в ее руках выжил маленький Такеру.
Мамору застыл, зудящие ладони лежали на коленях. Он слышал историю о Мацуде Такеру дюжину раз. Когда он был маленьким, разрушение замка Мацуда доводило его до слез. Теперь он смотрел на окровавленные костяшки и гадал, была ли история правдой. Он еще никогда не ощущал себя таким пустым.
— Армия Юкино Изуми постаралась убить всех коро в замке и домах вокруг, — продолжила бабуля Котецу, — но семью кузнецов Котецу пощадили из-за их ценных печей. Было грехом у Фаллеи жестоко обходиться с ремесленником.
Кван кивнул. Он жил в Ямме и понимал это.
— Мужчина Котецу по имени Кензо пробрался сквозь пепел, когда дым рассеялся. Кензо нашел юного Такеру в рунах и помог ему встать. К тому времени Юкино Изуми назвал себя правителем региона, и Кензо знал, что, если мальчика обнаружат, его убьют. Он взял Такеру в свой дом, растил коро как своего сына. И этот добрый поступок изменил судьбу семьи Мацуда, семьи Котецу и всей Широджимы. Прячась под ложным именем, юный Такеру вырос в доме Котецу Кензо, стал подростком. Правил Юкино Изуми. Пока рос, Такеру проявил себя как гений. Несмотря на то, что случилось с его семьей, он смог слушать фин миссионера и научиться ценностям Фаллеи. Несмотря на его кровь вина, он встал у печи, как прирожденный нуму, создавал отличные мечи, поразительно красивые. Несмотря на его навыки кузнеца, он знал, что его долгом было отомстить за семью и продолжить род Мацуда. Юноша под прикрытием отправился тренироваться с мечниками джийя кланов Амено и Гинкава, дальше на север. Никто не знает, куда он ушел тогда, кто его учил, хотя многие дома коро после этого хотели приписать подвиг себе. Но это история его возвращения, годы спустя, когда он стал легендой…
Котецу Чизуэ утихла, кивая.
— И… — сказал Кван через миг. — Что случилось?
— О, хочешь, чтобы я продолжила? — обрадовалась бабуля Котецу. — Я думала, тебе надоела глупая история странной старушки.
— Нет, пожалуйста, — пылко сказал Кван. — Продолжайте.
— Хорошо, городской мальчик, — она рассмеялась. — Вернувшись, Такеру прошел во врата города без оружия, только с мешком на спине. В городе он всем сообщил: «Я — Мацуда Такеру, лорд Такаюби. Я тут, чтобы вернуть дом своей семьи». Услышав это, стражи схватили его и отвели к лорду Юкино Изуми. В зале Юкино Такеру впервые увидел убийцу своей семьи и повторил вызов. Юкино Изуми не был впечатлен.
«Ты зовешь себя Такеру, наследником дома Мацуда, — сказал он, — но я знаю, что все Мацуда были убиты годы назад. Значит, ты — лжец и предатель. Я не обязан принимать твой вызов. Ты будешь казнен».
«Тогда я предлагаю компромисс, — сказал Такеру. — Я сражусь с вами без оружия».
«Без оружия! — Юкино рассмеялся. — Ты считаешь, что можешь убить меня без меча?».
«Да», — спокойно сказал Такеру.
«Если ты так уверен в своих навыках, — сказал Юкино, — почему не убил меня сразу?».
Такеру огляделся и ответил:
«Ваши стражи — сыновья этой горы, как я. Я не хотел бы им вредить».
Юкино был заинтригован, согласился на дуэль, назначил время и отпустил Такеру. Когда его люди задали вопросы, лорд сказал: «Он убежит или ступит в круг со мной и умрет. В любом случае, мы избавимся от него».
Услышав о возвращении Такеру и вызове, Котецу Кензо поспешил к приемному сыну и умолял его не участвовать в сражении.
«Я бросил вызов, — сказал Такеру. — Как мужчина и коро, я не могу отступить».
«Юкино Изуми — один из лучших мечников в регионе, — предупредил Кензо в отчаянии. — У него мой меч, лучший из моих творений. Как ты защитишь себя без оружия?».
Такеру только улыбнулся. «Ты дал Юкино-доно великий меч, но оружие, которое ты дал мне, лучше металла. Ты дал мне знание клинка», — с этим юный Мацуда обнял наставника и приемного отца, пообещал вернуться к нему после боя.
Юкино Изуми появился на следующий день с мечом, выкованным для него Котецу Кензо, лучшим оружием этого времени, его острый край рассекал пятерых одним ударом. Юкино встретил Мацуду в центре главной площади на глазах всего Такаюби…
Кван склонился, глаза были огромными.
— Юкино вытащил великий меч, и бой был завершен.
— Что? — сказал Кван.
— Одним ударом джийя Мацуды Такеру рассекла меч и тело Юкино. Узурпатор умер раньше, чем упал на землю, первая жертва Шепчущего клинка.
— Что? Но… как? — Кван перевел взгляд с Мамору на семью нуму. — Лед не может резать металл. Это научно невозможно. Даже при температуре ниже нуля и под большим давлением лед не может стать таким плотным, как сталь. Военные пробовали это в лабораториях. Лед не может рассечь металл. Не может.
— Может, — спокойно сказала бабуля Котецу, — и делал это много раз с тех пор, как Мацуда Такеру создал технику.
Ни Кван, ни Котецу не знали, что сила Шепчущего Клинка была не только в плотности. Рассекающая сила была результатом точности мастера. Мечник должен был идеально управлять своей джийей, чтобы создать край в одну молекулу, которая рассекала любую субстанцию, несмотря на ее плотность. Техника была навыком человека и сосредоточенностью, которые нельзя было повторить в лаборатории.
— Хочешь верь, хочешь — нет, — сказала бабуля Котецу, — но ты был на месте несколько сиирану.
— Что? — Кван опустил взгляд и понял, что Котецу Кама промыл и перевязал все его раны. — О, — он издал смешок, и бабуля Котецу ответила беззубой улыбкой.
— Как видишь, у старушки есть приемы.
— Теперь поешь, — сказала жена Котецу, поманив Квана к столу.
— Но что случилось потом? — спросил Кван, присоединившись к Мамору за потрепанным обеденным столом. — Когда Мацуда Такеру рассек Юкино Изуми пополам? Он стоял посреди площади над мертвым телом правящего лорда, да? Что было потом?
