Меч Кайгена

ГЛАВА 2: ТУМАН

Тренировочная арена была широкой каменной площадкой, где раньше упражнялись и медитировали монахи. По легенде, плоский полумесяц был вырезан в горе Шепчущими Клинками Мацуда — предков Мамору.

— Идеальная погода для тренировки! — закричал Юкино-сэнсей поверх ветра, воющего над ареной. — Теперь у нас будет проверка на точность!

Мамору слышал стук зубов, повернулся и увидел Квана, убравшего руки в форму.

— Тут всегда так холодно? — новенький дрожал.

Мамору почти рассмеялся.

— Подожди до зимы.

Свертки соломы размером с людей стояли через промежутки на арене, замерзшие, как камень, из-за льда Юкино-сэнсея. К каждому свертку был привязан кусок плотной ткани с нарисованной цифрой. Джийя Мамору уже хотела броситься в бой, Юкино-сэнсей перекрикивал ветер, объясняя упражнение:

— Почти всю неделю мы работали над созданием аэродинамических ледяных снарядов. Теперь, мальчики, у вас еще много работы с этим, — Юкино-сэнсей встал перед Мамору, глядя на него, — особенно у тех, кто надеется однажды овладеть техникой рода, — Мамору решительно кивнул учителю, и Юкино-сэнсей обратился ко всему классу. — Несмотря на вашу работу в парах, я решил перевести вас к следующей технике. Сегодня я сделал снаряды для вас, — он указал на стопку идеальных ледяных копий, каждое было в три шага длиной, острое на конце и широкое с другой стороны, для сильного броска.

— О какой технике рода он говорит? — спросил Кван у Мамору, пока Юкино-сэнсей ушел дальше вдоль ряда мальчиков. — Что у твоей семьи такого особенного?

— Шутишь? — вмешался Ицуки, потрясенно глядя на Квана. — Мамору — Мацуда.

На лице Квана не было понимания.

— Да?

— Мацуда — мастера Шепчущего Клинка, — сказал Ицуки. — Ты должен был слышать о Шепчущем Клинке в столице.

— Ну, да… но это просто миф, — Кван рассмеялся, но серьезное лицо Ицуки не изменилось, и его улыбка угасла, он посмотрел на Мамору огромными глазами. — Да?

Мамору пожал плечами.

— Некоторые мифы — правда.

— Но это невозможно, — возразил Кван. — Ни один джиджака не может создать лед, режущий сталь!

— Некоторые могут.

— Ты можешь? — потрясенно спросил Кван.

Мамору стиснул зубы.

— Смогу.

Кван разглядывал Мамору, задумчиво щурясь.

— Я тебе не верю, — сказал он через миг. — Даже джиджаки Кусанаги не могут быть такими сильными.

Вместо ответа Мамору кивнул на Юкино-сэнсея и сказал:

— Смотри.

Мастер-джиджака поднял копье из груды мягким жестом. Два его пальца удерживали снаряд идеально неподвижным в воздухе перед ним, пока он говорил:

— Сильнейший таджака может бросить копье на шестнадцать баундов, — крикнул Юкино-сэнсей, указывая свободной рукой на соломенную куклу с 16 на ней. — Лучший фоньяка может ветром направить твердый снаряд на двадцать пять баундов, — он указал на куклу вдали с меткой 25. — Как джиджаки, вы можете куда больше.

Прижав ладонь к плоской стороне снаряда, Юкино-сэнсей уперся ногами и толкнул лед вперед. Мамору видел джийя Молнии в действии достаточно раз, чтобы его сердце уже не подпрыгивало к горлу. Но он услышал, как Кван охнул рядом с ним.

Копье пробило куклу с 16, потом с 25, долетело до конца арены, где вонзилось в третью куклу с едва различимой меткой 40.

— Святой Фаллеке! — выдохнул Кван, глядя на разрушенное чучело с меткой 16.

— Таджаки могут физической силой бросить снаряд, — Юкино-сэнсей повернулся к классу, — фоньяки могут с помощью ньямы толкать другое. Наша ньяма — снаряд. Когда оружие изо льда, мы можем управлять им до молекул. Как джийяки, мы — единственная раса теонитов, которые могут битья твердым оружием как продолжением себя.

Юкино-сэнсей дал каждому ученику стопку снарядов, выстроил их на арене, чтобы они попрактиковали бросок в армию соломенных мишеней.

Подняв копье с помощью джийя, Мамору опустил ладонь на плоский конец и дал силе подняться. Океан не было видно из академии Кумоно, но, когда Мамору собрал джийя внутри, она тянулась вниз по горе к волнам, бьющимся об ее основание, и глубже, в глубины, где корни горы Такаюби встречались с морским дном.

Традиция Рюхон заявляла, что великие семьи Кусанаги были потомками богов океана, которые обитали в море Кайген в начале времен. Многие люди полуострова относились к этой части традиции как к образам, а не фактам. Люди не могли быть прямыми потомками рыбы и морских драконов, если следовать логике.

Но, как многие Мацуды до него, Мамору испытывал вспышки безумия, когда ощущение его джийи поглощало его. В те моменты он знал, что сила, бушующая в его теле, родилась из древних сил, которые подняли Кайген из мора. Это была не просто вера. Это был факт.

Сила богов поднялась, громыхая, как волна в Мамору, и он ехал на ней, двигая с ней тело. Волна достигла пика, и он послал полную силу по руке, через открытую ладонь в лед. Снаряд рассек воздух, понесся дальше всех снарядов, но не летел прямо. Он задел каменный пол, сломав часть снаряда, проехал и остановился в стороне от 25-й мишени. Мамору нахмурился и тряхнул руками. Он только разогревался. С полной силой он бросит копье так, что ему придется пролететь прямо в цель.

Подняв новую волну ньямы в теле, Мамору бросил снова. Копье смогло задеть 25-ю мишень, но попадание не было четким, и лед разбился, а не пронзил цель.

— Хватит давить так сильно, Мацуда-сан, — терпеливо сказал Юкино-сэнсей. — У тебя достаточно силы, чтобы снаряд ровно пролетел над ареной. Расслабь плечи и сосредоточься на точности, а не мощи.

— Да, сэнсей, — выдохнул Мамору и поднял следующий снаряд.

— Медленнее, — Юкино-сэнсей коснулся кончиками пальцев льда, чтобы он замер раньше, чем Мамору поднял его на уровень мишени. — Твоя джийя взволнована, я ощущаю, как она ревет в тебе. Не спеши, успокой ее. Сосредоточь энергию и попробуй снова.

Мамору кивнул, и Юкино-сэнсей пошел дальше, наблюдая за другими мальчиками, давая им хорошие советы. Мама Мамору как-то сказала, что Юкино Дай произносил слова так же тщательно, как и наносил удары. Это делало его хорошим учителем.

— Не перекручивай, — упрекнул кузена Юкино-сэнсей, стукнув мальчика по голове костяшками пальцев. — Если замахиваешься, не посчитав, когда выпустишь снаряд, он будет разбиваться, не попав в цель, каждый раз.

— Да, сэнсей, — Юта потер голову и попробовал снова, в этот раз снаряд прилетел точно в 16-ю мишень.

Юкино-сэнсея это устроило, он повернулся к Квану, северный новичок послал третье копье мимо курса, и оно разбилось на кусочки об каменный пол.

— Хм, — Юкино-сэнсей смотрел на нового ученика, хмурясь. Кван скривился, ожидая, что над ним будут насмехаться или бить.

Но Юкино-сэнсей сказал лишь:

— Думаю, ты очень хорош в броске копья.

— Да, — удивленно сказал Кван. — Как вы…

— Перестань бросать с плеча. От бедра направляй в ладонь, словно бьешь человека в солнечное сплетение.

— Сэнсей, — пожаловался Ицуки дальше в ряду, — ветер сбивает мой снаряд с курса!

— Эти снаряды созданы, чтобы прорезать ветер, Мизумаки-сан. Еще раз. Я хочу увидеть.

Он замер и смотрел, как Ицуки пытался бросить, снаряд улетел в сторону.

— Ты слабо бросаешь, — Юкино-сэнсей опустил ладони на плечи Ицуки и вернул его на начальную позицию. — Наклонись сюда. Согни колени. Чуть сильнее. Вот так.

Мамору успел успокоить джийя, вернулся к своему заданию. Как обычно, Юкино-сэнсей был прав. Меткость Мамору стала лучше, когда он расслабился, но даже с прямо летящими снарядами он не мог направить их дальше 25-й мишени.

— Чего ты хмуришься? — спросил у него Кван. — Ты стреляешь лучше всех.

«Не так хорошо, как Юкино-сэнсей», — подумал Мамору, но не мог это сказать, так что просто стиснул зубы и поднял еще копье из стопки. Мамору уже почти полностью вырос, и «лучше всех» было мало. Мацуда должен был превосходить сто других джиджак, взятых вместе. Ему нужно было стать лучшим в истории.

От раздражения Мамору направил все тело в движение, ударил следующее копье в сторону мишени. Снаряд попал в 25-ю мишень и прошёл сквозь нее.

— Фаллеке! — воскликнул Кван, снаряд Мамору остановился в паре шагов за мишенью. — Что это было?

Мамору не стал отвечать, поднял еще снаряд из груды. Подняв его с помощью джийя на уровень груди, он отошел на пару шагов и побежал к нему. Он даже не вкладывал всю силу джийя в бросок, но снаряд пробил 25-ю мишень и вырвался на другую сторону.

— Что ты сделал? — потрясённо спросил Кван.

— Почему мы стоим на месте? — сказал Мамору, переводя взгляд с пробитой мишени на свои ноги.

— Что?

— Почему мы упираемся ногами и бросаем с места, когда можно добавить силу разгона?

— Эм… еще раз?

— Сильнейшие волны начинаются далеко в море.

— Мамору-кун, — предупредил Юта, узнав взгляд друга. — Ты знаешь, что сэнсей говорит о твоих идеях…

— Знаю, — прервал его Мамору, подняв еще снаряд. — Просто дай мне динма, — он должен был попробовать. Должен был.

Закрепив джийя во льду, он бросил снаряд высоко в воздух и отпустил. Снаряд начал падать, Мамору попятился, насколько мог на площадке. Он ударит снаряд при его падении. Нужно было высчитать идеальный момент, но это Мамору давалось легко.

Он дал копью еще миг падения и побежал к нему. На последнем шагу он прыгнул в воздух и повернулся. Его движение вместе с силой поворота и притяжением объединились. Его тело повернулось, и он вонзил ладонь в основание снаряда и бросил. Сила цунами взорвалась в его ладони.

Все увидели только вспышку серебра, и снаряд вонзился в 40-ю мишень с брызгами соломы. Мамору рухнул на корточки и выдохнул. Он это сделал!

На горе зазвенели потрясенные крики одноклассников, потом радостные вопли, когда они увидели разрушенную 40-ю мишень. Но, когда взгляд Мамору нашел Юкино-сэнсея, мечник не улыбался.

— Мацуда! — взревел он поверх ветра, и класс утих. — Что ты творишь?

— Простите, сэнсей, — Мамору старался выглядеть виновато, но он не смог стереть улыбку с лица.

— Совладай с эго. Ты будешь делать упражнение, как я показал, иначе покинешь мой класс. Понятно?

— Да, сэр.

Когда класс закончил восторженно шептаться и вернулся к упражнению, Мамору ощутил, как пальцы Юкино-сэнсея впились в его ухо и оттянули его голову. Подавив вопль, он позволил учителю увести себя из линии.

— Сэнсей! — начал он, когда их не слышал класс. — Я…

— Мамору-кун, — тихим голосом перебил его Юкино-сэнсей. — Мы не просто так начинаем упражнение с обеими ногами на земле.

— Простите. Я…

— Не перебивай, — сдержанно сказал мечник. — Я хочу, чтобы ты подумал на миг, что если бы я дал всем мальчикам летать и кружиться в этом упражнении, у меня было бы много мертвых мальчиков. Понимаешь?

— Да, сэнсей, — сказал Мамору, ощущая укол вины. Он о таком не подумал, он слишком сосредоточился на себе.