Неправильный вампир

Чисто геройская кровь (Марина Рид)

Чисто геройская кровь (Марина Рид)

– И мы прерываемся на срочный выпуск новостей! Очередной подвиг Зловещего Героя! На этот раз наводящий ужас спаситель в одиночку вынес из огня 16 человек... – удовлетворенно хмыкнув, я выключил телевизор. Хорошо, что они продолжают называть меня зловещим, а то от «героя» до сих пор передергивает.

Задумался, глядя на переливающиеся солнечными бликами волны залива. С высоты пентхауса зрелище, действительно, завораживающее. Все-таки есть что-то неуловимо волшебное в солнце, хотя лунная ночь с ее бриллиантами звезд все же более прекрасна. На душе в кои-то веки спокойно, никуда не тянет, руки не чешутся никого спасать, и я могу насладиться любимым эспрессо с капелькой крови. Что-то на лирику потянуло, внутри заворочались воспоминания...

***

Шел 1176 год. Я был юнцом, которому едва исполнилось 160 лет. Внутри пока не угасла жажда новых ощущений. Тогда я еще умел удивляться. Перерождение мое произошло относительно недавно. Вампир, что меня обратил, сделал это случайно. Произошедшее помню смутно, но весь вид этого плюгавого гада говорил лишь о том, что он хочет жрать, а не обращать ничего не подозревающего меня. Ну да черт с ним. С представителями своего «рода» я давно не общаюсь и не считаю, что многое потерял.

Первое время меня хорошо так штормило, как, впрочем, любого новообращенного. Мучила жажда крови, одновременно в глубине еще был жив человек, который приходил в ужас после каждого совершенного убийства. Обращать, оставляя в живых, я тогда не умел, да это и к лучшему. Представить страшно, кого и в каких количествах я тогда бы наобращал. Брр... одним словом от воспоминаний моего вампирского «младенчества» до сих пор волосы на макушке начинают шевелиться.

Со временем я научился более-менее рациональному подходу. Убивал уже не так часто, хотя и регулярно. Жажда не исчезла, но получалось худо-бедно ее контролировать. И все вроде бы начало устаканиваться. Я даже нашел преимущества в новой жизни. Но тут старушку Европу начала прижимать к ногтю Великая Инквизиция. В большинстве своем они ловили и сжигали на кострах ни в чем не повинных юных девушек и женщин. Но, как это ни странно, мы, вампиры, тоже периодически попадали в их адскую жаровню. Меня это нервировало. Я понимал, что слишком молод и неопытен, чтобы противостоять тем, кто охотится на нас веками. А именно эти охотники тогда составляли костяк инквизиции.

Все это заставило обратить взгляд на восток. Там раскинулась загадочная страна, о которой ходило много слухов, правдивыми из них были лишь те, что доносили о бесконечных распрях между князьями. А где безнаказанно поживиться молодому вампиру? Правильно! На войне. Я решил отправиться на Русь, в надежде, что там меня ждет беззаботное существование. Как же я ошибался!

Дождавшись весны, тронулся в путь. Восточная страна встретила меня сытыми лицами мужиков, румяными бабами и множеством ребятни в каждой деревне. Добротные избы, широкие улицы, довольство и порядок поначалу ввергли в уныние. Там, где порядок, вампиру бесчинствовать нелегко. Но постепенно удаляясь вглубь страны, я стал наблюдать совсем другие картины. Все чаще начали попадаться разоренные или полностью сожженные селения, в которых не осталось ни одного жителя. Меня это и радовало, и огорчало одновременно. С одной стороны, я понимал, что все это доказательство близкой войны, с другой – начинал мучить голод, а людей вокруг ни души.

Наконец, мой многодневный поход в поисках пищи увенчался успехом. Эхо битвы я услышал задолго до того, как его бы уловило человеческое ухо. Меня так мучила жажда, что я чуть не бросил коня, дабы на своих двоих быстрее переместиться к нужному месту. Молниеносность вампиров известна всем. Но вовремя вспомнил, что из-за вынужденного голодания у меня могут некстати закончиться силы. И будет очень обидно найти, наконец, еду, но не смочь с ней справиться от бессилия. Да и лишнее внимание ни к чему. А вдруг, кто-то даже вы пылу битвы умудрится обратить внимание на возникшего из ниоткуда меня? «Упырей», как они нас здесь называют, русичи ой как не любят. С них станется и перемирие объявить, чтобы со мной разделаться. Поэтому я продолжал пришпоривать порядком утомленного коня.

Дорога круто вильнула вправо. Я выехал из небольшой рощи, за которой расстилалось ровное поле. На огромном пространстве ожесточенно дрались люди. Крики, скрежет металла, стоны и много крови – вот что представляет собой человеческая битва. При беглом подсчете сражалось человек по пятьсот с обеих сторон. Насколько я понял, бились войска двух князей. С одной стороны воины под гербом какой-то черной птицы, а у их противников на красных знаменах красовался золотой олень. Я подоспел к самому жаркому эпизоду. «Красные», как я их назвал про себя, уже порядком потрепали «черных». Судя по всему, бой начали лучники, так как все поле было усеяно телами, сплошь утыканными стрелами. Сейчас происходила настоящая сеча, местами перетекавшая в рукопашный. Люди бились ожесточенно, «черные» не отступали, но «красные» теснили врага, чувствуя свой перевес.

Я привязал коня в роще подальше от происходящего, сам уселся в небольшой овраг на краю поля и приготовился ждать. Вдруг справа раздался треск молодых деревьев, и я с изумлением увидел, как на поле врывается спрятанная в засаде конница «красных». Впереди несся знаменосец, олень на его флаге, казалось, также стремительно перебирал копытами, как и лошадь под всадником. Сказать, что я был удивлен, не заметив взвод конницы рядом с собой, это не сказать ничего. Но списал все на усталость и голод. Само собой кавалерия смяла остатки «черных» и бой закончился.

Живых «красные» брали в плен, с мертвыми и ранеными возиться не стали. Собрали с поля лишь своих. К наступлению темноты победители покинули место битвы, и я остался один на один с полем, усеянным мертвецами и ранеными. Стоны и проклятия раздавались все реже и не так громко. Пришел мой час. Под покровом ночи смогу попировать на славу. Этим бедолагам я даже принесу облегчение.

Голод был так велик, что я не смог довольствоваться одним укусом. Пришлось избавить от страданий троих, чтобы хорошенько восстановить силы. К тому же я не знал, когда в следующий раз так повезет. Как раз заканчивая с третьим, я услышал за спиной бас:

– Ах ты, фуфлыга упыриная! – я вынужден обескураженно наблюдать, как земля отдаляется от моих ног. Не успев опомниться, обнаружил себя поднятым за шиворот чьей-то рукой. Как только пришло осознание унизительного положения, внутри вспыхнула ярость. Какой-то смертный держит за шкирку меня как котенка?! Стремительно вывернувшись, ударил держащего по руке и оказался с ним лицом к лицу. Передо мной стоял и ухмылялся здоровенный бородатый детина в кольчуге, шлеме, с огромным мечом на поясе:

– Что, рыло скобленое, попировать решил? – я не сразу нашелся с ответом, так как первый раз видел человека, не спасовавшего перед вампиром.

Обычно люди испытывали ужас при встрече со мной, впадали в неконтролируемую панику. А этот еще и издевался:

– Чего молчишь? Богатырей русских никогда не видал? Ну, так посмотри. Вот он я, Илья, по прозванию Муромец. Сейчас тебя, гада, изничтожать буду, – с этими словами он начал вытаскивать из ножен свой исполинский меч.

Моего обоняния коснулся омерзительный запах серебра. Это, наконец, позволило выйти из ступора. Противник был силен, я это понял каким-то внутренним чутьем. Но мне всего-то требовалось дотянуться до его шеи. Я прекрасно осознавал свое преимущество, поэтому нисколько не испугался, когда богатырь занес меч над моей головой. Через долю секунды я уже стоял позади этого увальня и впивался в его шею клыками. Но здесь ждал подвох – вместо мягкой, податливой плоти, под моими зубами оказалось нечто отвратительно напоминающее по жесткости подошву. Прокусывая шею этому русичу, я чуть не сломал клыки. Но у меня все же получилось, и я приготовился расслабиться – сразу после укуса смертные впадают в состояние анабиоза. Как оказалось, не все. Расслабиться не позволила рука, вмазавшая оплеуху, словно прихлопнула комара. От неожиданности я ослабил хватку и тут же почувствовал, как за многострадальный загривок снова отрываюсь от земли. Глядя мне в глаза, ничуть не растерявший силы и расторопности богатырь произнес:

– Ну все, прощайся с белым светом, смертушка твоя пришла, – он замахнулся своим жутким мечом, и не сносить бы мне головы, если бы не застонавший у наших ног раненый. Бросив взгляд на страдающего воина, Илья замедлился на мгновение, но мне этого было вполне достаточно. Совершив неимоверный кульбит, я вырвался из железного захвата.

Так быстро я не бегал ни до, ни после в своей вечной жизни. Даже преимуществ молниеносности казалось недостаточно. Я бежал несколько часов, пока, наконец, не почувствовал усталость. А вампиры устают очень редко.

С этой ночи началась моя новая жизнь. Первым пришло осознание, что я больше не могу убивать. Лучше не вспоминать то, как и чем мне приходилось питаться. Это сейчас достать донорскую кровь не проблема, а в те времена мне приходилось тяжело.

Дальше стало хуже. Я начал чувствовать внутри зуд свершений. Меня потянуло кого-то спасать, защищать, бороться, – одним словом, геройствовать. Если поблизости кочевники нападают на деревню – я тут как тут, уже отбиваю пленных. Пожар – выношу из изб не только детей и стариков, но и весь скарб. Эпидемия чумы – спасаю уцелевших и хороню усопших.

Потребность в подвигах осознал не сразу, когда понял, в какую зависимость впал, едва не лишился рассудка, пытаясь понять, в чем дело. Поведение мое как вампира не вписывалось ни в какие рамки. Лишь через десятки лет мне, наконец, удалось выяснить причину собственной аномальности. Все дело в том неудачном укусе богатыря. Оказалось, что настоящие богатыри – это не совсем обычные смертные. Помимо огромной силы, они обладают и уникальной кровью. Она, как и их аура, подавляюще действует на вампиров. Именно поэтому мое внимание и реакции на том поле были притуплены. Несколько глотков крови Ильи Муромца послужили катализатором геройских качеств, о существовании которых я и не подозревал.

С тех пор так и живу – ни дня без подвига. За столетия смирился, научился находить плюсы. Но вампирская сущность все же напоминает о себе – отправляясь не очередной «вызов», стараюсь выглядеть как можно более устрашающе. Это греет мою падшую душу. «Зловещий герой» – это звучит гордо!